СОН

Предисловие








Бывает, видим мы в пылу сомнений
Отраду правды в изъясненьях лжи,
Нам жизнь даёт порядочно мгновений,
Что каждый третий голову кружит.
Обитель чести властвует гордыней,
Слепые чувства вторят миражи,
У каждой плоти искреннее имя,
Но плотью часто правят виражи.
Что нам любовь, источник светлых чувств,
Увы, не всяк её познать горазд,
И женский лик желает сладость уз,
А лик мужской желает волей глаз.
Она как плющ, обвивший дуб лукавый,
Один иссох, но велика дубрава.












1
Осенний лист, туман, немую заводь,
Заволокло опавшею листвой.
Дождь, Колыма, в пожухлом цвете травы,
Затменье туч спешат над головой.
Порывом ветра пламень буйных сил
Златую россыпь листьев окрылил.
2
Торопит в путь осенний возмутитель,
Тщедушный холод истовых глубин,
Туда, где встречи ждет с теплом  обитель,
Пернатых судеб легкокрылый клин.
Могучей силой воли и желаний
Уносит птиц в забвенье расстояний.
3
Звонок, порядочность замков,
Законный скрежет кандалов.
Открыты в свет глухие двери.
В четыре года из семи
Душою вычерпан лимит,
Неся тревожные потери.
4
Сколь много прожито в годах,
Настолько мал удел познаний.
И кровь, и пот, и боль в слезах,
Лишь редкость в проблеске свиданий.
Общений глушь, лишь эхо камер,
В минуте век страданий замер.
5
Бывало, в трубке разговор,
Раздастся голосом супруги.
Что ждёт, томится, хочет, любит…
И будь он проклят тот забор,
Что растрепал младые судьбы,
Что в пустоте рассохлись губы!
6
И пишет часто, что невмочь,
Мне без твоих объятий, милый,
Что помнит, как она любила
Те променады в полуночь,
Что станет непременно ждать,
Что он единственная стать.

7
Он черпал грязь из мёртвых луж,
Читая строчки между делом.
Под ледяной вставая душ,
Питая дрожь душой и телом.
Он верил ей, отраде дум,
Порой мрачнел уставший ум.
8
Осколок льда в её груди,
Всё больше сердце донимая,
Волненьем новым занимая,
Любовный пламень охладил.
Томится женщина, быть может,
Всё тем, кто рядом сердце гложет.
9
Но письма нежные ликуют,
Пылают пламенем любви,
Открыток россыпь глаз чарует,
Вскипает страстное в крови.
Что может быть теплее слова,
Покуда жизни суть сурова.
10
И он ответы слать горазд
Сплетеньем строк сердечной рифмы,
Волнуя нежным словом рифы,
В наивном море милых фраз.
Мужская слабость – тихий берег
До женских временных истерик.
11
Однажды, как в чудесной сказке
Она пришла и удивила.
Свиданьем душу окрылила,
Ночь в облаках безумной ласки.
Пусть скука нас тоскою гложет,
Лишь был бы счастья вечер прожит.
12
Прошло, осталось позади,
Теченьем жизни пронеслось.
Лишь колет участью в груди
Тот тяжкий крест, что несть пришлось.
Мудра ли жизни честь в годах,
Ответит вешняя вода.

13
Закрыты ставни прежних мук,
Открылась взору даль полей,
Свобода, вдох, скрещенье рук,
И дальний путь в десяток дней
Какой альянс воображений,
Вложил в сознанье высший гений.
14
И мчится поезд в бесконечность,
Жизнь коротка, ценою в вечность.
Таёжный флирт с рекой угрюмой
Сменяет поле поскромней.
Седые, мудрые утёсы
Исходят в важные откосы.
15
Земля, равнины, буераки,
Деревни, станции, бараки.
Дома в убогой простоте,
На крышах ветхости плетень.
Но очи радует простор,
Вершины, россыпь древних гор.
16
Уфа не Лондон и не Ницца,
Уфа – Башкирии столица.
На побережье быстрых волн
Волнует небо видный склон.
Журча испариной в веках
Петляет Белая – река.
17
Урал, Сибирь и Магадан
Ссылались многие туда.
Годами души проклиная,
Порой без следствий и суда.
Уездам верили цари,
И шли этапом бунтари.
18
Уфимский брег тому примером,
Сюда ссылали против веры.
Уезд и Ленин посещал,
И здесь  рабочий люд стращал.
Терзался думой в моцион,
Мечтая свергнуть царский трон.

19
Пути людей исповедимы,
Грехи возможно замолить,
Но плотью души нелюдимы,
Возможно ль войны возлюбить.
И крови мать впитала море,
Увы, тому примеров горе.
20
Из срубов старого уезда
Воскрес достойно чудо-град
В годах от первого партсъезда,
До наших дней восторга старт.
Красивый свод предивных зданий
Чарует славными цветами.
21
Герой поэмы сей, восставший
Из бездны адских омовений,
Хранитель прежних откровений,
Смог оценить, насколько краше
Преобразился серый цвет
В какие-то две пары лет.
22
Немало строк я посвятил
Просвету душных предисторий.
Прошу простить мой норов, «sorry»,
С героем Вас не побратил.
Мой подопечный Слава Клим,
Но будет вами ли любим?
23
Продолжить, впрочем, буду рад,
Поверьте, в каждой плоти клад
Господь за разумом сокрыл,
Творенье тем и возлюбил.
Осталось лишь найти, узреть,
Развить, воспользоваться впредь.
24
Увы, не каждый зрит в зерно,
Не мил Всевышний доброте
И клад хоронят в наготе,
Как прочих, слабое звено.
А клад, томившийся в ларце,
Остался зёрнышком в яйце.

25
Сойдя с плацкартного вагона
Совсем не прежнего перрона,
Вздохнул в истоме Вячеслав,
Немного прежнего узнав.
Людей безумие шальное,
Всё в хаотичности иное.
26
И ждать не думает никто,
Он сам не ведал возвращенья,
На теле ветхое пальто
Демисезонного влеченья.
Довольно вычурный прикид,
Но грудь от радости кипит.
27
Разумным шагом по проспекту
Среди безумия машин
Идёт парнишка, выше нету,
Но все же ниже трёх аршин,
Не старше возраста Христа,
Источник чистого листа.
28
В развилках глаз горит мыслитель
Под чёрной радугой зрачков,
В плечах таится твёрдый житель,
Спортивный торс не новичков.
И шаг, уверенная твердь,
Таких сломает только смерть.
29
Вечерний сумрак поглотил,
Домов обилие рьяное,
Но свет искусства осветил
Довольно мрачное, в шальное.
Искусством света ночь согрета,
Немало пар вкушают это.
30
Знакомый дом, текстура, цвет,
Родной подъезд, восьмой этаж.
Где нет любви, там жизни нет,
А где любовь, там счастья блажь.
За новой шторой новый свет,
За новой дверью ждёт привет.

31
За новой дверью тишина,
Насколько тихо перед бурей.
Покуда рано, не до сна,
Коль в день работать не до дури.
Волненье, выдох, вдох, звонок,
Мгновенье тяжестью у ног.
32
Открыл сомненья тихий кров,
Полупрозрачный пеньюар
Пурпурно – розовых тонов
И плоть мулатки стройной жар.
Прелестный лик, знакомый взор,
Улыбка – жемчуга узор.
33
Волна волос во цвете злата
Находит талии порок.
Блестят таинственно агаты,
Что освещают плоть до ног.
Агаты веером ресниц
Играют нежно танго-блиц.
34
Прекрасна, статна, высока,
В спортивно-стройном контенансе.
И чем-то внутренним легка,
И тайна ночь, и страсть в альянсе.
Изпод оборки перси пышат,
И тянут взгляд, коль дива дышит.
35
Всё это в миг, в одно мгновенье
Богиня счастья во плоти.
Растаял снег и вдохновенье
Забилось бешено в груди.
Проснулись чувства в диком звере,
Зачем открыла она двери?
36
Подруга верная супруги
В гостях? Хозяйка, может быть?
А ножки, ножки столь упруги,
Узреть и больше не забыть.
Но как же томно, Боже правый,
И он стоит, и грезит павой.

37
Вы верно «непуть», Вячеслав,
Как выражалась ваша Вика.
Ну как вам, Зевс, моя туника,
Поверьте, мне не знать ваш нрав.
Вы, Зевс, Олимпа редкий житель,
Входите, скидывайте китель.
38
Простить извольте, подшофе
Я нахожу своё либидо.
Не будет сказано в обиду,
Я только выпила в кафе.
Ну что вы, Слава, будьте проще,
Но я вас рада видеть, впрочем.
39
Когда откинулись, не в срок?
Как мне твердила часто Вика.
Ещё три года ждать узника,
Ну, как же так угреться смог?
Пьяная, плакала в мой лиф,
Хотела броситься в обрыв.
40
Скорее чувствами играла,
А после вовсе ждать устала,
Но вскоре вновь желала ждать,
Короче, нечего с нас взять.
Мы то одни, то вдруг другие,
По смыслу логики чумные.
41
Не знать ли вам, что жёны змеи,
Пусть даже качеством ценна.
Будь королевою жена,
Всё ж от неё змеёю веет.
Как хорошо, что я пьяна,
Язык мой просто сатана.
42
Простите, дама, благородно,
Я непуть, да, то мне угодно,
Коль позабыть уразумел
И тем себе я не у дел.
Как ваше имя, будьте милы,
Обескуражен высшей силой.

43
Ах, позабыли, Бога ради,
Порою память недосуг,
А там, где горе тяжких мук
Туман, зовите просто Надя.
Позвольте ужин на двоих,
Помянем водочкой родных.
44
Надежда, право, извините,
Но мне спиртное – жизни яд
Уже все тридцать лет подряд,
Но вы, пожалуйста, вкусите.
Я сыт, положено вполне,
Не беспокойтесь обо мне.
45
Ну что вы, Слава, Бога ради,
Вы видно, Викою больны.
И сумка полная вины!
Нет, нет, Надежда, сумка клади.
Четыре долгих года стих
Во мне томил свободный штрих.
46
О право, вы ещё поэт,
Но Вика тем не похвалялась.
Такая партия досталась
Моей подруге детских лет.
Куда же взор-то мой глядел,
Что я осталась не у дел?
47
Надежда, вы бы указали,
Где мне Викулечку найти.
Уютно в вашей светлой зале,
Но мне бы Вику обрести.
Я помню свет прощальных глаз,
В тот самый вечер, как сейчас.
48
Когда ушёл я с этой залы,
Ушёл с годами в рюкзаке,
Этапы жизнь мою связали
С клеймом изгоя на руке.
И вот сейчас, вернувшись вновь,
Я не узрел свою любовь.

49
Мужчины, что ж вы столь наивны,
Сей кулуары ей противны.
Она теплей нашла уют,
А я живу три года тут.
И лишь хозяйкой полноправной
Я стала здесь совсем недавно.
50
Но где же счастье отыскать,
В какую канула пучину.
Хоть номер сотовый прознать,
Услышать глас родной дивчины.
Я вас стеснил на сон грядущий,
Уж я пойду, так будет лучше.
51
О, Слава, вот вам номер Вики,
Звоните, в спальне телефон.
Но ужин ждёт и стынет он,
У сытых глаз поярче блики.
Я вас на кухне буду ждать,
Да и былое вспоминать.
52
Согласен, вы моя спаситель
И буду век вам благодарен.
Моя душа грехов обитель,
Но вам частицу счастья дарит.
Я побежал звонить отраде,
Дай Бог вам суженого, Надя.
53
Дождавшись сотовую связь,
Гудки, за долгим позывным,
О, бездна, связь оборвалась
И вновь набору нет цены.
И лишь на пятый чудный раз
Услышал он знакомый глас.
54
Телефонный разговор.

«- Утро доброе, Викуля,
Беспокоящий супруг
Растревожил, верно, улей,
Позвонив нежданно вдруг.
- Утро доброе, супружек,
Рада слышать прежний бас.
Я тружусь, не до подружек,
Всё работаю для нас.
Грусть-тоска меня съедает,
По тебе страдаю, милый.
Ты единственный, любимый,
Как тебя мне не хватает!
- Видно, ты, моя супруга,
Заработалась сполна.
Шутка ль, вечер, время сна,
Утро пожелать друг другу,
- Вся в работе допоздна,
За двоих несу нагрузку,
Да к тому же не до сна,
Днём и ночью нету спуску.
Извини, торопят жить,
Мне идти на совещанье,
Жду, целую на прощанье,
Буду верить и любить».
55
Он собрался было вновь,
Позвонить и потревожить,
Вдруг раздалось одно Но…
В трубке голос столь же дружен
Произносит не ему:
- Мой наивный дурачок
Звонит в самый сладкий миг,
Виктор, я хочу ещё,
И раздался в трубке крик,
Женский стон младой супруги,
Самой верной на земле.
- Вика, груди столь упруги, -
Промычал навеселе
Громкий голос Левитана.
В твоём теле нет изъяна,
Твой мошенник просто бес,
В сверхблаженство, дурень, влез.
- Виктор, ты мой генофонд,
Я прошу, encore fois,
Глубже миленький, profond,
Только ты avec moi.
Боже, как же хорошо,
Ближе, ближе миг блаженства,
Ты всё делаешь с душой,
Под тобой всё моё женство.
Страсть и нежность – слабый пол,
Больно, милый, не серчай,
Как красиво при свечах,
В твоей плоти дышит вол,
Твои плечи волят ласки,
Твоя грудь могучих форм,
Словно в фильме или в сказке,
Ты в постели просто шторм.
Покажи мне мир чудес,
Доведи до исступленья,
В тебе бьются бог и бес
В битве чувств и возбужденья.
Вдох торопит сладкий стон,
Бьются по ветру сердца,
Тише, мой Ален Делон,
Ты похож на мудреца.
Ах!.. тела сплотила дрожь,
Смерти миг в истоке счастья,
Жизнь ценою в медный грош,
Смерть – мгновенье сладострастья.
Тишина, любви глоток,
Шёпот в трубке телефона,
- Я тобою занемог,
Ты моих затмений лоно!
- Боже, как он надоел,
Глуп, наивности отродье,
Ни на что уже не годен,
Мне и лгать уж не у дел.
Он всё верит, мною дышит,
Хоть порою год не слышит,
И не ведает, изгой,
Что со мной давно другой.
Ну, а мне что суть да дело,
Приукрасить, приумножить,
Словом нежным полюбить,
Раздраконить пыл умело.
Наш сынок с тобою вскоре
Письма в зону снизошлёт,
Пусть читает свет историй
Этот жид увидит горе,
Когда суть письма поймёт.
Он во мне души не чает
И лелеет по ночам,
Знаю, пылко ублажает,
Придавая стыд мечтам.
Он, паршивец, изменяет
Даже там, во тьме пустой,
Пусть порочно, сам с собой,
Мой томитель обнажает.
Он такое мне писал,
Что, глазам своим не веря,
Запирала крепко двери,
И читала полчаса.
Возбужденьем временя,
Я, растаявши, пылала,
В омут счастья заплывала,
Он живёт лишь для меня.
Ну и пусть томится мной,
Да, во мне чудит паскуда,
Пусть надеется изгой,
Не вернётся в мир покуда.
Знаю, как там тяжело,
Вот и жаль хромую душу,
Подожду, а после брошу.
Мне же в голову взбрело,
Отыметь кусочек блага,
Что положено супруге.
Мне чужого-то не надо,
Я истец его услуги.
Пусть изволит мне отдать
Часть припрятанного с воли,
Я хозяйка большей доли,
Он же «непуть», чтоб страдать.
Виктор, как тебе мой план,
Нам недаром разум дан.
56
Трубку бросил Вячеслав,
Не дослушав разговора,
Ярость сжала сердце вора,
Смысл речи осознав.
Изобильем стол ютится,
Рядом Наде мирно спится.
57
Возбранив глубокий сон,
Потревожить смел Надежду,
- Где живут она и он?
Где, открой глаза невежде.
Не томи, огласке дай,
Как сыскать семейства рай.
58
Не томи, молю, Надежда,
Я же душу ей отдал,
За её грехи страдал,
Ах, наивных сил невежда.
Адрес, что же ты молчишь,
Тяжесть дум моих влачишь.
59
В бледном омуте лица
Ярость взгляда так и блещет,
Сила мести душу плещет,
Сердце в тяжести свинца.
Сплав агрессий так и льёт,
Кровь по твёрдым жилам бьёт.
60
- Слава, - молвила Надежда,
Дам тебе я адресок,
Но поведай-ка мне прежде,
Что вернёшься на часок.
Как почтишь Викулю словом,
Ужин будет вновь готовым.
61
Дефилируя бедром,
Грудь под лифом потеснив,
Надя вышла за пером,
Лист бумажный обронив.
Тут же медленно нагнулась,
Взгляд на попу обратив.
62
Расписала адрес томно
Опереньем ноготков,
Пожелав удачи, скромно
Обошла со всех боков.
- Будь разумней, будь мудрей,
Подостынь, уразумей.
63
Мраком век заволокло,
Ночь осела тихой птицей,
Нам бы лишь поторопиться,
Пусть и гонит смысл зло.
Глупо разум души судит,
Будет хуже – будь что будет.
64
Он бежит по мостовой,
Думы давят на виски,
Нож в тесёмке боковой,
Что прибрал с немой тоски
У Надежды на глазах,
Душу с демоном связав.
65
Люд мелькает вереницей,
Тротуары бороздя,
Стоит только обозлиться,
Чувства гневные плодя.
И глаза, красу не видя,
На убогий мир в обиде.
66
А герой всё ближе к цели,
Суете придал значенье,
Ум обрёл предназначенье.
Что мной движет в самом деле?
Да, люблю, люблю безумно,
Да, готов на край вселенной,
Да, распять себя бездумно,
Беззаботно, смело, тленно.
Ради той, кому нет дела,
Ради той, кого ценил,
Кем себя навек пленил,
Изводя в забвеньях тело.
Кем с любовью дорожил,
Кто во мне любовь посеял,
Ради той терпел и жил,
В думах милую лелеял.
Говорили вера – ложь,
Мне твердили, верить глупо,
Как вернёшься, не найдёшь,
Я же верил, верил тупо.
Женский взор, иная суть,
Познакомиться поближе,
В омут счастья окунуть,
Красотой любви унижен!
Приукрасить каблуком,
Томным взором обезножить,
Запереть большим замком,
Сердце, душу уничтожить.
Год разлуки - не беда,
Можно временно с иными
Спать с самцами молодыми.
Коль разлуки миг – года,
Спать возможно и тогда,
Но достаточно с одним,
И семью уладить с ним.
Муж вернётся поседевший,
Глупый, нищий, огрубевший,
Разболевшийся сорняк,
С ним и жить уже никак.
Что с ним делать? бросить жаль,
Жизнь влачить – ина печаль.
Слабость женщин в слове ждать,
Их коробит слово «бремя».
Бывши замужем, рожать,
У природы своё время.
Нам-то что года, поскольку,
По старинке, не впервой,
В ночь сошёлся с молодой,
И имеешь свою дольку.
Сыном мир обогатил,
Всё же с пользой жизнь прожил.
Верить женщине негоже,
Приукрасив, преуспеть,
Правда то, что видишь в ложе,
Ложь не выбьет даже плеть.
Мне твердили, верой Богу
Можно многое обресть,
Мудрый старец бил тревогу,
Веры луч – «благая весть».
Я не верил письменам,
Между строк питал усладу,
Слепо думал, что она
Явь – Богемии отрада.
Мне ли, глупому, судить,
Как, кому, и с кем прожить.
67
Нож скользнул из влажных рук,
Встрепенул кабину лифта,
Пала на пол тяжесть мук,
Теплотой душа омыта.
Божий смысл поглотил
То, что было выше сил.

68
Двери лифта разошлись,
Разошлись и вновь сомкнулись.
Ночь, этаж, немая высь,
С темнотой глаза столкнулись,
Оттиск избранной двери,
К чёрту злоба, испарись.
69
В истоме трели соловья
Боготворят больные стены,
Частицы древней ойкумены,
Оттенки давнего былья.
Людская жизнь - такая малость,
Друг другу мерить жизнь осталось!
70
Открылись двери откровений,
Она! Всё та же красота,
Лицо, но портит полнота
Оттенки нежного творенья.
И всё же что-то в ней пьянит,
Какой-то странный лазурит.
71
И пусть халат не столь кудесен,
И не причёсан блеск волос,
А взор морских глубин бесчестен
Да не напудрен милый нос.
Но что-то тянет, что-то губит
Хромую душу, но не любит.
72
И видно, ей невмоготу,
Сомненья в россыпи ресниц,
И лобик женственный в поту,
И тяжесть чувств опала ниц.
Невысока, изъянов тьма,
Но что же в ней свело с ума?
73
Молчанье, слабость, тишина,
В такое верится с трудом,
Он ниоткуда и она
Нашла призвание в другом.
Порою жизнь нас учит лгать,
Но ложь придётся отстрадать.

74
- Привет, как видишь, внове я,
Явился волей высшей силы,
Живым желаньем соловья,
Кого ты, может быть, любила.
Узреть в последний раз твой взор,
Пришел уже не муж, а вор.
75
Я знаю всё, не нужно лжи,
Не стоит слов и оправданий,
Твой выбор выше истязаний,
Пусть даже я не заслужил.
Но я тебя понять сумел,
Творец во мне уразумел.
76
И я пришёл к тебе затем,
Дабы уверить тебя в большем.
Я глуп, я непуть, между тем
Я осознал, что жизнь дороже.
Я осознал, что жизни счёт
Для женщин более, чем год.
77
Я осознал свою вину
И твой удел, моя оплошность,
Твой выбор действовать ценю,
Покуда есть в любви возможность.
Ты обрела любовь и ласку,
Желаю счастья в новой сказке.
78
Томить не стану, лишь скажу,
Тобой, как прежде, дорожу,
А долей блага непременно,
Тебе, Викуля, услужу.
Живите с Богом в мире правды
И будьте каждой встрече рады.
79
Закончив речь, простился мирно,
-Прости! Услышал невзначай
Ланиту Вики сгоряча
Слеза овеяла умильно.
Молчать порою нет достойней,
Мудрей, теплей, благопристойней.

80
На том пути их разошлись,
Он вверх взбирался, шедший вниз,
Теснились тучи в поднебесье,
При жизни, может быть, воскресен
Томимый мукой роковой,
Сюжет быть может вековой.
81
Четыре года взаперти -
Святое время для раздумий.
Что ждёт, что будет впереди
Порой хранится в нашей думе.
Мудреть положено с годами,
Чтоб не бесчинствовать следами.
82
На час, а может, и навек
Надежда ждёт, душа в тревоге,
Находят чувства слабость нег,
Но стук! О Боже! Он с дороги!
И словно годы ждёт уже,
Как жёны редко ждут мужей.
83
Раскрылись двери нараспашку,
Душа раскрыла свой тайник,
Промокший в дождь, насквозь проник,
Хоть выжимай, пальто, рубашку.
С безумной радости объяла
И к сердцу женскому прижала.
84
Но что-то ухо звук тревожит,
Гудок знакомый, крик, подъём,
Уже ли сон и нары – ложе?
И свое требует закон.
Тюремных исповедей обжиг,
Что может быть неволи строже.
85
Когда, когда же рухнут пытки,
Когда забудет слово «нет»,
Когда промокшему до нитки,
Вдруг улыбнётся Божий свет?
Когда воскреснет мир идей
Среди прикрас, забот, людей?

86
Но коль несчастлив в бренном мире,
Коль мир реалий, всё тоска,
Во сне, счастливая рука,
Коснётся нас раската шире.
И мудрый взыщет добрый сон,
Добрейших сил покорность он.