Языком времени

Поэма

Посвящается А.П.

Как странен нам пафос минувших эпох...
Над ним потешаемся мы,
Скользя по просторам отменных дорог,
В коробках металла цветных.

Комфортен вещей повседневный уют,
И жизнь чудесно долга,
И новые смартфоны в «Эпл» дают,
Там функций сто тридцать одна,

И жизнь, и судьба – будто рынок труда,
Тут лузером важно не быть,
Тот беден, кто глуп, ну а мудрость проста –
Успешно и счастливо жить...

Прогресс налицо, нам привычно глядеть
Вокруг, видя чудо одно,
И кажется нам, будто жизнь – это смерть
В одном голливудском кино.

Бывает, случайно рассеется мреть,
И страшная правда видна,
И вдруг понимаем, что смерть – это смерть,
Всегда и во все времена.

Печальною мудростью бывших веков
Людские умы не томи,
В эпоху чувствительных к пальцам табло –
Чего могут стоить они?

Чему научить и о чем рассказать
Нам могут, глаголом трубя,
Пророки, которым не вышло держать
«Андроид» в неловких руках?

К чему нам Сенека, Монтень и Толстой?
Другие у нас мудрецы!
Незыблем души ожиревшей покой,
И учат нас жить подлецы,

И благостно тошные сны нам смотреть
В забвении пьяном ума...
Но жизнь – это жизнь, а смерть – это смерть,
Всегда и во все времена.

Куда им до нас! Очевиден прогресс,
Наука все знает за нас!
Но жизнь – это жизнь, а смерть – это смерть,
Особенно в нынешний час.

Уверенны в том, что несемся вперед,
Загадки у звезд отбирать,
Не ведаем даже, что очень давно,
Безудержно движемся вспять.

Мы вещи, комфорт научились ценить,
Без устали приумножать,
Про то же, о чем свято помнить должны –
Приучены не вспоминать.

Мы глянцем сверкающим будней пустых
Весь смысл подменили давно,
И вещи ценя, обесценили жизнь,
Ее превратили в «ничто».

Судьба нам арена, а жизнь – кино,
И вечно его нам смотреть...
И редко нам разум напомнит о том,
Что жизнь, увы – это смерть,

Не спорт, не кино, не крутой марафон,
Где лучше бы первым прийти,
Что будет конец, и к нему мы идем
По скользкому очень пути.

Мы знание взвесим мильонами тонн,
Но то умудрились забветь,
Что знали надежно и очень давно:
Что жизнь всегда – это смерть.

Мы сложные вещи научены знать,
Нам атомов тайна ясна,
При этом простое не можем понять –
Какая у жизни цена.

Среди небоскребов, рекламных щитов,
И праздника будней взахлеб,
Бесчисленных полок, что полны томов,
Шампунем отмытых дорог,

Прогресса и разных статистик о нем,
Падений и роста кривых,
Летящих быстрее стрелы поездов,
Бесплатного «вайфая» в них –

Вещей изначальных не можем понять,
Забыли простейшее мы,
И жизнью живем так, как будто она
Последней лишилась цены.

Мы тратим на вещи минуты ее,
На «счастье», поездки и «кайф».
Нам смерть безразлична и жизнь – «ничто»,
В страстях протекающий «лайф».

Мы многое «знаем», но разум – увы –
Нам чужд, ненавистен, ведь он
Покажет, что с жизнью сделали мы,
Осудит за то, как живем.

Мы смерти подвластны и попросту ждем
Слепого прихода ее,
Пока же «идем» – наслаждаясь живем,
Используя то, что дано.

Ведь бездна пока еще там, вдалеке,
И есть еще это «еще»,
Живи – не горюй о далекой судьбе,
Бери, то что жизнью дано.

Безумцы, над пропастью мы временим,
Как будто не видя ее.
«Ничто» впереди и «ничто» позади,
Бесследно исчезнуть – и всё.

Плевать нам на смерть и на времени власть,
Плевать, что настанет тот час,
Когда нас не будет... айда пировать,
Живем-то мы «здесь» и «сейчас»!

Бездумность нам истиной стала, а сон –
Нам жизнь саму подменил,
Камнями ли, смехом – мы гоним всё то,
Что может нас вдруг пробудить.

В проклятое время прожить нам дано,
Горька, современник, судьба –
Безумием сходу оно назовет
Остатки былого ума.

Трагический пафос – зачем он, о чем?
Где ж повод найти горевать?
Прекрасно живем – будто в новом кино
Нам выпало роль отыграть.

И в век виртуальных сетей и людей,
Смартфонов «Самсунг» и «Айпод»,
И купленных будто услуга детей,
И башен на метров пятьсот,

Нам кажется – не о чем больше скорбеть,
И счастья дорога светла...
Но жизнь – это жизнь, а смерть – это смерть...
В любые – увы – времена...

Когда же из дымки ушедших эпох
Вдруг что-то к нам речь обратит –
То нас не смутит, не застанет врасплох,
А пафос лишь смех породит...

И вот даже ты говоришь, старый друг,
Что чары у слова мертвы,
Что «экшн» наш бог, ну а Спилберг – гуру,
Кино развратило умы,

И не достучаться, и не пробудить,
И лгал обольститель-святой,
Когда златоустно он нам говорил,
Что слово в начале всего.

Что словом господним был мир сотворен
И им же творим навсегда,
И словом наш истинный путь озарен,
Как будто бы слово – звезда.

Что слово нам – кладезь премудрый навек,
В нем свет, и надежда, и меч,
И в слове обязан суметь человек
Расслышать господнюю речь...

Совсем не смущаясь, ты мне говоришь –
Да кто это будет читать!
Кому откровенья свои ты востришь?
Ведь всем и на всё наплевать,

И дети забыли вес книги в руке,
И взрослые – дети порой,
Как сукины дети – живут налегке,
Свой скотский лелеют покой,

Табло уж давно Евангелия текст,
Экранным умом мы умны,
И пафосный ямб, и души анапест,
Как прошлого тени – смешны.

Вопросы, задумия – в прошлом, увы,
И пафоса нам не понять,
Чем проще умом мы, тем проще нам жить,
И некогда нам «догонять»...

Чем проще язык наш – тем проще в уме,
Тем легче наш суетный ум,
Тем меньше в уме, как в пустой скорлупе,
Проносится горестных дум.

Пойми, мол – нам некогда думать, грустить,
Хоть выжить бы день ото дня.
Толстой смел вопросы свои городить –
На ум не давила сума,

И жизнь ценить было время ему,
И то, что живешь – понимать.
Про смерть озаренья потянут ко дну
Того, чей удел выживать.

А смей лишь вопросы задать, заострить –
Как низостной жизни ладью
Ты пустишь ко дну... Так зачем же топить
Напрасную жизнь свою?

Попробуй и только посмей осознать –
И жизнь, что с трудом ты склепал,
Как камень Сизифов – попятится вспять,
Рассыпется в пепел и прах.

Поэтому - просто идти и влачить
Уж что там судьбою дано,
И думать поменьше, и что-то «ловить»,
И жизнь просмотреть, как кино.

И жить нас так учат, всегда объяснят –
От века и все так живут,
И те, кто сомнения сеют – зазря
С пути лишь сбивают и лгут.

И жизнь для кайфа, успеха дана,
Для счастья, инстинктов, страстей.
И будто бы мыльная сага длинна,
А смерть... так не думай о ней...

И так мы живем – всё ты мне говоришь,
И всё лишь на этом стоит,
И не достучишься, и не раздробишь
Забвения крепкий гранит...

О нет, старый друг, ты не прав, ты не прав!
Я часто в глазах нахожу
Поверх наслаждений, безумных забав –
Тоски и отчаянья тьму.

И часто я вижу во взгляде слепых,
Что очень уж тонко бельмо.
И мысли ли, слова ли свет поверни –
И просто иссохнет оно.

И часто душою я тех узнаю,
Кто прячет вопросы в себе,
Готовы проснуться и попросту ждут,
Чтоб к ним обратились извне.

Увы, в нашем мире, прогнившем дотла,
Опоры вовне не найти,
И неразделенная, стонет душа,
И трусость сбивает с пути.

И тот, кто умом и судьбою лишь ждет
Будящий услышать призыв,
Не слышит и тьмой поглощенный живет
В бетонных стенах немоты.

Так кто же тут трус? Кто боится сказать,
В трагичном признаться себе?
Кто слова не слышит, не смеет решать,
Порывы губя в немоте?

Быть может, что больший здесь грешник и трус,
Кто видя забвенья гранит,
Бессильным, напрасным речения труд
Считает, и просто молчит.

Крушенье, обломки… зачем, для чего?
Но бездну познав пустоты,
Мы вдруг открываем – творить нам дано,
Любовью воспрянуть из мглы.

Проснувшись однажды, осмелившись «знать»,
Мы ад пустоты познаем,
Привычную жизнь вдруг начнем отвергать,
Не можем уж жить, как живем,

И муторно станет нам вдруг от того,
Чем годы мы жили впотьмах,
И то, за чем гнались в забвенье своем
Предстанет как глупость и прах,

И вдруг тосковать начинает душа,
Отчаянно, будто на смерть,
И то отрицать, чем ты жил не спеша
Безумное множество лет.

Привычное станет как ад, а за ним –
Незнание, мрак, пустота.
Как жил – жить не можешь, но что изменить,
Чтоб жизнь была смыслом полна?

Путь разума горек, но только на нем
Как чудо дано нам открыть,
Пылая отчаянья адским огнем,
Способность любить и творить.

Проснувшись, познав пустоту и за край
У бездны вцепившись рукой –
О тайна, поди ты ее разгадай! –
Тогда только станешь собой.

Как тайну вселенной познаешь себя,
Способность творить – как борьбу
За то, чтоб любовью живя и горя,
Суметь победить пустоту.

Поэтому знания горек урок.
Но только с печалью познав,
Пропитанный мудростью библейских строк –
Ты стал человеком, не ждав.

Какие бы вдруг не пришли времена,
И что за комфорт и уют
Нас не обволакивал б кольцами сна,
От взора скрывая судьбу –

Но силою слова добраться суметь
До тех, в чьей душе пустота.
Ведь жизнь – это жизнь, а смерть – это смерть,
Всегда и во все времена.

Какою бы силой иллюзий наш мир
В забвеньи людей не топил,
Как властно б сверкающий, шумный кумир
Над ними, увы, не царил,

Как рабски бы ни были наши умы
Бездумны, счастливы, пусты,
Как к долу б не гнули покорные лбы,
Чтоб только не видеть судьбы –

Закончится сон и рассеется мреть,
Растает забвенья туман,
Ведь правда о том, что трагедия – смерть,
Подходит ко всем временам.

Чем раньше растает – тем лучше для нас,
Когда еще жизнь впереди –
Есть время, чтоб в смертный и гибельный час,
Навеки оставшись войти.

Так вот, я скажу – наплевать на прогресс,
Он вовсе не так уж велик,
Поверх всех его тошнотворных чудес
Мерцает бессмыслицы лик.

«Прогресс налицо»! – прокричат из толпы,
Отвечу я – как посмотреть...
Господствуют над человеком, увы,
Забвение, время и смерть.

Давно превращен человек им в «ничто»,
А жизнь в нем – бессмыслицы смрад,
«Веселье над бездной» одно суждено...
Комфортный, сверкающий ад.

«Прогресс налицо»!! – кто-то мне возразит,
Неправда – решусь я сказать,
Приходим мы в мир, чтобы повременить,
Бесследно навек исчезать,

Как будто бы жизнь и судьба нам даны
Единожды и навсегда,
Чтоб миру вещей и комфорта служить,
Как будто бы смерть – не беда,

И будто ни муки, ни ужаса в том,
Чтоб побыв – исчезнуть, не быть,
Покорно ее ожидая топор,
Бессмысленно жизнь влачить.

Прогресс – это мир, где среди колдовства
Комфорта, безликих вещей,
Над жизнью людскою царит пустота,
И смерть торжествует над ней.

Кино, Голливуд, дефиле без одежд,
Инстинкты, успех, кутерьма...
Но жизнь – это жизнь, а смерть – это смерть,
Всегда и во все времена...

Ты скажешь мне, друг – пробудись, оглянись:
Кому правда слова важна?
Но смерть – это смерть, а жизнь – это жизнь,
Для всех и во все времена.

И вечно нас слово способно задеть,
И значит – надежда жива...
И всё потому лишь, что жизнь – это смерть.
Всегда. И во все времена.


10 мая 2016 года