Песня о Дятлове

Когда не знаешь с чего начать, начинай со слова "когда".
Когда по ночам заходят на чай сахар, спирт и вода,
И каждый верит, что он не спит,
И жизнь, как сахар, а смерть, как спирт,
Стоит на склоне горы Холатчахль
Человек из снега и льда.

Он мог бы строить дворец в Крыму, станцию на луне,
Но восемь апостолов шли во тьму по тонкой его лыжне.
Закаты на севере охристы,
А то, что такие у нас Христы,
Так это претензии не к нему,
Претензии не ко мне.

А на Дятлова сходит лавина,
Его убивает спецназ.
От отряда осталась всего половина.
Как он теперь без нас?
Ему ничего не светит,
Хотя уже рассвело,
Но стая голодных уральских йети
Воет на НЛО.

Не так уж и сложен его поход, сложен его рюкзак.
Но там, где воздух ему пухов, застрянет любой крузак.
И будет палатка его прочней,
Чем вера тех, кто остался в ней.
А в дырах палаческих колпаков
Наши с тобой глаза.

Говорили, он может идти по льду и не оставлять следов,
Как Эква Пыгрись - мансийский дух, как ледокол Седов.
Говорили, что он исцелял немых,
Топил урановые ломы,
Говорили разную ерунду,
На сорок разных ладов.

Конечно, мы с ним не пили,
И никто не колется, как
Ему под ребро загоняли напильник
Ивдельские зека.
Как кровью текла позёмка,
Мы знали бы, чёрт возьми,
Когда бы нормально вели фотосъёмку
Хоть четверо из восьми.

Что нам осталось от жизни той - звёзды и лагеря.
Если у времени есть святой, значит оно не зря.
И один сидел, а другой летал,
Но сигнал на небо прошёл не там,
А как раз по паре этой витой,
По лыжне конца января.

Когда не знаешь, с чего начать - не знаешь, кого лечить.
Воды две части, и спирта часть, и результат горчит.
Но пускай подсылает своих громил,
Не верящий в чудо майор Фомин,
Мы знаем, что жертвы его молчат,
А Дятлов не замолчит.

Тела обнаружат после,
Вплоть до апрельских луж.
В наше время живой апостол -
Это прокол спецслужб.
И Дятлов порой невидим,
Но чаще даёт нам речь.
И однажды мы отсидим и выйдем,
К нему на склон с рюкзаками выйдем,
Из палатки прошлого века выйдем
И сможем его сберечь.