Ангелы 1-2-3-4-5-части

               
                Три  оружия  есть  у  врача:
                слово, растение, нож.
                Авиценна
 ЧАСТЬ  ПЕРВАЯ


Над  Липецком  ангелы  кружат
И  все  в  оперении  белом:
Спасают  и  брата, и  мужа
Иль  просто  случайное  тело.
А  телу  такая  станция –
Палата, реанимация!


Сосудистых, нервных, ковидных
И  прочих  гражда;нов  болезных
Пленяют  они – Айболиты,
Вживляют  шприцы  и  протезы.
Сквозь  город, металл  и  полночи
Летают  скорые  помощи.
Так  было  в  боях  и  в  буднях –
В  году  сорок  первом  и  пятом:
Ангелы  на  парашютах
Спасали  бойцов  и  комбатов.
Гонцами  из  той  обители –
Над  Липецком  истребители.


Над  «Тракторным»  и  над  «Прогрессом»
Висит  перевязочный  ситец,
Висит  Сталинград  по-над  лесом,
Бинтами  прикрыв  Новолипецк…
Ангелы, жизнь, операции –
Микрорайон  девятнадцатый!


Сегодня  их  дом  здесь  и  Правда,
Которая  лезет  наружу:
Врача, как  любого  солдата,
Беречь  обывателям  нужно.
Я  сам  стал  тому  свидетелем,
Пав  на  кушетку  лебедем.


Пронёс  меня  ветер  надежды
Сквозь  все  проходные  и  стены.
Мой  доктор, пожалуйте  клещи
В  мои  деревянные  вены.
Они  у  меня  с  подвязками –
С  печатями  лебедянскими.


Вот  только  рецензиям  этим
Нет  веры  и  нет  антидота.
Впрочем…  налейте, как  детям,
Из  сухофруктов  компота.
Пусть  он  по системе  капает,
Меж  селезёнкой  и  клапаном.


Попал  я  в  хорошие  руки –
В  объятья  хирурга  и  Бога:
«Богородицу»  не  от  скуки
Достал  я  из  левого бока…
Лечила  меня  утроенно
Щедрина  Татьяна  Анатольевна!


ЧАСТЬ  ВТОРАЯ


Теперь  палата  номер  три –
Этаж  другой, но  смысл  тот  самый:
Врач  поднимает  изнутри
Мои  просёлочные  камни.


Я  им  поведал, что  футбол
Люблю, как  гречневую  кашу!
А  я, друзья, не  балабол
И  не  любитель  эпатажа.


Когда  на  койку  привезли
Мои  расслабленные  брыли,
То  попросил, чтоб  кандалы
Свои  утырить  не  забыли.


Всё  потому, что  мне  без  ног
Весь  этот  бал  не  интересен.
Без  них – родимых – я  б  не  смог,
Ведь  я, признаться, не  Маресьев!


Да! Был  Маресьев – славный  росс!
Мне  до  него  как  до  Пекина:
Всего  лишь… сделали  наркоз,
А  тело  дуб  наполовину.


Случился  неплохой  улов
(Комдиву  поцелую  руку!),
Ведь  славный  доктор  Сиваков
Схватил  за  горло  каменюку.


Медсёстры – феи  во  плоти,
Как  ангелы  очередные.
И  капают  в  мои  сады,
Как  будто  граммы  фронтовые.


А  в  тех  садах  сплошная  лень
Идёт  по  трубкам  из  сосуда:

Есть  Дарьи  Игоревны  тень,
Её  очки  из  Голливуда.


Я  с  ней  столкнулся  позавчёр,
Когда  светил  пустое  брюхо,
Она  включила  светофор
И  результат  вложила  в  ухо.


Диагноз  чёткий, как  планшет,
Дальнейший  план – он  как  гербарий.
Ей  бы  на  пояс  пистолет
И  ворох  боевых  медалей.


Она  смогла  бы  и  на  конь!..
Они  смогли  бы  все  бесстрашно
Встать  под  трассирующий  огнь,
Окоп  покинуть  бесшабашно.


Спасибо  всем, а  я  сосну:
Увижу  дом, берёзы  в  меди,
Свою  любимую  жену
И  не  на  том, на  этом  свете.



ЧАСТЬ  ТРЕТЬЯ


Спасибо, доктор  Щедрина,
Мой  сон  силён  и  аккуратен.
Я  сплю  сегодня  без  вина,
Без  всяких  там  кистовых  пятен.
Как  будто  из  сороковых –
Вы  ангел, Вы  одна  из  них!


Халаты  белые  кругом,
Как  крылья  шустрых  звездолётов.
Сегодня  их  аэродром
На  этих  выжатых  болотах…
На  том  последнем  этаже –
Как  бы  на  Курском  рубеже.


Там  операции  идут,
Пускай  и  не  того  масштаба,
Людей  спасает  парашют
И  ангельская  спецбригада.
Так  происходит  день  за  днём,
Пока  мне  капают  бульон!


Модельный носик  снится, брошь –
Джоконды  здешней  обереги.
Душа  вонзила, будто  нож,
Мне  шприц  в  центральные  отсеки.
Умна она, красива  тож,
Что  в  наше  время  редкий  ЗОЖ!


Проспав  и  язву, и  цистит,
Кровать  ребристую  пришпорю!
Я, словно  липецкий  таксист,
В  педалях  возлюбивший  волю.
О  том  же  думает  сосед –
Культяпистый  лазурный  дед.


Он  пионером  был, грозой –
Китайцам  обещал  картечи!
Снаряд  рванул, и  врач  пилой
Мальцу  укоротил  предплечье.
Товарищ  Мао – хунвейбин,
А  дядя  Вася – парафин!..


Я  перевязывал  его –
В  дырявом  пузе  клеил  дырку.
И  мне  хотелось  одного –
Китайцам  тем  послать  открытку.
А  в  ней  привет  от  детворы:
«Искать  в  палате  номер  три!»


Живу  неделю, словно  царь:
Звонки, брюзжанья  и  обеды…
Листал  ревнивый  календарь
Те  гениальные  диеты:
Они  здесь  истинно  умны –
Врачи  любой  величины.


Однажды, наседевшись  всласть,
Пошёл  пройтись, а  там  диванчик:
Шагает  мимо  чья-то  часть,
А  я  как  будто  мальчик-с-пальчик.
Диван  хорош, а  мне  опять
Совсем  не  тянет  на  кровать.


Притом… как  будто  театрал,
Сижу  у  шёлковой  дорожки:
Шагает  мимо  карнавал –
И  через  раз  какие  ножки?!
И  песню  хочется  мне  петь!
И  на  жену  вовсю  глазеть!..


Но  вдруг  одна, во  всей  красе, 
Подходит  сделать  замечанье:
Мол, карантин  у  нас, месье,
Ступайте  прочь  в  опочивальню.
А  рядом  с  ней  молчит  пиджак –
Молоденький, уже  табак…


Зачем  же  так, мадмуазель,
Диван  больному  не  опасен.
У  Вас, понятно, канитель,
А  у  меня  сегодня  праздник!
И  мне  не  в  тему  Ваш  топор –
Суровый  Роспотребнадзор.


На  страже  Он  стоит, как  штык,
Всех  привилегий  и  запретов.
Но  здесь, увы, случился  бзик –
Мне  зря  грозили  кабинетом:
Надзор  здесь  ни  при  чём, как  снег,
Такой  есть  фактор – человек!..


Матриархат  всему  виной,
Ведь  мужики  теперь  в  запасе?!
Зачем  красотке  волевой
Авторитетные  лампасы?..
Пока  писал  я  свой  роман,
От  жизни, стало  быть, отстал?!


Красив  и  грозен  бюрократ –
Так  на  Руси  всегда  бывало.
И  даже  вечный  Гиппократ
Не  мог  им  заровнять  забрало.
О  том  поведал  Грибоед –
Друг  Пушкина  и  лейб-поэт!


Хотя… довольно  пировать,
Пора  домой, на  третью  койку.
Рекомендовано  мне  спать,
А  то, глядишь, поставят  двойку.
Я  ж  в  дисциплине  знаю  толк,
Хоть  сам  почти  что  чистый  волк.


Но  чую  вдруг, что  стал  добреть
С  тех  пор, как  побывал  в  рентгене:
Срослась  язвительная  плеть
В  моём  душевном  Карфагене.
А  по  сему  бессилен  чёрт –
Есть  у  меня  стихирный  йод!


Есть  Доктор, и  всегда  он  был –
Я  помню  профиль  олимпийский!
Тот  Доктор  из  таких  светил,
С  бывалым  кортиком  балтийским.
Его  фамилия  Житков!
Он  фронтовик  из  моряков!



ЧАСТЬ  ЧЕТВЁРТАЯ


О  нём  мне  Панюшкин  сказал –
Он  тоже  был  моряк, что  надо:
Был  настоящий  театрал
И  палубная  спецбригада…


Издал  Житкова  он  зараз,
Когда  уж  смерть  сидела в  кресле:
Дед  был  как  преданный  Кавказ,
Для  Деда  друг  на  первом  месте.



Мы  с  ним  умели  по  одной
За  тех, кто  лёг  меж  скал  не  в  койки.
Утюжил  водочный  прибой 
Либавы  берег  и  подлодки.


Здесь  за  Житкова  он  поднял,
И  понял  я, что  это  сила.
Есть  настоящий  мореман
И  медицинское  светило!


Да! Были  люди  на  Руси
Да  и  сейчас  пожалуй  тоже.
Помилуй, Господи, прости,
Коль  я  обидел… Я  ж  художник!


Не  кистью  рыхлой, а  в  глагол
Я  замурую  наши  тосты.
Мы  пьём  сегодня  валидол,
А  завтра  ляжем  на  погосты.


Но  верю  я, найдётся  он –
Тот, кто  продолжит  эту  песню:
Опять  Либава  под  огнём,
Житков  и  Панюшкин  в  контексте.


Всё  ж  подлечусь  у  Щедриной –
На  всякий  случай, на  пожарный.
Вдруг  я  последний, я  изгой
И  берег  тот  чужой… Янтарный!


Желудок, печень – в  бумбараш,
Гемоглобин  козлёнком  скачет.
Вести  последний  репортаж
Я  буду  с  койки…  не  иначе.


Экологический  коллапс –
Такой  диагноз  нынче  в  школе.
Быть  может, в  мой  противогаз
Проник  микроб  на  водопое?


С  водой  сегодня  не  шути,
Вода  сегодня  в  карауле:
В  Ухани  жёлтые  коты
Не  тех  мышей  сожрали  всуе.


Запив  из  моря  аль  с  реки
Немаркированные  яды,
Котяр  несметные  полки
Опять  нам  машут  из  засады.


Тут  дядю  Васю  вспомню  вдруг –
Его  настырную  культяпу:
Китаец  нам, конечно, друг,
Но  если  что, откусит  лапу…


Мабудь  кумекают  «орлы»,
Что  без  войны  нас  сделать  можно?
О  чём  спевали  «Песняры»,
Мы  им  напомним  осторожно!


Напомним  всем  про  Сталинград –
Враг  за  него  платил  не  в  фунтах…
Небось, слыхал  их  кандидат
Об  ангелах  на  парашютах!


Они  все  знают: нас  не  взять –
Мы  не  горим, в  штормах  не  тонем!
По  доброте  своей  опять
В  вакцине  вымочим  их  брони.


Опять  на  плечи  парашют
Наш  доктор  вскинет  на  вокзале.
Лишь  бы  декретики  иуд
Спасать  планету  не  мешали!..


Сахара, Мексика, Ханой…
Среди  бандитов  и  москитов
Ведёт  людей  на  водопой
Один  из  русских  Айболитов!


На  Лебедяни  есть  такой –
Романтик  с  настоящим  током.
Коль  позовут, он  примет  бой
Не  со  штыком,  с  фонендоскопом.


Когда  в  боку  горел  кинжал
От  полуночных  камнепадов,
Меня, как  графа, принимал
Док  по  фамилии  Плеханов.


Он  не  марксист, не  богослов,
Он  просто  добрый  Человече!
Ведь  он, как  доктор  Пирогов,
Ту  Лебедянь  таблеткой  лечит.


Но  тут  таблеткой  не  возьмёшь,
Здесь  нужен  козырь  пошустрее –
Хирурга  перочинный  нож,
Возможно… бритва  брадобрея.


Нужна  железная  рука,
Чтоб  вскрыть  нарыв  заплесневелый –
Рука  такого  чудака
Из  настоящих  каравеллов.


Десант  нам  высадят  иль  как,
Но  без  вранья  и  спозаранку
Лечить  здесь  будут  даже  рак
И  африканскую  ветрянку.


Дожить  бы  мне  до  той  поры,
Чтоб  увидать  не  понаслышке
Ангелогрудые  шатры
И  пациентов  без  одышки.



ЧАСТЬ  ПЯТАЯ


Но  главный  док – это  она!
Она, которая  в  тревоге
Мои  оберегает  ноги,
Моя  родимая  жена.
Доходчивей  любой  науки
Её  застенчивые  руки!


Она  и  фельдшер, и  глазной,
И  терапевт  тот  самый-самый!
С  ней  вдохновенье  и  покой,
Как  пред  межзвёздной  панорамой.
Ведь  наши  рваные  утробы
Отец  Илья  венчал  до  гроба.


Господь  он  знает, что  и  как:
Сколь  нам  грустить  и  веселиться.
И  если  где-то  есть  бардак –
Это  не  враг  и  не  убийца…
С  ней  я, как  берендей  воспетый,
С  годами наливаюсь  светом.


Она  волшебница  поди –
Не  только  на  Восьмое  марта.
Она  мой  верный  карантин,
Моя  последняя  граната.
Она  из  ангелов, вестимо.
Она   та  самая  Камилла.


Почти  римлянка  и  в  соку,
Но  русскую  не  скроешь  душу:
Коня  стреножит  на  скоку,
Избу  горящую  потушит.
Нашла  она  во  мне  чего-то –
Какую  матушку-пехоту?


Теперь  диван  опять  со  мной…
Программа  «Матч»  и  дух  футбола.
Никто  не  скажет  мне: «Отбой!» -
Железным  слогом  дискобола.
Здесь  не  скучают  по  походке
Небесноглазые  красотки.


Сестра  моя – та  тоже  мозг –
Всех  знает  и  умеет  много.
Пишу  я  этот  эпилог
И  для  неё. Судите  строго!
У  Пушкина – Руслан  с  Людмилой,
А  у  меня – сестра  с  Ириной.


По  праву  руку  пара  гирь
И  благородные  гантели.
Отец  мне  как-то  подарил
Железки  эти  и  качели.
Качал  он  сам  бицуху  в  ЗОЖе –
Раз  двести  из  упора  лёжа.


Возьмусь  и  я  за  этот  спорт,
Вот  только  выйду  из  непрухи.
Сегодня  двадцать  первый  год
Не  мне, а  вечной  колотухе!
Жизнь  бьёт  меня  все  эти  годы,
Такой  я  баловень  методы.


Господь  и  ангелы  со  мной,
А  это, согласитесь, много!
Давно  ведёт  меня  домой
Моя  зачётная  дорога.
И  как-то  видел  я  сквозь  зори
Себя  во  светлом  коридоре!


2021

               


                КОНЕЦ