Несбывшееся

                Посвящается Алекею Морисовичу  Эйгенсону               


Позади восемь классов, медучилище, вечерняя школа экстерном и первая попытка поступления на биофак .Физика, мой камень преткновения и попытка не удалась. Работа в областной больнице, в лаборатории и поиски  репетитора по физике. Мне всего девятнадцатый год и вся жизнь впереди. Нашёлся старый  “звёздный “ учитель. Пожилой человек, на двух костылях. Если ему что – то не нравилось или было решено неправильно, тут же впадал в истерику, начинал стучать костылями  и кричать брызгая слюной. После третьего  посещения, я заявила, что больше к  нему не пойду. Кинулись искать другого репетитора, один ставил условия, что ему нужны ученики, только с пятёркой по физике, чтобы готовить их в вузы. Пришёл  к нам Юра Ратнер, он был намного младше моих родителей и на лет тринадцать старше меня. Не смотря на возраст мы все с ним дружили и дружили с его мамой,  Екатериной Михайловной ,с тех пор, когда снимали у неё квартиру. Юра был архитектор и художник. В последние годы жизни он был  главным художником цирка. Умер в  сорок  один год, на работе от инфаркта. Екатерина  Михайловна пережила его на  семь лет  и умерла через две недели после моей мамы. Так вот, Юра  порекомендовал нам своего школьного друга- Алёшу Эйгенсона. Алексей Морисович был выдающимся физиком, так  же, как его папа, профессор Эйгенсон. Мне он сразу пришёлся по душе. Молодой , симпатичный. Я всегда  оценивала молодых людей, по уровню их эрудиции и начитанности. Здесь был полный комплект. Я не шла, я бежала к нему на занятия. Он мне очень нравился. Как – то заговорили о книгах, и я его пригласила к нам  посмотреть библиотеку. Я прекрасно понимала, что эти отношения,  учителя и ученицы, не могут перейти на другой уровень.  Я поступила. Связь прервалась. Пару раз встречались в городе. Он говорил мне комплименты. Я была замужем, двое детей, у него тоже жена и ребёнок. Потом мы уехали. Я о нём не вспоминала. Однажды, в каком – то фильме, прозвучало имя Морис, и на меня нахлынули воспоминания. Я разыскала его телефон во Львове и позвонила. Оказывается он жил на две страны в Израиле и во Львове. Он меня хорошо помнил. Перед тем, как вешать трубку, я ему сказала, как он    мне нравился. Он ответил, что я ему тоже нравилась, но он не смел, как учитель, себе это позволить. Положила трубку и у меня началась истерика, со слезами, соплями, икотой. Я вдруг пожалела о несбывшемся. Рыдала целый день. Муж испугался, не мог понять, что происходит. Вот так ушла моя юношеская несбывшаяся  увлеченность, я не могу сказать, что это была любовь. Но это было сильное чувство.
22.02 21