Сказки востока

Очень далеко, куда  зимой улетают перелетные птицы, где всегда лето, была страна Аравия, город Убар, раскинувшийся среди песков, долгое время считался сказкой.
Сказочный город Убар - был ровесником пирамид, каменным оазисом Аравийского полуострова.
 Его -  окутывало множество легенд и тайн, в которых рассказывалось о летающих змеях, колдунах, бессмертии и необычных происшествиях. Арабы называли эту местность «серединой пустой Луны». И это не преувеличение – ведь вокруг этого города раскинулось более 700 тысяч квадратных километров песка, и только песка.
 Правил той страной падишах  Адит- ибн- Дауд. Был он стар  и добр. Но сил  бороться со злом  уже не хватало. И имел он сто наложниц, но не досталось ему от них в течение всей его жизни, ни мальчика,  ни девочки, и вспомнил он об этом в один из дней и начал печалиться, так как прошла большая часть его жизни и не досталось ему ребёнка мужского пола, который бы унаследовал после него царство, как он унаследовал его от своих отцов и дедов, и охватило падишаха  из-за этого крайнее огорчение и великая грусть.

Я спал, и смыла пена белая
Меня с родного корабля,
И в шумных  водах,неизвестная,
Открылась мне моя земля.

Она полна конями быстрыми,
И красным золотом пещер,
Но ночью вспыхивают искрами
Глаза блуждающих пантер.

Дворец  падишаха, Адит – ибн - Дауда, был окружен великолепным садом. В этом саду росли диковинные растения, жили невиданные звери и птицы, а в прозрачных водах прудов и бассейнов, плескались разноцветные рыбы.
Дно ручьев протекавших в саду покрывали  разноцветные драгоценные камни,  берега  были покрыты песком из золота и серебра. Рядом с  городом  протекали 3 реки шириной от 8 до 20 метров.
Охраняла город - крепость с восемью дозорными башнями. Благодаря воде местное население могло жить и работать. Обитатели этой местности в основном занимались добычей янтаря и торговлей им, а также делали из камня разнообразные изделия, янтарь пользовался большим спросом у древних народов.
 За высокими стенами сада, жили подданные, весь день по улицам сновали люди. В самом центре города  с раннего утра и до вечера шумел базар. Крепостные стены были достаточно высокими, что обеспечивало городу и населению надежную защиту. Кроме больших колонн и стен, в пределах города  находились  дома и торговые ряды. К воротам города стекались многочисленные  караванные пути, которые доставляли в город разнообразные товары и вывозили в другие города  то - что производили  местные мастера. Вокруг  города Убара рос  ладанный лес, который охранял город от зыбучих песков, поддерживая  жизнь  огромного оазиса.

За городом начинались пески.  В пустыне, люди не жили. Через пустыню были проложены  тропы, по которым караваны перемещали  товары и  людей из одной страны в другую. Среди  песчаных барханов иногда встречались оазисы. Пустыни - прекрасная часть земли, которая скрывает много тайн. А оазисы в пустынях подобны звездам на небе, немногочисленные, но добавляющие красоты и очарования. Там растут  пальмы создающие тень, родник или река  заполняет небольшое озеро. Пустыня живет. Она живет в ветрах, которые каждым своим порывом изменяют ее лицо, создавая таинственные и красивые пейзажи. Она живет в изменяющихся цветах и образах дюн, в ослепляющем свете или бесконечности горизонта. Она живет в отзывающемся эхом ветре, в глубокой тишине миража или в действительности неожиданного оазиса.
Подобно тому, как всему живому присущи различные звуки, так и пустыня также поет свою вековечную песнь, которую можно услышать только в самом ее сердце. Невзрачная и  однообразная с первого взгляда, она дарит откровения и посвящает в тайны тех, кто умеет ее услышать.

 Геродот,  уверял, что ладанный лес Убара охраняют злобные летающие змеи.
 В других легендах упоминается «родник вечной молодости», которым обладали обитатели города. Хотя не исключено, что когда-нибудь под слоем песка найдут и «родник вечной молодости», которым, если верить арабским легендам и Геродоту, владели Адиты.

 У этого народа было все, что нужно для жизни. Город процветал, и это вызывало зависть других народов. В отместку они совершали на Убар набеги, пытаясь захватить «рай земной», а жителей превратить в рабов. Однако все попытки заканчивались ничем - стены города были слишком высоки, а жители для защиты использовали невиданное оружие, сделанное местными умельцами. Эти приспособления сеяли ужас. Они не стреляли и не издавали залпов - это позволило предположить, что жители Убара использовали нечто, напоминающее инфразвук. В некоторых легендах город помогали защищать  различные сказочные герои - Джины, Ифриты, Каркаданн, и гигантские птицы, и крылатые  змеи.


Рядом с этими чудесами пустыни, и проживали Джины.   Согласно вероучению Ислама, джины были созданы из чистого бездымного пламени, не воспринимаемые ни одним из 5 основных чувств человека, живущие параллельно с людьми, но появившиеся раньше них и так же восприимчивые к вере/неверию в Бога. В Исламе считается, что Бог создал три типа существ: лю¬дей, джиннов и ангелов.
Джинны — невидимые человеку духи, они могут при¬нимать разные формы, среди них есть мужские и женские особи (женщи¬на-джинн называется джиннийя), они создают семьи и производят потомство.
  В Коране джиннам посвящена целая сура (глава), из которой следует, что про¬рок был послан как к людям, так и к джин¬нам. Они бывают разными по характе¬ру и образу жизни, среди джиннов есть добрые и злые, праведные и неправедные. Некоторые джинны живут рядом с людьми и могут даже овладеть их разумом: человек, попавший под влияние джинна, называет¬ся majn;n «сумасшед¬ший», буквально «охвачен¬ный джинном». Маджнуном также называли персонажа арабского фольклора, сошедшего с ума от несчаст¬ной любви.
 
   И вот однажды, когда падишах Адит – ибн - Дауд, сильно загрустил  погрузившись в свои невеселые мысли, как это всегда бывает, когда Всевышний услышав молитвы  и  обращает внимание на просившего, вошёл к нему кто - то из его невольников и сказал:              «О падишах , у ворот дворца, ожидает  купец с невольницей».   Приведи их ко мне,  приказал  падишах.
И купец с невольницей вошли  во дворец,   когда царь взглянул на девушку, он увидел, что походит она - на сказочную принцессу, но  закутана в множество холстов и шалей . Покажи мне ее лицо, молвил падишах, купец открыл лицо девушки, и осветилось все вокруг  от её красоты.  У неё были большие, выразительные  глаза, крутые  бедра и тонкий стан.  От лица ее струилась притягательная энергия. Нет - не как у красивой бездушной куклы, которую раскрасили и нарядили, чувствовалась сила ее  ума  и благородности.   
И подивился царь виду девушки и её прелести,   красоте,   стройности её стана, и спросил купца: «Ответь мне благородный купец, за сколько ты приобрел  эту невольницу?»
 И купец ответил: «О падишах , я купил её за две тысячи динаров у купца, который владел ею прежде меня, и вот уже три года  я с ней путешествую и истратил, пока не достиг этого места, три тысячи динаров. Пусть эта девушка  будет подарком тебе от меня».
И Адит - ибн- Дауд ,  пожаловал ему роскошную одежду, а так же  велел ему выдать десять тысяч динаров,   купец взял их и поцеловал руки царя и поблагодарил   за его милость и благодеяние и ушёл.
А падишах  Адит – ибн - Дауд  поручил  невольницу горничным и сказал: «Приведите эту девушку в порядок и украсьте её. Уберите для неё комнату и отведите её туда». И велел своим придворным принести ей все, что было нужно.
И девушку отвели в её комнату, и были в этой комнате окна, выходившие на большое озеро  которое располагалось в центре сада…»
Вечером того же дня, падишах Адит – ибн - Дауд  вошёл к девушке, но она не заговорила с ним и не подумала о нем, и царь сказал:  „ Похоже, что она была у людей, которые не научили её хорошему обхождению“.
И   посмотрел  падишах Адит – ибн - Дауд  на   невольницу и увидел, что она на редкость красива, прелестна, стройна и соразмерна  и подивился её красоте и прелести, стройности и соразмерности, и прославил Аллаха-создателя – велико могущество его!
Потом падишах Адит – ибн - Дауд  подошёл к невольнице и сел с нею рядом и прижал её к своей груди. Он посадил её себе  на  ногу и  начал  обнимать и целовать ее,  а потом он велел придворным  подать столы с роскошнейшими яствами, состоявшими из всевозможных блюд,  и стал  падишах -  есть и клал куски в рот невольнице, пока она не насытилась, но за весь этот вечер - девушка не произнесла, ни единого  слова.
И начал Адит – ибн - Дауд  с ней разговаривать и спрашивать, как её зовут, но девушка молчала, не произнося ни одного слова и не давая ему ответа, и все время сидела, опустив голову к земле, и охраняла её от гнева падишаха  её избыточная красота и прелесть и неотразимость , присущая только ей. И падишах Адит – ибн - Дауд  - воскликнул в душе: «Хвала Аллаху, создателю этой девушки! Как она прекрасна! Правда, она ничего не говорит, но совершенство присуще Аллаху великому».
И потом царь спросил невольниц, говорила ли что - нибудь девушка, и они сказали:  «С минуты её прибытия и до сего времени она не произнесла ни одного слова, и мы не слышали от неё речей». И Адит – ибн - Дауд  позвал невольниц и наложниц и велел им петь девушке и веселиться с нею – быть может, она заговорит. И невольницы и наложницы играли перед ней на всяких инструментах и в разные игры, и по-иному, и пели, так что взволновались все, кто был в помещении, но девушка смотрела на них молча,  не смеялась и не говорила. И стеснилась грудь у царя, и он отпустил невольниц и остался наедине с той девушкой и снял с себя одежду и обнажил девушку от одежды своей рукой и, посмотрев на её тело, увидел, что оно подобно слитку серебра, и полюбил её великой любовью. И потом царь встал и уничтожил её девственность и увидел, что она невинная девушка, и обрадовался сильной радостью и воскликнул про себя: «О диво Аллаха! Как это девушку, прекрасную стройностью и видом, оставили купцы невинной, как она была!»

И падишах Адит – ибн - Дауд потянулся к ней совсем своим  чувством, и стал походить  на  «охваченного  джинном - Маджнуна».  И не смотрел на других своих наложниц,  оставил всех, и   провёл с девушкой целый год как один день, а она все не говорила.

Подобна – солнцу ты по красоте.
По совершенству чувств  тебе нет равных.
Во всем -  стройна, прелестна, соразмерна,
Румянцем мягким  щеки светятся  всегда.
Уста, подобны жемчугам и дивны очи.
Лицом  смущаешь солнце и луну.
 
И сказал ей падишах Адит – ибн - Дауд , в один день из дней когда  его страсть и любовь к ней выросла  до предела : «О мечта души  и радость глаз моих , моя любовь к тебе велика, и я отпустил  из-за тебя всех моих невольниц, наложниц, жён и любимиц и сделал тебя моей судьбой и счастьем  в жизни. Я был терпелив с тобою целый год, и  прошу во имя милости Аллаха великого, чтобы он смягчил ко мне твоё сердце, и ты бы заговорила со мной, а если ты немая – осведоми меня знаком, чтобы я пресёк надежду, что ты заговоришь. Я прошу целый год - Аллаха – хвала ему! – чтобы он наделил меня от тебя ребёнком мужского пола, который бы наследовал моё царство после меня. Ведь  я один и одинок, и нет у меня никого, кто бы мне наследовал, и года мои стали велики. Заклинаю тебя Аллахом всемогущим,  если ты меня любишь, дай мне ответ».
И девушка опустила голову к земле, а потом подняла голову и улыбнулась:                «О доблестный царь и неустрашимый лев, внял Аллах твоей молитве, и я ношу от тебя, и наступило время разрешения, но я не знаю, мужской ли плод, или женский. И если бы я не понесла от тебя, я бы не сказала тебе ни единого слова».
И когда услышал падишах  Адит- ибн- Дауд эти слова, его лицо просияло от радости и счастья, и он стал целовать ей голову и руки от сильной   радости и воскликнул:  «Слава Аллаху всемогущему, который послал мне то, чего я желал: во-первых, ты заговорила, а во-вторых, сказала, что носишь от меня!»  Но скажи мне , в чем причина твоего  молчания : «О госпожа моя  и владычица моего сердца».
И ответила невольница: «Слушай, о падишах, и узнай, что я – бедная чужеземка с разбитым сердцем и покинувшая мать, близких, и брата». «Знай, о счастливый повелитель, – что меня зовут   Сабира   имя, указывающее, что её носительница терпеливая, обладающая терпением, и мой отец был из царей Джинов, но  он умер и оставил нам царство. Мы жили в нем, и вдруг двинулся на пас царь из царей Черных Джинов,  который  отнял у нас царство.
У меня,  есть брат по имени Салим,  и мать моя из женщин Белых Джинов.  Мы поспорили с братом, и я дала клятву, что поселюсь среди людей и научусь  жить как они. И я вышла,   села  в тени одного из оазисов, это было в ночь,  при свете луны, и проходил мимо меня человек, и он взял меня и увёл в своё жилище и стал меня соблазнять. Его домогательства были мне  неприятны,  и я ударила его по голове, да  так что он едва не умер. После этого он продал меня человеку, у которого ты меня взял, а это человек отличный и праведный, верующий, честный и благородный. И если бы твоё сердце не полюбило меня, и ты бы не поставил меня впереди всех твоих наложниц, я бы не пробыла у тебя и одного часа и вернулась - бы к моей матери и родным. Но мне было стыдно пойти к ним, когда я ношу от тебя, и они подумали бы про меня дурное и не поверили бы мне, хотя бы я поклялась, и  рассказала , что меня купил падишах  за деньги и сделал своим уделом в жизни они избрал меня вместо своих жён и всего того, чем владеет его десница. Вот и все…»

О господин, – отвечала Сабира, – приблизилось моё время родить, и мои близкие обязательно должны явиться, чтобы ходить за мной, так как ваши  женщины   не знают, как происходят роды у женщин Джиний, а женщины Джинии  не знают, как происходят роды у ваших женщин.   И когда мои родные явятся, я помирюсь с ними, и они помирятся со мной.   Но только, о повелитель мой, когда придут мои родные и братья, я скажу им, что ты меня купил деньгами и оказал мне милость и благодеяние, и тебе надлежит подтвердить им мои слова, чтобы они своими глазами увидели, каковы твои обстоятельства, и узнали, что ты царь, сын царя“.
И удивился царь её словам. А как же ты  сможешь  оповестить их о встрече. Это очень просто. У нас джинов на службе  находятся  мариды.  Это то - же джины, но они за различные проступки были  заключены  в  кувшины , либо стали рабами  кольца.  Если мы выйдем в твой сад, и подойдем к  пруду, то я покажу тебе  одного из наших слуг.
Падишах удивился, но виду не подал. А  Сабира, тихо сказала падишаху, только ты не пугайся, когда его увидишь.
Я имею  полную силу  над ним и другими  маридами.
Красное Солнце садится в пески, кутаясь в мягкий бархан. Пустыня устав от знойного дня, встречает мерцание звезд. Ночь в тысячный раз укрывает пески, как тысячи лет назад… в ожидании чуда.
Падишах Адит – ибн -Дауд и Сабира,  вышли в сад . Они направились к  большому озеру.
Сад  благоухал  от запахов  чудных цветов, а невиданные птицы, пели на все голоса свои  только им известные песни.
Но вот закружились песчинки, странный начав хоровод. А ветер сильнее все и сильнее… И вот уже воет песчаная буря, песок и камни стучат друг об друга, словно гиганты здесь мелят зерно...
Звезд не видать в этом пыльном аду. Взвился столб до небес и закривлялся в своем жутком танце. Но вот он стал прозрачней и шире, а внутри … тишина. Только в круге вьются песчаные стены. Камень древний открыли пески в этом вихре безумном, а под ним что-то блестит.
Странный сосуд с изогнутым носом, узоров тонкая вязь…  А возле песчинки танцуют. Вдруг новый порыв вырвал чудный сосуд из под камня, и с силой бросил его. Медный звон… , и из носика струйкой дым вдруг потек…
Дым в туман вдруг какой-то стал превращаться и заволакивать все. И тут гром прогремел. Но как будто не гром, а слова там слышны были странные, не знакомые… Незнакомая речь бурю песков перекрыла по мощи…
Но вот, где то внутри будто переводиться стали слова.
«Что ж ты под ноги смотришь, взгляни же наверх!»
А там наверху – фигура гиганта в восточный тюрбан замотана голова, пронзительный взгляд черных глаз, и цветастый платок ниспадает на рот. Им, кажется, прикрывается этот гигант от песков.
Но Сабира, вдруг взмахнув рукой, произнесла какое - то слово. И вмиг… пыль осела, умолк рев звериный той вьюги, пески улеглись…, и вихря не стало в помине. Падишах удивленный увиденным  вспомнил  детские сказки которые ему рассказывали о джинах и кувшинах!
Марид - огромный, живой навис гигантским облаком, ведь его тело казалось полупрозрачным!
И тут снова раздалась громоподобная речь, и снова каким-то чудесным образом это стало переводиться.  Но Сабира  приказала что то марриду и тот  исчез.
   Через несколько секунд  он вновь явился перед падишахом и Сабирой.
Марид,  сказал, дело сделано, твою просьбу я передал. Завтра на восходе солнца жди гостей.
Возвратись  в свой кувшин и жди моих приказаний раб кувшина. И тут же  громадный марид превратился в тонкую струйку  синего дыма и исчез в кувшине. А сам кувшин  лег с песок, и камень оказался поверх кувшина.
Придя во дворец, падишах  Адит- ибн- Дауд,  приказал готовить пир   для встречи гостей. А когда все приказания были  отданы, возвратился к своей невольнице.
Та попросила его ни чему не удивляться  следующим утром. Но  в самом начале, спрятаться в соседней комнате  и когда  она его позовет, тут же  появиться перед гостями.
Слуги трудились всю ночь, дворец падишаха был похож на муравейник. Люди сновали  по всем комнатам и помещениям, готовя дворец и сад к приему гостей. И когда только  начал алеть краешек неба, все слуги , кроме тех кто должен был встречать гостей  легли и заснули мертвым сном. Превратившись в скамьи, диваны, фонтаны и прочие  невиданные  предметы. Но вот солнце  показалось за стеной сада, и вода в пруду, закипела. Первым появился брат  Салих, Это был красивый мужчина, лицом и  манерами похожий на сестру.
 Вслед за ним  вышла мать, а за ней семеро сестер.
На ступенях дворца их встречала сестра. Первым обнял сестру брат. Спросил, как  она живет, все ли хорошо в окружающем ее мире. Не нужна ли его помощь, в чем нибудь из ее  повседневных  дел. Сестра ответила, что живет она прекрасно. Хозяин дворца ее любит и чтит. А она  любит его всем сердцем.
Мать поинтересовалась,  где она собирается родить, здесь или  в царстве, где живет вся семья.  Принцесса – Сабира - пригласила всех своих родственников во дворец. Где их уже ожидал  праздничный стол.
Поев  различных яств, родственники  спросили, а где же хозяин сего прекрасного дворца. И принцесса рассказала всю историю с ее  покупкой  у купца,  Родственники заволновались,  и стали выспрашивать сестру. Но она  сказала, лучше раз увидеть, чем сто раз услышать. И позвала падишаха.  Адит – ибн- Дауд,  во всем своем  царском одеянии в сопровождении слуг появился на пороге и его усадили  рядом с Сабирой.
Падишах приветствовал гостей и обратился с просьбой к матери . Он сказал, что  с момента  зачатия ребенка, их дочь и сестра, стала полноправной  царицей в его государстве.  И он обратился к  семье с просьбой дать согласие на их  официальный брак.
Согласие было  дано, и  потек  неторопливый разговор. В ходе, которого падишах узнал все  проблемы своих родственников, а те  узнали сложности  царства в котором теперь  стала жить их сестра и дочь.
Брат  попросил у  падишаха  несколько минут, что бы отлучиться по срочному делу, и исчез. Через  промелькнувшие за разговорами минуты в зале появились несколько слуг  с трудом  несшие корзины. Открыв холсты на корзинах , они показали содержимое, а брат  сказал, это наш свадебный подарок Вам. Падишах взял один из драгоценных камней из корзины, и воскликнул, это очень дорогой подарок, один только этот камень стоит столько, сколько все мое царство. На что брат  ответил. Теперь вы будете каждую неделю получать такие подарки.
На следующее утро   у падишаха и его жены родился сын.
Когда же настало время, Сабира родила и её родные пришли к ней, падишах встретил их и обрадовался их приходу и сказал им: „Я говорил: «Не назову своего сына, пока вы не приедете и не назовёте его, как знаете“. И назвали ребёнка Таир - ибн-  Набир и все сошлись на этом имени. А потом они показали мальчика его дяде Салиху, и тот взял его на руки и поднялся и стал ходить с ним по дворцу, а потом вышел из дворца и спустился с ребёнком к озеру в саду падишаха,  и скрылся из глаз царя. И когда увидел царь, что Салих взял его ребёнка и исчез, он потерял надежду его увидеть и начал печалиться. И, увидев его в таком состоянии, Сабира сказала: «О царь времени, не бойся и не печалься о твоём сыне. Я люблю моего ребёнка больше, чем ты, и моё дитя с моим братом. Не думай о плохом, и не бойся, что он погибнет. Если бы мой брат знал, что маленькому будет вред, он бы не сделал того, что сделал. И он сейчас принесёт тебе твоего сына невредимым, если захочет Аллах». И прошло не более часа, и вдруг озеро забилось и взволновалось и вышел оттуда дядя младенца и с ним сын царя, невредимый. А маленький был у него на руках, и он молчал, и походило его лицо на луну в день её полноты. И дядя младенца посмотрел на царя и сказал ему: «Может быть, ты испугался вреда для твоего сына, когда я сошёл в море, и он был со мной?» И царь ответил: «Да, о господин, я испугался за него и совсем не думал, что он спасётся». – «О царь земли, – ответил Салих, – мы насурьмили его сурьмой, которую знаем, и прочитали над ним имена, написанные на перстне Сулеймана, сына Дауда – мир с ними обоими!»когда у нас рождается новорождённый, мы делаем с ним так, как я тебе сказал. Не бойся же, что он утонет или задохнётся, и не опасайся для него никаких морей и подземных царств».
И затем он вынул из-за пазухи ларчик, исписанный и запечатанный, и сломал печать и рассыпал то, что было в ларце, и посыпались оттуда ожерелья, нанизанные из всевозможных яхонтов и жемчужин, и триста изумрудных прутьев и триста ниток крупных жемчужин, величиной с яйцо страуса, сияние которых ярче сияния солнца и луны, и сказал: «О царь времени, эти жемчужины и яхонты – подарок тебе от меня, так как мы не принесли ещё тебе никакого подарка – мы ведь не знали, в каком месте сестра, не видали её следов и не имели о ней вестей. А когда мы увидели, что ты сблизился с ней, и мы стали одной семьёй, мы принесли тебе этот подарок. Через каждые несколько дней мы будем приносить тебе такой же, если захочет великий Аллах, так как этих жемчужин и яхонтов у нас больше, чем на земле камешков. И мы различаем хорошие камни и скверные и знаем все к ним дороги и места, и нам нетрудно добывать их».
И когда царь посмотрел на эти камни и яхонты, его ум был ошеломлён, и смутился его разум, и он воскликнул: «Клянусь Аллахом, один камешек из этих камешков равняется по цене моему царству!» И царь поблагодарил Салиха за его милость и посмотрел на царицу Сабир и сказал ей: «Мне стыдно перед твоим братом, – он оказал мне милость и одарил меня этим роскошным подарком, который не в силах собрать жители земли».
И Сабира поблагодарила своего брата за то, что он сделал, и её брат сказал: «О царь времени, мы уже были обязаны тебе, и должно нам благодарить тебя, так как ты был милостив к моей сестре, и мы вошли в твоё жилище и поели твоей пищи, а поэт сказал:

И если б заплакать я мог при рожденье любви,
В забытом саду листопадом ночным любоваться.
И строить воздушные замки в пустыне свои,
И тихо кружиться, и верным себе остаться.
Наверное, можно страданья забыть и грехи,
А может быть даже казаться веселым, безгрешным.
Но шел впереди Всемогущий Аллах -
По скомканным листьям  шаги его были легки,
И смотрит  Аллах в эту пропасть надежды безбрежной.…
И жизни  листок на ладони  дрожит,.


И если бы, – говорил Салих, – мы тысячу лет простояли на наших лицах, служа тебе, о царь времени, мы не могли бы воздать тебе равным, и этого было бы по отношению к тебе мало». И царь поблагодарил его красноречивой благодарностью, и Салих со своей матерью и двоюродными сёстрами оставался у царя сорок дней, а потом Салих, брат Сабиры, поднялся и поцеловал землю меж рук царя, мужа своей сестры, и когда тот спросил его: «Чего ты хочешь, о Салих?» – Салих сказал: «О царь времени, ты оказал нам благодеяния, и я хочу от твоей близости, чтобы ты подал нам милостыню и дал нам разрешение уйти – мы стосковались по нашим родным, нашей стране и близким и родине, и мы не перестанем служить тебе и нашей сестре и сыну нашей сестры. Клянусь Аллахом, о царь времени, не любо моему сердцу с вами расстаться, но что же нам делать, когда мы воспитаны в море и не хороша для нас земля?»
И когда услышал царь его слова, он поднялся на ноги и попрощался с Салихом  и его матерью и двоюродными его сёстрами, и все заплакали из-за разлуки и затем сказали царю: «Скоро мы будем у вас и никогда не порвём с вами, и через каждые несколько дней мы будем вас навещать». И потом они полетели и направились к морю и погрузились в него, скрывшись из глаз…»



И мальчик рос прекрасно, и его дядя, и бабка, и тётка, и двоюродные сестры его матери приходили в жилище царя и оставались у него месяц или два месяца, а потом возвращались к себе, и увеличивалась с увеличением лет красота и прелесть юноши, пока не стало ему пятнадцать лет жизни, и был он единственным по совершенству, стройности и соразмерности. И он научился письму и чтению, преданиям и грамматике, и лексике, и метанию стрел, и научился играть копьём и научился верховой езде и всему, что нужно царским детям, и не осталось никого из жителей города, мужчин или женщин, кто бы не говорил о прелестях этого ребёнка, так как он был на редкость красив и прелестен, и заключалось его описание в словах поэта:

Написал пушок тёмной амброю на жемчужине
Пару тонких строк, как на яблоке агатом:
«Убивают нас зрачки тёмные, лишь взглянут на нас,
Опьяняют нас щеки нежные без вина».

А вот ещё слова другого:

Вот пушок явился на коже нежной щеки его,
Точно вышивка, на ней осталось смущение.
И казалось мне, что светильник он, подвешенный
Под тьмой волос на двух цепях из амбры.

И любил его Адат – ибн –Дауд  великой любовью, и вызвал он визиря, эмиров, вельмож правления и знатных людей царства и заставил их дать верные клятвы, что они поставят его сына Таир - ибн-  Набир, ( Потомок света веры, окрыленный), царём над собой после его отца, и все поклялись ему верными клятвами и обрадовались этому. А царь был милостив к народу и мягок в речах, он был средоточием добра и говорил лишь о том, в чем для людей благо. И на следующий день царь сел на коня, с вельможами правления и всеми эмирами, и все воины пошли по городу и вернулись, и когда они приблизились ко дворцу, царь спешился, чтобы служить своему сыну Таир - ибн-  Набир, и вместе со всеми эмирами и вельможами правления понёс перед ним чепрак, так что каждый из эмиров и вельмож правления нёс чепрак некоторое время. И они шли до тех пор, пока не дошли до входа во дворец, и царевич Таир - ибн-  Набир, ехал на коне, а затем он спешился, и его отец и эмиры обняли его и посадили на престол царства, и отец его, как и все эмиры, стоял перед ним. И Таир - ибн-  Набир   стал творить суд между людьми и отставлял обидчика и назначал справедливого, и он продолжал творить суд, пока не приблизился полдень, а потом он поднялся с престола царства и вошёл к своей матери Сабире , и был у него на голове венец, и походил он на луну. И когда мать увидала своего сына, перед которым шёл царь, она поднялась и поцеловала его и поздравила со званием падишаха и пожелала ему и его отцу долгой жизни и победы над врагами. И Таир - ибн-  Набир  посидел у своей матери и отдохнул.
А когда наступило время предвечерней молитвы, эмиры поехали перед мальчиком, и он приехал на ристалище и играл оружием до времени вечерней молитвы со своим отцом и вельможами правления, а потом он вернулся во дворец, и все люди шли перед ним. И он стал каждый день выезжать на ристалище, а по возвращении садился судить людей и оказывал справедливость и эмиру и бедняку. И он делал так в течение целого года, а после этого стал выезжать на охоту и ловлю и кружил по странам и климатам, которые были ему подвластны, возвещая о безопасности и спокойствии, и поступал так, как поступают цари. И был он единственным среди людей своего времени по величию, доблести и справедливости в делах людей.
И случилось, что царь, родитель Адит -ибн- Дауд, заболел в один из дней, и затрепетало его сердце, и почувствовал он, что перейдёт в обитель вечности, и усилилась его болезнь, так что он стал близок к смерти. И тогда призвал он своего сына Таир - ибн-  Набира  и наказал ему заботиться о подданных и поручил ему его мать и всех вельмож правления и приближённых и взял с них второй раз обеты и клятвы, что они будут слушаться его сына, и заручился от них клятвами» и после этого он прожил немного дней и преставился к милости Аллаха великого. И стали горевать о нем его сын Таир - ибн-  Набир, и жена его Сабира , и эмиры, и визири» и вельможи правления, и сделали ему могилу и похоронили его в ней. А потом она просидела, принимая соболезнования, целый месяц, и пришёл Салих, брат Сабиры , и её мать и двоюродные сестры, и стали они её утешать в утрате царя и сказали: «О Сабира, если царь умер, то он оставил этого доблестного юношу, а кто оставил подобного ему, тот не умер. Вот он, этот бесподобный, равный сокрушающему льву…»
И случилось, что царь, родитель Адит – ибн - Дауд, заболел в один из дней, и затрепетало его сердце, и почувствовал он, что перейдёт в обитель вечности, и усилилась его болезнь, так что он стал близок к смерти. И тогда призвал он своего сына Таир – ибн -  Набира  и наказал ему заботиться о подданных и поручил ему его мать и всех вельмож правления и приближённых и взял с них второй раз обеты и клятвы, что они будут слушаться его сына, и заручился от них клятвами» и после этого он прожил немного дней и преставился к милости Аллаха великого. И стали горевать о нем его сын Таир - ибн-  Набир, и жена его Сабира , и эмиры, и визири» и вельможи правления, и сделали ему могилу и похоронили его в ней. А потом она просидела, принимая соболезнования, целый месяц, и пришёл Салих, брат Сабиры, и её мать и двоюродные сестры, и стали они её утешать в утрате царя и сказали: «О Сабира, если царь умер, то он оставил этого доблестного юношу, а кто оставил подобного ему, тот не умер. Вот он, этот бесподобный, равный сокрушающему льву…»
Так и сменилось  правление в стране. Молодой царь правил много лет, потом его сын и внук. Но  на свете рождаются не только люди, но и Джины. В один из  летних, палящих солнцем дней на свет  появился, юный джин.
Эта история началась в Анталии в начале шестого тысячелетия до нашей эры. Вот только это вовсе не та Анталия, которую мы знаем. Хотя бы потому, что волшебники там – весьма обыденное явление. Равно как и демоны – джинны, бесы, ифриты и многие другие.
Колдуны - волшебники призывают демонов и при помощи заклинаний принуждают их выполнять свои приказы. Демонам это, разумеется, совсем не нравится. Так что, когда юный ученик  колдуна – волшебника из Анталии вызвал джинна по имени Минтемис, джинн хотел только одного: как можно быстрее выполнить прихоть хозяина – выкрасть могущественный Амулет Алтайского царя у другого волшебника – и забыть о вызвавшем его, настырном мальчишке. Однако все оказалось далеко не так просто…
Но начнем с начала.
Колдуна – волшебника из Анталии, звали  Канаутли. Он  был уже в почтенном возрасте, но за долгую жизнь - жена так и не родила ему наследника. А время  в его песочных часах приближалось к концу. Каждому в этом мире, даже  самому искусному волшебнику,  когда то приходится умереть. Об этом есть соответствующая запись в книге жизни, которая хранится у Всевышнего. А все навыки  и знания, требуют передачи. Ведь все полученное в жизни, появилось у человека не мгновенно, это труд,  довольно  кропотливый и  длительный. Знания и опыт - даются человеку  Всевышним, и ни в коем случае не должны исчезнуть бесследно. Каждое следующее поколение, совершенствует навыки и расширяет полученные  познания. То есть это  последовательный, процесс, имеющий  глубокие корни, своего начала, но не имеющий конца в бесконечной череде  потомков.
 Как - то проходя по базару - Канаутли увидал маленького  сжавшегося в комок мальчика. Волшебник подошел  и спросил, как тебя зовут. Мальчик ответил, что у него нет имени. А кто твои родители, он ответил, что не знает, а живет  в углу  возле торговой лавки  вместе с собакой. Хозяин  торговой лавки, подтвердил это, и добавил, я подкармливаю их обоих, но скоро настанут холода и дожди, в таких условиях мальчишка просто не выживет. Волшебник решил, что усыновит  мальчика. Тут же  позвали Кадия, который записал  это событие в  свою толстую тетрадь.


Микли, ученик волшебника

В доме Канаутли, мальчик рос и  учился тому, что  рассказывал ему волшебник. Он изучил арабский шрифт, мог свободно писать и читать  любые книги. С учителем он изучил астрономию, географию, математику, и еще несколько  языков, на которых говорили жители близлежащих государств. Мог  прочесть египетские тексты и поговорить с  Египтянином. К  десяти годам, мальчик, уже был знаком с греческой  философией, и прекрасно был осведомлен о  творчестве Эзопа. О греческом баснописце Эзопе или Эсопе (VI или V в. до н. э.) известно немного: ведь он был рабом. Считается, что он был выходцем из Фригии (Малая Азия). Почему стал рабом, остается только догадываться. Ни физической статью, ни здоровьем он не отличался, что восполнял силой интеллекта. Был отпущен на свободу. Некоторое время находился при дворе лидийского царя  Креза. Басни Эзопа  пробудили в мыслях юного ученика, множество разумных идей и выводов. Так что принявший его учитель – волшебник, был  весьма доволен  своим приемным сыном. Но имени, пока ему не давал. У людей  этой профессии было принято  давать ребенку два имени. Одно семейное, а второе  для всех окружающих, как у христиан – это называют, мирское имя Миклимус, или просто Микли.
Прежде всего, – говорил Канаутли, – нам следует заставить тебя  помнить один очень важный, один-единственный факт, но так, чтобы ты никогда уже о нем не забывал. Ты догадываешься, что это за факт?
– Нет, – сказал мальчик.
– Нет? – Лицо волшебника  изменилось, изображая насмешливое удивление.
Микли, словно загипнотизированный, следил, как меняется лицо его наставника.
– Значит, нет. Ну что ж, тогда… – Волшебник подался вперед.
– Тогда я тебе скажу.
Он медленно, осторожно сложил пальцы «домиком», так, что острие клина смотрело на Микли.
– Запомни, – негромко произнес наставник, – демоны чрезвычайно злобны и опасны.
Они непременно причинят тебе вред, если только смогут. Понял?
Микли продолжал следить за лицом волшебника. Он никак не мог оторвать от него взгляда. Теперь лицо  стало сурово густые седые брови его наставника устремились вниз, и сошлись на переносице, словно две стрелы. Брови двигались с поразительной живостью: поднимались, опускались, наклонялись, изгибались – когда вместе, а когда поодиночке. Это странное подобие самостоятельной жизни зачаровывало Микли. А, кроме того, как он обнаружил, следить за ними куда предпочтительнее, чем смотреть в глаза наставника.
Волшебник кашлянул, в кашле послышалась отчетливая угроза.
– Ты понял?
– Да, мой господин.
– Что ж, ты ответил - «да», и я уверен, что именно это ты и имеешь в виду, и все же…
Одна из бровей задумчиво приподнялась.
– И все же - я не уверен, что ты действительно это понял.
– Я понял  и запомнил, мой господин. Демоны очень злы и опасны и, если ты только это допустишь, они непременно сделают тебе что - нибудь  очень плохое.
Мальчик беспокойно заерзал на подушке. Ему очень хотелось доказать учителю, что он и вправду внимательно его слушает. На улице летнее солнце поджаривало траву; пять минут назад под окнами весело проехал фургончик продавца сладостей. Но в комнату волшебника проникали лишь узкие лучики яркого света, просачивавшиеся в щелки вокруг плотных зеленых  бархатных  штор; в комнате царила духота. Микли никак не мог дождаться, когда же урок закончится и ему разрешат идти.
– Я очень внимательно слушал, мой господин, – сказал он.
Его наставник кивнул.

Первое знакомство с демонами

– Ты когда-нибудь видел демона?
– Нет, мой господин. То есть только в книжках.
– Встань.
Мальчик поспешно вскочил, едва не поскользнувшись, неловко вытянулся в струнку и стал ожидать дальнейших указаний. Учитель небрежно ткнул пальцем в сторону двери, находившейся у него за спиной.
– Ты знаешь, что находится там?
– Ваш кабинет, мой господин.
– Хорошо. Спустись по лестнице и зайди в кабинет. В дальнем конце стоит мой стол.            На столе – коробка. Она  белого, серебристого цвета, принеси сюда. Ты все понял?
– Да, мой господин.
– Тогда  ступай и принеси ее сюда.
Под внимательным взглядом учителя мальчик подошел к двери; дверь была сколочена из некрашеных досок. Мальчику пришлось повозиться, чтобы одолеть тяжелую дверную ручку. Дверь беззвучно открылась, повернувшись на смазанных петлях, и Микли, шагнув через порог, оказался на лестнице. Ступени покрывала ковровая дорожка, стены были покрыты дорогими коврами с изящным цветочным узором. Сквозь небольшое окошко в середине пролета струился ласковый солнечный свет.
Мальчик спустился, осторожно переступая со ступеньки на ступеньку. Тишина и солнечный свет успокоили его и умерили часть страхов. Микли никогда прежде не бывал здесь и в своих представлениях о кабинете наставника мог опираться лишь на те знания, о которых узнал из прочитанных книг. Из прочитанного, он  представлял рабочий кабинет  волшебника наполненным чучелами крокодилов - и разными невиданными  животными  в банках. Микли - сердито отогнал это видение. Вовсе я не боюсь, ничего  того - что прячется здесь в кабинете  учителя!
Внизу лестницы, обнаружилась вторая дверь, похожая на первую, но поменьше размером и легче первой. И еще на ней была нарисована голова, какого-то неведомого  животного, которое держало в передних лапах кокосовый орех. Микли, повернул ручку и толкнул дверь; дверь отворилась, но неохотно – мешал толстый ковер.
Мальчик шагнул через порог, невольно затаив дыхание. А потом глубоко вздохнул – почти с разочарованием. Здесь все было таким обычным! Длинная комната; вдоль стен – книжные полки. В дальнем углу – большой, массивный деревянный стол. Рядом с ним – мягкое кожаное кресло. На столе – ручки, какие - то бумаги, открытая  в  середине книга, с длинной и яркой закладкой. Нужная ему небольшая металлическая коробка лежала  на  противоположном конце  широкого стола его учителя. За окном – на легком ветерке, шумел листьями старый каштан во всем его летнем великолепии. Солнечный свет, проходя сквозь его крону, приобретал приятный зеленоватый оттенок.
Микли двинулся к столу. На полпути он остановился и оглянулся. Ничего. И все-таки его преследовало странное ощущение. Ему казалось, что некто невидимый  смотрит, молча ему в затылок. Повернув голову, он никого не увидел. Кабинет был совершенно пуст. Почему-то при виде приоткрытой двери, через которую он прошел всего несколько секунд назад, мальчику сделалось не по себе. Мальчик пожалел, что не додумался затворить дверь поплотнее. Он встряхнул головой. Да ну, зачем? Он же все равно сейчас пойдет обратно.
Всего три неторопливых шага, и мальчик очутился у стола. Задержавшись у края, он снова посмотрел по сторонам. В кабинете  была полная тишина, только  через открытое окно до него долетал шелест  листьев каштана. Тем не менее, он слышал какой-то, не то - невнятный шум, не то тихие ухмылки  и посторонний шелест чего - то неведомого.
Комната была пуста. Мальчик прислушался, настороженно, словно кролик в кустах. Нет, ничего не слышно – только отдаленный гул уличного движения.
Мальчик повернулся к столу. Глаза его округлились, дыхание участилось. Металлическая коробка поблескивала на солнце. Микли потянулся к ней через стол. В этом не было особой необходимости – он вполне мог бы обойти стол и взять ее без помех, – но ему почему-то хотелось поскорее, взять то, зачем пришел, и уйти отсюда. Итак, он перегнулся через стол и протянул руку, но  из-за маленького роста не достал до коробки. Мальчик подался вперед и попытался схватить коробку кончиками пальцев. Но промазал и вместо этого опрокинул стакан с карандашами и перьями, до чернильницы, он  просто не мог дотянуться локтем.
Струйки холодного пота, выступившего на его лбу, потекли по лицу, заливая глаза. Мальчик спешно кинулся собирать ручки и складывать их обратно в стакан.
Тут прямо у него за спиной послышался чей-то хриплый смешок.
Мальчик стремительно развернулся, едва удержавшись, чтобы не закричать. Но в комнате никого не было.
На миг мальчик застыл, привалившись спиной к столу и окаменев от страха. Потом у него словно бы что-то шевельнулось внутри. «Забудь про карандаши, – шепнул тихий незнакомый голос, – Ты пришел сюда не за этим». Микли - медленно,  и осторожно ступая,  принялся огибать стол; он держался спиной к окну, чтобы не упускать комнату из виду.
Кто-то постучал в окно. Три раза, очень настойчиво. Мальчик развернулся. Никого. Лишь ветерок покачивает ветви каштана.
Ничего и никого. В этот момент  металлическая коробка  двинулась по столу прямо к нему в руки. Схватив коробку, Микли рванулся к полуоткрытой двери, но  споткнувшись обо что то, упал на толстый ковер. Открыв глаза, и не выпуская коробки из рук, он увидел, что в комнате, кроме него  полно всяких странных существ, которых он ранее не замечал, все они  старались не создавать шума. Но ухо Микли улавливало звуки, создаваемые этим сборищем, ехидно поглядывавшим в его сторону. Но когда они поняли, что Микли их видит, то мгновенно набросились на него царапая  коготками, и крыльями. Микли закричал и потерял сознание.

(Ждите продолжение)