7. вор

под могильной плитой томится дурное злато и блестит изумрудов россыпь среди костей - я пришёл, государь, обчистить твой гроб за плату, а иначе тебе сто лет не видать гостей. говорил мне богач, укрывшись под капюшоном: если выполнишь в точности, сразу озолочу - не снимай с головы причудливую корону и рукою не прикасайся к его мечу. только, рёбра раздвинув, вытащи чёрный камень, остальное оставь, вопросов не задавай. но блестят золотые, тянутся за руками дорогие полуистлевшие кружева, и тяжёлые перстни ма;нят друидской вязью, ожидая на пальцах старого мертвеца - кто на месте моём послушался бы приказа, кто не стал бы потом вину свою отрицать? не сердись, государь, каменьев твоих не трону и оставлю в гробу и золото, и парчу - заберу амулет, сияющий светом ровным, а проклятия твоего не боюсь ничуть. пусть не жжёт он мне грудь, запрятанный под одежды, не являет твой дух в некрепком и чутком сне -

только воздух ночной теряет былую свежесть и у хлеба и соли вкуса теперь уж нет, а на пятую ночь монеты, скользнув сквозь пальцы, рассыпаются, разбегаются по земле, и стоит перед взором лик короля-мерзавца, чей с груди не сорвать таинственный амулет. нерадивого вора скорая ждёт погибель, звон украденных денег сводит сперва с ума -

если вздумаешь впредь ограбить мою могилу, амулета с меня проклятого не снимай.