Край зоны вечной мерзлоты

Край зоны вечной мерзлоты
И расчлененностью рельефа,
Настойкой русской широты
Приветствовал на склоне лета.

Остроги горного хребта
Дремали в дымке сине-серой,
И колки редкие пока,
Скрывались в шапке из омелы.

Ландшафт таежный развенчал
Мечты военной перспективы,
Скалистых гор немой оскал
Чертил унылую картину.

А где же чудная краса?
Где облака в тумане тают...
Тайга прикрыла телеса
И спрятала в болотной мари.

А там, в торфянике, во мху,
Багульник лунным вампиризмом,
До одури стоит в цвету
И манит жаждою к новизне.

Его пьянящий аромат
Парит над моховым покровом,
И сладостно приятен яд
Белых щитков болиголова.

Бубенчики купальных трав
Горят закатными огнями,
В златых сосудах тает нрав -
Там эликсиры эльфы варят.

Это купальница огнем
И жаром наполняет чаши,
Шары не гаснут даже днем
И путникам главою машет.

Русалки вечная любовь
Сроднилась с глубиной Байкала,
Кошачьей дремой стала хворь
И вечной спутницей Купала.

Цветами тролля царь-трава
Нередко смельчаков губила,
И жаждой кладов в ночь она
Манила в глубину в могилу.

Поодаль строгий аконит
В молчанье опустил забрало,
Сильнейшим ядом знаменит,
Царь-зельем назван он по праву.

От корня даже до пыльцы
Наполнен яростью Аида,
Слюною Цербер напитал
И наделил убойной силой.

Иссиня крепкие цветы
Застыли отраженьем шлема,
Борец с купеной говорит
И ищет смельчаку замену.

Под колокольный перезвон
Скрепит печатью Соломона,
Тех, кто с тайгою не знаком
Всех тех, кто далеко от дома.

Грибных лесов манящий дух
И ягодных веснушек пяди,
Все скрылось в облаке из мух,
И мошкары, и всякой твари.

Виденье про далекий Львов
Спугнули лаяньем собаки...
В пять этажей застыл остов...
Раздулись ребрами бараки...

Лачуги ветхие бока
Замшелым запахом пахнули...
И окружили смельчака
Страны таежной поцелуи.

Пинок, по сути, все же шаг,
Шагами можно все измерить:
Отечества багряный стяг
Где звезды открывают двери.

Где все-таки живет любовь,
Которая от корня «любо»,
Умело прикрывает голь
И, как лекарство от простуды,

Излечивает хрипоту
И боль уставших пальцев лечит,
Приоткрывая чистоту
Байкальских вод и междуречий.

Лампасами блестят лучи
На темной форме гарнизона,
И пыль дорожная горчит
И застывает в горле комом.

Где высшим чувством служит долг –
Долг к матери длиной до тризны,
И обволакивает шелк
И греет клятвою Отчизне.

Где честь не стыдно отдавать
Тем, кто не запятнал мундира
И жизнь солдатов доверять
Их боевому командиру.

Замолвят слово лишь потом...
Не плачут, в принципе, гусары...
А будет клич, ответ – готов
Лишь повзрослели, но не стары.

И поседевшие юнцы
Пойдут опять на амбразуры,
Забывшей Родины бойцы
И изменившейся структуры.

Тайга без правил и границ
Всех примет и согреет стужей,
Застынут отраженья лиц
Теплом любви в осенних лужах.

И красно-ягодный чепец
Под темно-бархатным покровом
Пульсирует как боль сердец
Раскатным ударяя громом...

Как самолеты воронье
Кружилось над аэродромом,
Благословляя на жилье
В военном гарнизоне Домна.