Ужас в деревне

(Отрывок из кники «Красная омега»)

Тетка Дарья, местная старожилка, часто говаривала:
— У нас, поди, в кажиной избе блазнится.
— Иди ты! Неужто в кажиной? — удивлялся недоверчивый слушатель.
— В кажиной! А еще в некоторых банях анчутки водятся!

      Александр Иванович к таким сказаниям относился скептически: ни в приведения, ни в духов он не верил. А, напрасно! Знающим-то людям доподлинно известно, что почти в любом жилище обитает некое потустороннее существо. В городе его кличут барабашкой, а в деревне предупредительно величают то дедушкой, то суседком, а, чаще всего, домовым и, даже, хозяином.

«Роскошествовал молодой июль», — сказал бы начинающий поэт, озирая лесные дали. Но, то поэт! Александр же Иванович в данном случае не стал много говорить. Он вдохнул полной грудью настоянный на цветах теплый июльский воздух и кратко, по-новомодному, отметил: «Балдеж!». И не преувеличил: все цвело и пахло, от ароматов действительно можно было обалдеть.

Сочное травьё лезло изо всех щелей. Оно уже начало глушить огородные культуры. Нужно было бы повоевать с напористыми сорняками, но полуденная жара заставила Александра Ивановича отложить это важное мероприятие на более позднее время.

Вечером Александр Иванович стал пропалывать морковь. Муторное это занятие, да и мошкара донимает. Часов в восемь обильно вылетевший гнус все-таки загнал его в избу. Прослушав вечерние радионовости, которые, как всегда в последнее время, были безрадостными, тоскливыми, он выкушал вечернюю порцию простокваши и улегся спать.

   Диван, на котором он всегда почивал, стоял у стены и был расположен по науке, то есть, параллельно меридиану, что проходил через деревгю. По науке же занимал место на диване и сам Александр Иванович. Голова его была обращена к северу, а ноги — к югу. Лежал он на правом боку. Перед диваном, метра в полтора от него, стоял круглый стол. На столе, в стеклянной банке красовался букетик анютиных глазок.

   Такой протокольный перечень обстоятельств, при которых произошел контакт человека с представителем параллельного мира, совершенно необходим. Ведь всегда найдутся неверящие Андропы, которые скажут, что весь этот сеанс с домовым Александру Ивановичу просто приснился или померещился. А померещится могло, мол, по чисто материальным причинам. Вполне возможно, что этот заядлый огородник

или перетрудился под солнцем на своем огороде,

или съел на ночь что-либо тяжелое,

или неудобно устроился на своем диване,

или нанюхался дурманных цветов.

Так, вот ничего подобного не было!

    Итак, Александр Иванович выпил традиционную кружку простокваши, прилег на диван и смежил веки. После непродолжительных мечтаний и рассуждений «за жизнь» он уснул. Следует сказать, что обычно сон его был крепок. Предстательная железа еще была в порядке, и до утра он не вставал с постели. Никакие скрипы, стуки, громы не смогли бы разбудить его. А тут вдруг среди ночи кто-то легонько ткнулся ему в плечо, и он проснулся.

   Он проснулся и открыл глаза. В избе было светло, и Александр Иванович сразу же увидел, что под столом кто-то стоит. В блеклом свете белой ночи было видно, что этот кто-то походил на плотный вертикально поставленный тючок и имел рост около пятидесяти сантиметров. Большая квадратная голова, покрытая темной, курчавой шерстью, сразу же, без шеи, переходила в мохнатое туловище. На лице сквозь завитки шерсти поблескивали маленькие глазки и торчал сухой, крючковатый нос.

    Рта не было видно, хотя он наверняка существовал. Судить о его размерах было очень затруднительно, и не потому, что рот не имел четкого очертания, а потому, что от носа вниз густо свисали длинные прямые волосы, закрывая нижнюю часть лица. Такими же длинными волосами были покрыты и толстые, короткие ножки.

    Когда этот кто-то увидел, что Александр Иванович проснулся, он протянул к нему волосатую лапку, в которой был зажат небольшой белый сверток. Наш бывший старший научный сотрудник и кандидат технических наук, быстро проанализировав ситуацию, сразу же смикитил, что его посетил «хозяин». Он вежливо отказался от свертка и на удивление хладнокровно и четко произнес старинную охранительную формулу:

— Хозяин, хозяин, приходи ко мне в гости вчера!

Темная фигура домового стала бледнеть и вскоре совсем истаяла. И только после этого зашевелились на голове у Александра Ивановича остатки волос, а ниже живота все сжалось и похолодело.

    С нервно бьющимся сердцем вскочил он с дивана и врубил свет во всех комнатах. Затем включил радиоприемник, который императивно заорал голосом Аллы Пугачевой: «Все могут короли!..». После чего взглянул в окошко и увидел волшебную картину.

   Над деревней разливалась лиловая мгла. Огромный лунный диск ширился из-за острых верхушек елок. На его тревожном, оранжевом фоне трепыхались черные силуэты крупных нетопырей. «Господи, — подумал Александр Иванович, — ну и ночка! В самый раз для нечистой силы!»

   Вспомнив о господе, он тут же перекрестился, чего не делал уже много, много лет. После этого стал осенять крестным знамением все углы в избе. Свои действия он сопровождал словами:

— Иван Креститель! Закрой все двери, окна, щели, трубу домовую…

    Эту молитву он слышал еще в детстве от старой сибирячки, в военную пору, когда он и его мама, эвакуированные из Ленинграда, жили в сибирской деревушке. Многие слова молитвы он позабыл и поэтому допускал отсебятину, а концовку придумал такую:

— А ты, нечисть поганая, брысь отсюда и больше не приходи! Аминь!

    Немного успокоившись. Александр Иванович вскипятил воду и заварил смесь душицы, ромашки и мяты. Пока снадобье настаивалось, он опрокинул внутрь знатный рюмец водки.

   И раньше в этой глухой деревушке водилась нечисть, а нынешним летом она вообще распоясалась. На людей свалилась напасть: через деревню косяками пошли странные призраки. Они шли от леса, со стороны макарьинского кладбища. Размытые, вихлястые фигуры пересекали поле, огибали деревню и выходили к началу северного хода. Там они исчезали в мелком ельнике.

    Их видели многие. Тетка Дарья принимала приведения за покойников и говорила, что они синие. Просвещенный Юра называл их зомби и утверждал, что они фиолетовые. Дима Крюков, большой любитель научно-фантастических романов говорил:

— Это не зомби. У нас их нет. Зомби — это западная выдумка. И вообще, наши глюки
 — это не призраки, а сгустки материи, типа плазмы.

— А почему у сгустков человеческие лица? — съехидничал Юра.

    Появление приведений очень удручающе подействовало на камарцев. Но не на всех. Николай Ромашкин с милицейским недоверием отнесся к болтовне о глюках. Он решил сам все проверить.

   Пять ночей безрезультатно дежурил Николай на своем чердаке у слухового окна с видом на таинственное поле. Он уже хотел назвать все эти деревенские мистические пересуды чушью и прекратить наблюдение. Но на шестую ночь призраки возникли.

    Произошло это около трех часов. Причем произошло внезапно. Только что никого не было. Николай на секунду другую оторвался от бинокля, чтобы дать глазам отдохнуть. Когда он вновь припал к окулярам, то увидел три фигуры. Призраки плавно, один за другим двигались по белому от обильной росы полю. Ромашкину они сразу же не понравились. Он их про себя назвал субчиками.

   Ночи еще были светлые, и субчики, несмотря на реденький туман, просматривались довольно отчетливо. Вначале Николаю показалось, что они нагие, но, присмотревшись, он заметил надетые на них почти прозрачные, свободно висящие балахоны. Создавалось впечатление, что они не шли, а плавно скользили по траве.

    Субчики обогнули деревню и скрылись в лесу, в районе северного хода. Через некоторое время появились еще двое, но уже не в балахонах. Их длинные фигуры были перебинтованы лиловыми лентами. Они проследовали тем же маршрутом, что и первые трое. Больше до восхода солнца никого не было. А когда взошло светило, Николай отправился на поле, чтобы осмотреть следы, оставленные субчиками на росистой траве.

    Он пересек все поле, но, к своему беспредельному удивлению, никаких следов не обнаружил. Поле нетронуто блистало крупной росой. Его девственная поверхность грубо рассекалась лишь темной полосой, оставленной сапогами Николая.

   Выходило, что «субчики» — бесплотные существа!

    Но этого было мало. В Гришиной избе поселилось два длинных эластичных баллона. Они обычно возникали в дальнем углу. Со зловещими улыбками, плавно изгибаясь, баллоны плыли к Гришиной кровати. Гриша трясущейся рукой сотворял крестное знамение. В ответ баллоны противно кривились, потом просачивались сквозь стену избы и уплывали в сторону понижающего трансформатора, которой стоял за околицей.

    Тетку Дарью одолели стуки. Почти каждую ночь она просыпалась от того, что в окно кто-то стучал. Она иногда даже видела длинную кисть костлявой руки, которая билась о стекло. Дарья Авдеевна кидалась к окну, но на улице никого не было. И так по два три раза за ночь.

    Активизировался дух Ромки-лесоруба. Он то выглядывал из-за угла, то смутно маячил во мраке сарая, то блуждал в кустах смородины. Анна Матвеевна в темноте боялась выходить даже в сени.

   А ночами меж дворов шастали какие-то тени, у дороги, против того места, где утонул в колее Андрей Глебов, за густой елкой прятался некто в белом. Он несколько раз показывался женщинам.

    А самое тревожное заключалось в том, что по ночам в темном небе над Юферовским болотом возникал большой призрачно светящийся купол. Светился купол синим светом, но при пристальном рассмотрении его было не видно. Если же повернуть немного голову, то это странное явление четко фиксировалось боковым зрением. И от купола исходило какое-то (но не звуковое) давление.

Гриша Степанов ходил и кричал:

— Заявление нужно писать! Пусть власти разберутся.!

— Сейчас, так и разбежались. Нужен ты властям, — откровенно сомневался Юрий Михеевич, — Вон Александр Иванович написал бумагу, чтобы дорогу отремонтировали. Ну и что? Сколько времени прошло, а всё не у шубы рукава.

   Вопреки Юриному пессимизму, заявление все-таки было написано. В письме перечислялись все случившиеся в деревне сверхестественные проявления и выражалась надежда, что компетентные органы во всем этом разберутся и наведут порядок. Женя самолично вручил бумагу Семену Абрамовичу, волостному главе.

   К великому удивлению деревенских жителей реакция властей была почти мгновенной. Не прошло и трех дней с момента подачи письма, как в деревню прикатил зеленый фургон. Из него вышли три парня в пятнистой униформе. Они навесили на себя какие-то приборы и заходили по деревне, по полям и дальше. К вечеру они уехали.

   А еще дня через три деревню посетил глава волости. Он привез с собой представительного мужчину, который объяснил собравшимся на лугу людям, что живут они в зоне аномально повышенной гравитации, что таких зон на Земле великое множество, что беспокоится не следует, так как повышенный уровень гравитации на организм человека отрицательно не влияет…

— А приведения?! — не выдержал Женя.

— Никаких приведений нет, — отрезал специалист по аномалиям, — просто в сильном гравитационном поле ускоряется протекание нейро-психических реакций, что приводит к легким галюцегенным явлениям. Чтобы этого не было, выпивайте на ночь по две пилюли валерианки.

    Селяне трепотне о гравитационном поле не поверили. А зря. Ещё до войны в лесу рядои с деревней был созлан подземный военный завод №528. После войны его, якобы закрвли, а на самом деле подземные помещения завода расширили и поместили таи совершенно секретный научный центр. В последнее время в центре проводились испытания оригинальной энергетической установки, работа которой заметно изменила электро-магнитное поле в районе деревни и частично повлиялао на гравитацию, что и сказалось на сотоянии нервной системы жителей деревни.

ТЕНИ

В урочище мрачном и диком,
В заброшенных шахтах ракетных
С размытым, озлобленным ликом
Какие-то тени живут.
Не ходят туда за грибами,
Деревья не валят годам,
Не ставят капканы и петли,
И уголь древесный не жгут.

Решили уесть деревенских
Лихие столичные парни.
Пошли под гитару и пески
Ракетные тени пугать.
Ушли и назад не вернулись.
Осталась стоять на поляне
Палатка. Недели тянулись.
Людей перестали искать.