Защитник бресткой крепости

Последний раз взглянуть в глаза уже чужие,
Последний раз тихонько прошептать,
Последний раз, последние живые
Количество орудий подсчитать.

Последний бой, решающая битва,
Кто победит, а проиграет кто?
И перед боем ранняя молитва,
Рассвет неслышно выльется в окно.

Приказ дан до конца стоять,
Враг будет наступать - не отступать!
Мы уже третьи сутки без воды,
И это есть законы той войны.

Однажды, уходя из родного дома, 
Героем стать каждый из нас мечтал,
Но время распорядилась по-другому,
С войны домой не каждый приезжал.

А мы сидим в сырой и темной крепости,
И наши что-то долго не идут,
И, я надеюсь, хватит всем нам смелости,
Когда фашисты близко подойдут.

И ровно командирские часы
Считают для оставшихся минуты,
Рассеется завеса темноты,
И пролетит все словно за секунды.

Я слышал лишь, как отдан был приказ,
Как сердце вырывалось из груди,
Как старый командир тихо сказал:-
"Ты без победы, сын, не приходи!"

В моих руках, словно живой, бил автомат,
И я бежал, хоть не было уж сил,
С неба летел за снарядом снаряд,
Но помнил я, что командир мне говорил.

И в этот миг, летев к заветной цели,
Я ничего не замечал вокруг,
Лишь пулеметы бешено звенели,
Бежал со мной мой самый верный друг.

Парнишка молодой, лет восемнадцать,
Только вчера на службу прибыл он,
Еще и не умел он толком драться,
В груди горел за Родину огонь.

Вдруг, на стене, к которой рвались мы,
Ярко вспыхнуло белое пламя,
Остались лишь одни развалины,
Да у подножья красное знамя.

Куда же теперь мне идти?
Во что же теперь мне верить,
И где мне друзей найти?
Я в это не мог поверить.

Не мог я поверить в то,
Что против врагов мы двое...
Ах да я ж забыл про все,
Мой друг меня прикрыл спиною.

Теперь один, оставшись средь развалин,
Не мог я больше думать ни о чем,
Считал я раньше сколько мне дадут медалей,
Теперь лишь защищать и всё!

Я вспомнил самый первый день войны,
Когда сюда пришел почти ребенком,
За эти дни так повзрослели мы,
Только от голода большие гимнастерки.

Лето закончилось, и осень, и дожди,
И наступает первая зима войны,
Выпал пушистый снег на дробленые кирпичи,
И все заметней на снегу следы.

Стал воздух зимний чистый и прозрачный,
А в нем слышней шаги и голоса,
Знаю, закончился сезон удачный,
И хуже видеть стали слабые глаза.

Теперь я с расстоянья не стреляю,
А целюсь лишь в упор, наверняка,
Мне дальше не попасть, я знаю,
Хоть я один, щадить нельзя врага.

При свете видеть стал совсем я плохо,
И вот однажды, в вылазку мою,
Загнали немцы в подвал глубокий,
Я местности теперь не узнаю.

Сидел я долго в каземате темном,
О доме вспоминая до зари.
Очнулся, вдруг во мраке сонном,
Какая -то ниточка оборвалась внутри.

От мыслей отошел уже снаружи,
Передо мной стоял немецкий генерал,
Я в жизни ничего не слышал хуже
Тех слов что он сейчас сказал.

На все вопросы отвечал молчанием,
И сильно злился толстый генерал,
Он выстрелил, но я не потерял сознание,
Мне было больно, но я не кричал.

И боль моя не от свинцовой пули,
А горько и противно от обиды,
Не мог он честно выстрелить в лицо.
Он выстрелил мне в спину.
;