Посвящается семье Николая Второго и его жены Алекс

Посвящается семье
Николая  Второго его жены
Александры Федоровны их детей
Ольги Татьяна Марии Анастасии и Алексея

Они ехали обозом серым
По таежным дорогам белым,
За собой оставляя тенью
Позолоченные купола...

Темнотой своей непроглядною
И тоской своей непонятною,
Заслонивши друг друга верою,
Что любовь им навеки дала...

Подала им руками Батюшки
И речами нежными Матушки,
Что ночами звездными Лапушкам
Своим тихо рубашки ткала...

Так, прижавшись бок о бок с папенькой
И укутанные шубою маменьки,
Силой взятые, души светлые
Под охраною едут зла...

Они едут, дороги не знаемы,
Неизвестностью заедаемы,
Болью, словно цепями запаенные,
Покрывает теперь их мгла...

А когда то, еще, вчера, кажется
Одеялом пуховым, ночь ластится
И огнями дворец зажигается,
И в каминах царских зола...

И балы , все безумно роскошные,
И казались все дамы им скучными,
Разговорами юнош смущенные
О любви шептали слова...


И величием взоры их светятся,
И за здравие люди их крестятся,
И надежда в сердцах их теплится,
И о них лишь гуляет молва...

Все в их жизни было, и не было,
И в покоях царских белым-бело,
И от глаз их вокруг всем светлым-светло,
Но уже не дремлет толпа ....

Словно падальщик с клювом ободранным,
Хищным взглядом и костью обглоданной
Затаилась птица голодная,
Ожидая начало конца....

Не уйти от нее и не спрятаться.
И бежать бы , да в лучшее верится.
Умолять, честью не позволяется,
А безмолвием птица страшна...


Где же были герои те смелые,
Что давали любви клятвы верные
Где же были те люди честные,
Чья им помощь была нужна...

Никого...
Лишь молитвами дни все заполнились.
И глаза к темноте приспособились.
Унижением диким намаялись.
Лишь любовь их осталась сильна...

Убиенные, души, свободные.
Воспарили над птицей голодною,
Только верой своею спасенные,
Чтобы память была жива ...