Ноктюрн на флейтах водосточных труб

Фрагмент книги: Куликов В.В., Гаврилов Д.А. Великая симметрия Космоса. М.: Вече, 2021.

Если традиционная математика это язык символов, созданный человеком для отображения объективных закономерностей природы, то музыка, как раз, является языком отображения и передачи закономерностей субъективных, то есть, прежде всего, эмоций, чувств человека. Древние говорили: «Музыка — искусство интонаций» — и это, безусловно, так. Сила воздействия музыки опирается на всю мощь нашего подсознания, на пришедшие к нам от предков инстинкты самовыражения и реакции на непроизвольные эмоции других. Не зря, нет, не зря церковный орган так близок по тональности к голосу человека! И хоры певчих не зря звучат под церковными сводами. Интонации — ключ к подсознанию человека. И вот потому-то овладению интонациями, ритмом и мелодикой речи придается такое значение в Диале — универсальном искусственном языке.

Многим, впервые начинающим изучать язык Диал, кажется странным, что обучение начинается с интонаций. Какое, вообще, отношение интонации имеют к языку? Оказывается, огромное. Без каких-либо преувеличений можно сказать, что любой естественный язык, в буквальном смысле, «соткан» из интонаций (а так называемые «языки» животных, и вовсе, состоят из одних интонаций). Чего уж там тогда о "мёде поэзии"?. Интонации образуют не только базу, но и основной «строительный материал» каждого звукового языка. Гласные фонемы языка, например, являются, по сути, «сокращенными», «сжатыми» в компактные звуковые объекты «сложными» интонациями — в том же самом смысле, в каком музыкальные аккорды являются комплексом простых музыкальных тонов.
Единственное различие между переливами интонации (переходами тонов) языка и его фонемами в том, что первые происходят в времени, а вторые, чаще всего, существуют в виде набора (спектра) формант (тонов), каковой как раз и отличает одну фонему, скажем О от другой (А). Для тех, кто не знаком с теорией музыкальной гармонии, отметим, что именно такое соответствие имеет место между аккордами арпеджио (перебор тонов во времени) и обычными гармоническими аккордами (одновременное звучание тонов.

Фонемы — это аккорды мелодии нашего языка и связь их с интонацией отнюдь не случайна! Отметим также, что эта связь, конечно же, ещё один из видов симметрии, а также и «универсалия свойств».

Пусть так, скажет кто-то, но ведь язык служит для выражения некоего смысла словами и предложениями, причём же тут интонации? Повторите эту самую фразу вслух — сомнение и вопрос — выражены именно интонацией. То же самое можно сказать в утвердительной форме и смысл сказанного изменится. Смысл речи также начинается с её интонации. Это язык по меньшей мере домашних животных, и наш читатель, зная это теперь, может попытаться наладить контакт со своим пушистым питомцем. Дети, между прочим, также осваивают искусство коммуникации именно с интонаций — в чём каждый начинающий родитель может убедиться непосредственно.

Прежде интонации речи, однако, идёт её ритм. Вспомним универсалии: всё имеет свойство быть и не быть. Бытие (наличие) звука и есть, собственно, сам звук. Его отсутствие (небытие) — молчание. Звук вообще и молчание есть первые знаки любого языка, служащие для выражения (обозначения) чего-то. Язык Диал здесь отнюдь не исключение и правило произвольности обозначений в Диале гласит: звуком или молчанием в Диале можно обозначить (выразить) что угодно. Так ли уж это необычно, встречается ли подобное в естественных языках? Тот, кто вспомнит, как не раз выражал своё мнение хмыканьем столь же многозначительным, сколь и неопределенным, или не менее многозначительным молчанием, нас сразу поймет. А есть ли тот, кто этого не делал?

Уже из изложенного выше об универсалиях нетрудно понять, какими будут следующие знаки (операторы симметрии, описывающие её переходы-трансформации) Диала. Это, конечно же, рождение / и исчезновение \ (позволим себе некоторую псевдографику для наглядности), отображаемые появлением и исчезновением звука, соответственно. Можно ли, в соответствии с принципом произвольности обозначений, поменять их ролями? Ведь, рождение чего-то одного всегда есть исчезновение другого, так? Безусловно, но только если Вы уже не закрепили (не подразумеваете) некоего смысла за произносимым звуком. Если, скажем, непроизвольным хмыканьем «Э» Вы выражаете согласие, то и началом (рождением) этого звука эЭ будет рождение именно согласия Э, а не чего-то иного. В то же время, это ещё и исчезновение чего-то, но вполне определенного (а именно, несогласия «э» или и вовсе, молчания).
 
Переход рождения в исчезновение это сама жизнь звука (его бытие, наличие) /\ и она, к несчастью, как и любая жизнь, конечна, временна. Этот переход, собственно, и есть абстрактное определение времени вообще — но лишь до тех пор, пока звуком не обозначено нечто конкретное (Э). В этом последнем случае абстрактное время тоже конкретизируется, отображая временность существования этого конкретного Э (эЭэ), скажем, нашего согласия, то есть бытие Э во времени, его жизнь.
Обратный переход, трансформация исчезновения в появление \/ (ЭэЭ), как нетрудно догадаться, есть антивремя или, иначе, память, сохранение, пространство (все это просто разные слова для разных проявлений одной и той же универсалии). И вновь здесь возможен иной подход к интерпретации, если не сделано предварительных допущений и обозначений. Кроме того, \/ это жизнь (время) паузы (молчания), где рождением паузы надо считать исчезновение звука \, а её концом как раз рождение звука /.

Повторение звука /\/\ есть уже симметрия «прыжка» звука /\ через пространство-паузу \/ (звук сначала превращается в паузу, чтобы «вынырнуть» из неё по другую сторону. Это универсалия движения на примере звука, но она же, как возврат назад (через антивремя-пространство ) есть универсалия рекурсии (возврата к себе) и, тем самым, универсалия удвоения. всё это опять же разные слова для обозначения одной и той же универсалии, но в Диале этот просто /\/\. Что это? Это ритм звуков речи.

Что такое ритм? Это повторение (рекурсия) всех видов звуков, от повторения гласных фонем, разделенных паузами согласных (артикуляцией), до повторения слогов в словах, слов в предложениях и самих предложений в текстах. Наиболее четко ритм выражен в стихотворной речи (чередование ударений, а также длительностей звуков(пауз) и чередование рифм), но он всегда присутствует и в прозе. Скажем, монотонное перечисление вслух списка учитываемых товаров в магазине идёт в полном согласии с законом рекурсии-ритма, выражающего, в данном случае, одинаковость (возврат всё к тому же самому вновь и вновь) всех перечисляемых вещей. А без их хотя бы относительной тождественности, как единиц счёта, сам процесс счёта стал бы невозможным.

Повтор звука, как нетрудно догадаться, вовсе не обязательно требует паузы между повторяемыми звуками — звуки могут различаться как тоном, так и просто внешней их последовательностью (первый-второй...), задаваемой тем, кто их произносит, а то и наложением одного звука на другой, совмещением звуков (громкостью — иначе, ударением). Однако, в каждом из случаев, универсалия удвоения-рекурсии играет значительную роль. Красиво звучащая (правильная, мелодичная) речь соответствует законам музыкальной гармонии, а в ней, как хорошо известно всем, имеющим хотя бы минимальное музыкальное образование, повсюду имеет место удвоение (или деление на два, что, по сути, то же самое).

Музыкальный (нотный) строй идёт через удвоение высот тонов (частот физических колебаний — иначе, деление длин волн), допустимая длительность нот строится методом деления на два (целая длительность, половинка, четверть, восьмушка...), а громкость звучания (ударение, акцент) строится также удвоением. Подобная фрактальная структура звуков речи и музыки — лучшая демонстрация наличия универсалий в природе.

В простейшем Диале вовсе не требуется точного соблюдения всех этих законов гармонии. Однако, если мы хотим, чтобы наша речь была красивой и до предела насыщенной смыслом, о правильном выборе ритма не мешает подумать всерьёз — хотя бы так, как думают об этом лучшие профессиональные певцы и ораторы (наука риторики).

Ритм (как, впрочем, и вся интонация речи), как правило, впрямую не осознается слушающим, передаваемая ритмом информация идёт напрямую в подсознание, бесконтрольно минуя фильтры сознания. Вкладывая конкретный смысл в ритм речи, оратор способен, скажем, переходом на монотонность пропустить целые пласты речи напрямую в мозг аудитории (одна из форм гипноза), резкими сменами ритма пробуждая вновь сознательное внимание людей лишь тогда, когда оно ему требуется (скажем, для аплодисментов).

Динамика количественных переходов звуков (изменений длительностей фонем, слов и предложений, пауз и степени ударений) способна вложить в Вашу речь смысл, определяемый всё теми же универсалиями и их иерархией. Подсознание слушающих расшифрует этот смысл и примет к исполнению: ведь фильтры сознания отключены. Так, отработав ритм речи заранее, можно добиться как усиленной реакции слушающего, так и даже прямо противоположной тому, что высказано в Вашей речи непосредственно (и чему мешают фильтры сознания).

Как вложить конкретный смысл в ритм (и в целом, в интонацию) речи? На обычном языке это хотя и возможно, но не всегда просто (требуется особый подбор слов по их длительности, по ударениям, что близко к стихосложению), на Диале же подобное закладывается с самого начала. Диал, в полном смысле, язык нашего подсознания (оно подчиняется всё тем же универсалиям). При использовании таких методов в обычных языках, мы, по сути, неосознанно пользуемся Диалом.

Уже хотя бы ради развития творческого мышления постараемся выстроить из длительностей и ударений «фразу» с необходимым смыслом ещё до того, как мы начнем строить её в полном смысле. То есть попробуем задать длительности и ударения (ритм будущей фразы) ещё до наполнения её словами. Понятное дело, что реальное воздействие так подготовленной речи в гигантской степени будет зависеть от мастерства её исполнителя-оратора. Чем более четко выдержаны длительности звуков и пауз, степени ударений, тем больше будет её эффект. По всему, отработанные опытом тысячелетий эффективные традиционные заговоры должны быть составлены с учетом всех, без исключения, интонационных универсалий.

Вспомним о произвольности обозначений: изначально, в Диале всё что угодно можно назвать как угодно, обозначить любым звуком, словом или даже одной интонацией. Вот как выглядят речевые симметрии, превращения одних объектов в другие (примитивный Диал первого уровня).

Волки и овцы. Пусть волк будет А, тогда овца... Ну, конечно, овца будет а. Волк А съел овцу а: это преобразование симметрии (в волке явно станет много от съеденной овцы, так что сходство налицо) можно записать так аА. А если овцу обозначить как О? Тогда та же сакраментальная фраза прозвучит как ОА, всего и «делов».

А если взять процесс наоборот (обратное преобразование симметрии), то есть переход Аа? Неужели, «овца съела волка»? Чушь какая-то... Впрочем, вот во времена промышленной революции и политики огораживания в Англии как раз частенько говорили, что «овцы пожирают людей»... Так почему бы им и волка не... Фигурально, конечно.

Вспомним, что наши рассуждения и обозначения пока очень абстрактны. Что за процесс в Природе может описываться слогом Аа? И есть ли такой? Давайте подумаем. Ну, волки, конечно, умирают, затем их труп Э разлагается, удобряя (превращаясь в) почву О, на которой растет трава У, которой потом питается... овца «а», например. Это можно записать как АЭОУа. То есть судя по начальным и конечным объектам процесса, волк превращается-таки в овцу Аа. Или, можно сказать, волк и овца симметричны между собой не только в одну, но и в другую сторону.

Это очень важный принципиальный вывод, гласящий, что каждому преобразованию симметрии можно отыскать в природе обратный ему процесс. То, что эти процессы непохожи, вполне понятно (они взаимообратны друг другу). Процесс съедения овцы волком аА не похож на процесс восстановления овцы из хладного трупа того же волка Аа. Взятые вместе, однако, они очень важны, образуя цикл воспроизводства овец в природе «от аА к Аа» или аАа. Овцы вечны! А волки? Волки, судя по всему, тоже: «от Аа к аА» или АаА. Волк умер, да здравствует волк!

Что такое «цикл волка» АаА с точки зрения овцы? Волк А это смерть овцы, её небытие, несуществование. Но он же удобрение для травы, источника жизни овец. Абстрактно рассуждая, овца рождается из волка Аа и в его же лоно и уходит со своей смертью аА. АаА, таким образом, есть звук, выражающий абстрактную жизнь овцы, «от волка до волка». Точно так же впрочем, как «цикл воспроизводства овцы» аАа есть жизнь волка «от овцы до овцы» ( с точки зрения волка, разумеется).
Обозначение небытия (отсутствия) чего-то безударной, а его присутствие ударной гласной один из распространенных в Диале методов отображения процессов абстрактного появления (рождения) объектов и их исчезновения (смерти, уничтожения). «Распространенных», однако, не значит, единственных. Точно так же, в соответствии с одним из ранее предложенных обозначений (овца О), жизнь овцы запишется как АОА, а жизнь волка как ОАО.

Как описать удлинение срока жизни волка? Простейший способ — превратить (преобразовать) его в самого себя АА. Теперь волков можно различать по продолжительности их жизни: бывают аАа, аААа, аАААа, ... и т.п. А интервалы между появлениями волков на свет (сроки жизни овец) будут АаА. АааА, АаааА, ...
Немного поразмыслив, можно ввести обозначения и количества волков, просто-напросто, увеличив количество знаков фонем, но разделив их паузами А А, А А А, ... и т.п. Нужно отдавать себе отчёт, впрочем, что это отнюдь не конкретные количества (не 2 не 3, и т.п), а лишь абстрактные соотношения, то есть то, что принято называть «грамматическим числом»: если А это волк в единственном числе, то А_А это волки, во множественном. В этом случае А_А_А имеет смысл «множества множеств», то есть «превосходящей степени» числа, бесконечности(неисчислимости, тьма волков). В естественных языках такие формы выражаются, скажем, в соотношениях слов — сравнительных степеней: хороший, лучший наилучший или маленький, меньший, наименьший и пр.

Словом в применении к самому себе, Диал первого уровня есть теория звукового языка, иерархия структур, где фонемы естественно возникают (строятся по законам музыкальной гармонии-симметрии) из интонаций (самих по себе также образующих иерархию), а морфемы, предлоги и местоимения — из фонем. Слова и предложения уже складываются на их базе.

«Самым же ценным с научной точки зрения была грамматика Диала, правила, согласно которым производились изменения звуковых форм, строились слова и предложения. Её нам удалось создать исключительно благодаря диалектике. Именно диалектика дала нам возможность выяснить, когда, при каких условиях одно преобразование, одна симметрия переходит в другую, построить строгую иерархическую структуру симметрий, установить их соподчиненность. Диалектика настолько глубоко пронизывала структуру языка, что просто говоря что-либо на Диале о какой угодно вещи, каком угодно явлении, невозможно было не видеть диалектики самой этой вещи, диалектики самого явления — о ней буквально кричало каждое слово, каждое предложение! Всё было взаимосвязано, одно превращение звука следовало за другим, звуки с одними свойствами, переходили в звуки со свойствами противоположными, и каждый раз это напоминало, что и вокруг нас совершается непрерывное превращение, борьба противоположностей имя которому — движение материи» (Валентин Куликов, из повести «Пророки Жёлтого карлика», 1990).

Успокоим же наших читателей (да и издателей), ибо не ставим задачу научения языку, это сделано в других и даже сравнительно недавних популярных изданиях, насколько вообще можно изучить живую речь по тексту.

Мы лишь обозначаем раз за разом на нескольких «наречиях», включая теорию звука, некоторые универсальные, ключевые моменты при подходе к теории универсалий, столь необходимой с учётом конечной цели освоения глубокого Космоса и развития технологий, обеспечивающих выполнение такой сумасшедшей цели.