Большой Рог и непарные

когда юного ещё касались первые стужи,
когда ещё не прорезались голос и зубы
и ухабкой заиндевевшей казался Эльбрус,
апогея была грудничком,
мы также с тобой – ещё полутоны на судьбы,
мечтали сырые в терновиках межзвёздных опушек,
не считали ещё, что Большой Рог закалит и нас одарит,
но ты станешь мне лишь запрещающим знаком.
поскольку рудимент, черкая всё это бренное,
утаил к нам вопрос, что там спасение в доме Форндома,
и вряд ли тогда мы сгорели (мы и арло
ещё не умели творить).
я слушаю, Большому Рогу некогда над нами стезаться,
пока он вечереет, впускает кровь колонизации,
ставит на аколите с Рогами иных табунов,
с игрой резвясь, бросая пари.
когда всех оных уместили на фьорды и драккары ,
трубили сохранись, мы с нарциссом слишком непарны,
но статно, что оные все: львы и тигры,
и люди – бивень из коллекций чуд.
и здесь так возвышено, Эльбрус побелел, начертил,
и много проблем наросло время одиноких волков,
и парные птицы курят старый Тоби,
и хватают безумцы своего нового Пикачу.
что увидали непарные – в летописях не напишут,
мы творим не ведя, что мы за герои
в гаражной пьесе для глав похотливых,
которым сам Рог честь задолжал.
на подмостках низким заменяют иное,
быть станем, в одиночестве, мы (все – чуть-чуть смертными)
увидем друг друга на гривастых арло потомках,
в которых возродилась душа.
но сейчас будильник поставлен-
смерти тропа расставлен капкан.

(с) Викэнинниш.