Избранное, 3 часть

(Дословный перевод)
*
ПЕЧНАЯ ПТИЦА

Там есть певец, которого все слышали,
Громко,середина лета и середина леса птица,
Кто заставляет твердые стволы деревьев снова звучать.
Он говорит, что листья старые и что для цветов
Середина лета приходится на весну как один к десяти.
Он говорит, что ранняя лепестковая осень прошла.
Когда груша и вишня цветут пошли вниз в ливни
В солнечные дни мгновение пасмурно;
И приходит то другое падение, которое мы называем падением.
Он говорит, что на всем лежит дорожная пыль.
Птица остановится и станет такой же, как другие птицы
Но он знает, что в пении нельзя петь.
Вопрос, который он формулирует во всем, кроме слов
Это то, что нужно сделать из уменьшенной вещи.
СМОТРОВАЯ ПЛОЩАДКА

Если мне надоедают деревья, я снова ищу людей,
и я знаю, где меня найти—на рассвете,
на склоне, где скот держит лужайку.
Там среди развалившегося можжевельника возлежал,
Сам невидимый, я вижу в белых очертаниях
вдали дома людей, а еще дальше-
могилы людей на противоположном холме,
Живые или мертвые, в зависимости от того, что больше всего на ум приходит.
И если к полудню у меня их будет слишком много,
Мне остается только повернуть руку, и вот,
выжженный солнцем склон холма освещает мое лицо.
Мое дыхание сотрясает синеву, как ветерок,
я чувствую запах земли, я чувствую запах побитого растения,
Я заглядываю в кратер муравья.
ШУМ ДЕРЕВЬЕВ

Я думаю о деревьях.
Почему мы хотим рожать
Вечный шум этих
Больше чем просто еще один шум
Так близко от нашего жилища?
Мы страдаем от них изо дня в день
Пока мы не потеряем всякую меру темпа,
И неподвижность в наших радостях,
И приобретите слушающий вид.
Они и есть то что говорит о том чтобы уйти
Но никогда не уходит;
И это говорит не меньше о знании,
По мере того как он становится мудрее и старше,
Что теперь это значит остаться.
Мои ноги тянутся к полу
И моя голова склоняется к плечу.
Иногда,когда я смотрю, как качаются деревья,
Из окна или из двери.
Я отправлюсь куда-нибудь,
Я сделаю безрассудный выбор
Когда - нибудь, когда они будут в голосе
И подбрасывал так, чтобы напугать
Белые облака над ними все дальше.
Я буду меньше говорить,
Но меня уже не будет.
ХАЙЛА БРУК

К июню у нашего ручья закончились песня и скорость.
Искал много после этого, он будет найден
Либо он ушел на ощупь в подполье
(А вместе с ним и вся порода хайла
Это кричало в тумане месяц назад,
Как призрак саней-колокольчиков в Призраке снега)—
Или расцвели и взошли в драгоценном сорняке,
Слабая листва, которую обдувает ветром и сгибает
Даже против того, как текли его воды.
На его ложе остался выцветший бумажный лист
Из мертвых листьев, склеенных жарой ...
Ручей никому, кроме тех, кто долго помнит.
Это как будет видно совсем другое далеко
Чем с ручьями, взятыми в другом месте в песне.
Мы любим вещи, которые мы любим за то, что они есть.
МОЙ НОЯБРЬСКИЙ ГОСТЬ

Моя печаль, когда она здесь со мной,
думает об этих темных днях осеннего дождя
Прекрасны, как могут быть прекрасны дни;
Она любит голое, высохшее дерево;
она ходит по промокшему пастбищному переулку.

Ее удовольствие не позволит мне остаться.
Она говорит, и я готов перечислить:
Она рада, что птицы улетели,
Она рада, что ее простой шерстяной серый
цвет теперь серебристый с прилипающим туманом.

Безлюдные, покинутые деревья,
увядшая земля, тяжелое небо,
Красоты,которые она так верно видит,
Она думает, что у меня нет на них глаз,
и проклинает меня за это.

Не вчера я узнал
, что такое любовь голых ноябрьских дней.
Еще до прихода снега,
Но было бы напрасно говорить ей об этом,
и они лучше ее хвалят.
ДАЛЬНОМЕР

Битва разорвала паутину, натянутую бриллиантами.
И срезать цветок рядом с наземным птичьим гнездом
До того, как он запятнал единственную человеческую грудь.
Пораженный цветок согнулся пополам и так повис.
И все же птица вновь вернулась к своим детенышам.
Бабочка ее падение обездолило
Мгновение искал в воздухе свой цветок покоя,
Потом легонько наклонился к ней и, трепеща, прильнул.

На голом Нагорном пастбище раскинулось
O'Night ' twixt mullein stalks a wheel of thread
И натянутые тросы, мокрые от серебряной росы.
Внезапно пролетевшая мимо пуля встряхнула его досуха.
Обитающий в нем паук побежал приветствовать муху,
Но ничего не найдя, угрюмо удалился.
ОКТЯБРЬ

О тихое октябрьское утро мягкое,
Твои листья созрели к осени;
Завтрашний ветер, если он будет дикий,
Надо бы их всех растратить.
Вороны над лесом кричат;
Завтра они могут сформироваться и уйти.
О тихое октябрьское утро мягкое,
Начни часы этого дня медленно,
Пусть день покажется нам менее коротким.
Сердца не прочь быть обманутыми,
Обмани нас так, как ты знаешь;
Отпустите один лист на рассвете;
В полдень отпустите еще один лист;
Один из наших деревьев, другой далеко;
Задержите солнце нежным туманом;
Заколдуй землю аметистом.
Медленно, медленно!
Ради винограда, если бы все они были живы.,
Чьи листья уже сожжены Морозом,
Чьи гроздья плодов иначе должны быть потеряны—
Ради винограда вдоль стены.
К ТАЮЩЕМУ ВЕТРУ

Приди с дождем, о громкий Юго-Запад!
Приведи певца, приведи Нестера;
Подари погребенному цветку сон;
Сделайте осевший сугроб паром;
Найди коричневое под белым;
Но что ты делаешь сегодня вечером,
Вымойте мое окно, заставьте его течь,
Растопите его, как пойдет лед;
Растопите стекло и оставьте палочки
Как распятие отшельника;
Ворвался в мое узкое стойло;
Качаем картину на стене;
Бегите по дребезжащим страницам о'Эр;
Разбросайте стихи по полу;
Выгоните поэта за дверь.
VII.

ВРЕМЯ ПОГОВОРИТЬ

Когда друг зовет меня с дороги
И притормаживает свою лошадь к осмысленной прогулке
Я не стою на месте и не оглядываюсь вокруг.
На всех холмах я еще не окучивал,
И кричите оттуда, где я нахожусь, что это такое?
Нет, не так, как есть время поговорить.
Я воткнул мотыгу в мягкую землю,
Лезвие-конец вверх и пять футов высотой,
И бреду: подхожу к каменной стене
Для дружеского визита.
КОД

На лугу у ручья их было трое
Собирали валки, складывали краны сена,
С глазом всегда обращенным на Запад
Где нерегулярное облако, окаймленное солнцем
Мрачно наступал с вечным кинжалом
Мерцание на его груди. Вдруг
Один помощник, воткнув вилы в землю,
Он ушел с поля боя и направился домой. Один остался.
Крестьянин, выросший в городе, ничего не понял.

- Что

-то, что ты только что сказал, было не так?

- А что я говорил? -

спросил он. - о том, что мы стараемся.
—Чтобы взорвать сено? - потому что сейчас пойдет дождь?
Я сказал Это больше получаса назад.
Я говорил это себе так же часто, как и тебе.

- Ты же не знал. Но Джеймс-большой дурак.
Он думал, что ты хочешь придраться к его работе.
Вот что имел бы в виду средний фермер.
Конечно, Джеймсу потребуется время, чтобы все обдумать.
До того, как он начал действовать: он только начал действовать".

- Он дурак, если так меня воспринимает.

- Пусть это тебя не беспокоит. Ты кое-что выяснил
.
Рука, которая знает свое дело, не будет говорить
Делать работу лучше или быстрее—это две вещи.
Я такой же разборчивый, как и все:
Скорее всего, я бы точно так же обслужил тебя.
Но я знаю, что ты не понимаешь наших обычаев.
Ты просто говорил то,что было у тебя на уме.
То, что было у всех нас на уме, а ты не намекал.

Расскажу вам историю о том, что случилось однажды:
Я был здесь в Салеме у одного человека
По фамилии Сандерс с бандой из четырех или пяти человек
Занимаюсь сенокосом. Босс никому не нравился.
Он был из тех кого мы называем пауком,
Все жилистые руки и ноги волнообразно раскинутые
Из горбатого тела величиной с сухарь.
Но работа! этот человек может работать, особенно
Если бы таким образом он мог получить больше работы,
Из его наемной прислуги. Я этого не отрицаю.
Он был строг к самому себе. Я не мог найти ...
Что он вел какие—то часы-не для себя.
Дневной свет и свет фонаря были для него едины:
Я слышал, как он всю ночь стучал в амбаре.
Но что ему нравилось, так это кого-то подбадривать.
Те, кого он не мог вести, он бы отстал.
И веди машину так, как умеешь, ну, знаешь, когда косишь ...
Держитесь за ними по пятам и угрожайте скосить им ноги
.
Я уже достаточно насмотрелся на его издевательские трюки
(Мы называем это буллингом). Я наблюдала за ним.
Так что когда он спаривался со мной на сенокосе
Чтобы нагрузить груз, думаю я, надо остерегаться неприятностей.
Я построил груз и довершил его; старина Сандерс
Расчесал ее граблями и говорит: "О'Кей".
Все шло хорошо, пока мы не добрались до сарая
С большим ягуаром, чтобы опорожнить его в бухте.
Вы понимаете, что это означало легкую работу
Для человека наверху бросающего вниз
Сено и скатывание его оптом,
Там, где на косилке подъем был бы медленным.
Вы бы не подумали, что парня нужно сильно уговаривать
При таких обстоятельствах, ты бы сделал это сейчас?
Но старый дурак хватает вилку обеими руками,
И, глядя вверх, усатый вылез из ямы,
Кричит, как армейский капитан: "пусть идет!
Думает Я, Ты это серьезно? - Что вы
там сказали?
- Спросил я вслух, чтобы не ошибиться.,
-Вы сказали, пусть она придет?
Он повторил это снова, но уже мягче.
Никогда не говори ничего подобного мужчине,
Нет, если он ценит то, что он есть. Боже, как бы мне хотелось поскорее
Убили его, так как не упомянули его второе имя.
Я собрал груз и точно знал, где его искать.
Две или три горсти вилок я слегка подцепил для себя.
Как будто медитировал, а потом просто зарылся в землю
И вывалил на него всю эту кучу десятью партиями,
Один раз я заглянул за борт в пыль
И увидел, как он ступает-как по воде,
Держа голову выше. -Будь ты проклят,- говорю,
-Вот это да! - пискнул он, как сдавленная крыса.
Это был последний раз, когда я его видел или слышал.
Я почистил стойку и поехал остывать.
Когда я сидел,вытирая с шеи сено,
И вроде как ждал,когда его об этом спросят,
- Где старик? - поет один из мальчиков.
- Я оставил его в сарае под сеном.
Если он вам нужен, вы можете пойти и выкопать его.
Они поняли это по тому, как я ударил себя по шее
Больше, чем требовалось, что-то должно было произойти.
Они направились к амбару, а я остался на месте.
Мне потом сказали. Сначала они раздвоили сено,
Очень много, прямо на полу сарая.
- Ничего! Они прислушались к нему. Ни шороха.
Наверное, они подумали, что я уколол его в храме.
До того, как я похоронил его, иначе я бы не справился.
Они раскопали еще больше. - Иди и оставь его жену.
Вон из сарая". кто-то заглянул в окно,
И будь я проклят, если его не было на кухне
Тяжело опустился в кресло, обеими ногами
Застрял в духовке, самый жаркий день за все лето.
Он выглядел таким чистым с отвращением сзади
Не было никого, кто осмелился бы его расшевелить,
Или дать ему понять, что на него смотрят.
Очевидно, я его не хоронил.
(Я, возможно, сбил его с ног); но моя просто
попытка
Хоронить его-значит оскорблять его достоинство.
Он ушел в дом, чтобы не встречаться со мной.
Он весь день держался от нас подальше.
Мы ухаживали за его сеном. Мы его провожали
Через некоторое время собирал горох в своем огороде:
Он не мог удержаться, чтобы не сделать что-нибудь.

- Разве вы не почувствовали облегчения, когда узнали, что он жив?

И все же я не знаю ... трудно сказать.
Я собирался убить его вполне справедливо.

- Ты выбрал неловкий путь. Он вас уволил
?
-Уволить меня? - Нет! Он знал, что я поступила правильно."
СТО ОШЕЙНИКОВ

Ланкастер родил его—такой маленький городок,
Такой великий человек. Оно не часто его видит
В последние годы, хотя он и держит старую усадьбу
И посылает туда детей с их матерью
Одичать летом—немного одичать.
Иногда он присоединяется к ним на день или два
И видит старых друзей, к которым почему-то не может подобраться.
Они встречают его ночью в универсальном магазине,
Занятый грозной почтой,
Пока он говорит, роется в распечатанном письме.
Кажется, они боятся. Он бы этого не допустил:
Хотя он и великий ученый, но демократ.
Если не в душе, то хотя бы в принципе.
В последнее время когда приезжал в Ланкастер
Его поезд опаздывал и он пропустил еще один поезд
И ему пришлось ждать четыре часа на Вудсвиллском перекрестке.
После одиннадцати вечера. Слишком устал
Подумать только,пережить такое тяжелое испытание!
Он повернул к отелю, чтобы найти кровать.

-Нет места,- сказал ночной портье. - Если только ...
Вудсвилл это место криков и блуждающих огней
И машины, которые шокируют и грохочут, и один отель.

- Вы сказали" если только".


Делить комнату с кем

-то еще."

- Мужчина.

- Так что я должен надеяться. Что это за человек?

- Я его знаю, с ним все в порядке. Мужчина есть мужчина.
Отдельные кровати, конечно, вы понимаете."

Ночной портье моргнул и подозвал его к себе.
- А кто этот человек, который спит в офисном кресле?
Неужели он отказался от моего шанса?

- Он боялся, что его ограбят или убьют.


- Мне нужна будет кровать.

Ночной портье провел его вверх по трем лестничным пролетам
И вниз по узкому коридору,полному дверей,
В последнюю из них он постучал и вошел,
-Лейф, тут один парень хочет разделить с тобой
комнату.

- Покажи ему эту дорогу. Я его совсем не боюсь,
Я не настолько пьян, чтобы не заботиться о себе.
Ночной портье похлопал по спинке кровати.
- Это будет твое. Спокойной ночи,- сказал он и вышел.
пошел.

-Кажется, его звали

лэйф? - да, ЛэйФайетт.
Ты получил его в первый раз. А твой?"

- " Магун.

Доктор Магун". -

"Доктор?"

- "Ну, учитель".

-Профессор квадрат-круг-пока-вы-не-устанете?
Подожди, есть кое-что, о чем я сейчас не думаю
Что у меня было на уме спросить первым
Человек, который знал все, что со мной происходило.
Я спрошу тебя позже—не дай мне забыть об этом.
Доктор посмотрел на Лейфа и отвернулся.
Мужчина? Скотина. Голый выше пояса,
Он сидел сморщенный и сиял на свету,
Возился с пуговицами на хорошо накрахмаленной рубашке.
- Я переодеваюсь в рубашку на размер больше.
Я чувствовал себя подлым в последнее время; подлость-это не имя для него.
Я только что узнал, в чем дело Сегодня вечером:
Я задыхался, как дерево в детском саду.
Когда он перерастает широкую полосу своей метки имени.
Я обвинил в этом жаркие времена, которые у нас были.
Это было всего лишь мое глупое отступление,
Не желая признавать, что я выросла на целый размер.
Это номер восемнадцать. Какой у тебя размер одежды?"

Доктор судорожно сжал горло.
- О-а-четырнадцать-четырнадцать.

Это ты так говоришь!
Я помню, когда мне было четырнадцать.
И я начинаю думать, что мне нужно вернуться домой.
Больше сотни воротничков, размер четырнадцать.
Слишком плохо, чтобы тратить их все. Они должны быть у тебя.
Они ваши и добро пожаловать; позвольте мне послать их
вам.
Что заставляет тебя вот так стоять на одной ноге?
Ты не намного дальше того места,где тебя оставил Жид.
Ты ведешь себя так, словно жалеешь, что вообще пришел.
Садись или ложись, друг, ты меня нервируешь.

Доктор сделал приглушенный рывок к нему,
И откинулся в сторонке на подушку.

- Только не так, когда твои туфли стоят на белой
кровати жида.
Ты не можешь так отдыхать. Давай я сниму с тебя ботинки
.

- Не прикасайся ко мне,
пожалуйста.
Я не позволю тебе уложить меня в постель, мой друг."

- Как скажете. Тогда пусть будет по-твоему.
"Мой мужчина", да? Ты говоришь как профессор.
Кстати, о том, кто кого боится.
Я думаю, что могу потерять больше, чем ты.
Если что-то случится не так.
Кто хочет перерезать горло твоему четырнадцатому номеру?
Давайте устроим шоу в качестве доказательства
Из доброй воли. Здесь девяносто долларов.
Пойдем, если ты

не боишься.
Там пять-это все, что я ношу

с собой.
Куда ты переезжаешь? - Стой спокойно.

Тебе лучше спрятать свои деньги под себя
И спать на нем, как я всегда сплю.
Когда я ночью с людьми, которым не доверяю."

- Ты поверишь, если я положу его туда
Прямо на покрывале—что я тебе доверяю?

- Как скажете, мистер Мэн, Я коллекционер.
Мои девяносто—это не мои девяносто.
Я беру его по доллару за раз
По всей стране за еженедельными новостями,
Опубликовано в Bow. Ты знаешь еженедельные новости?"

-Я знаю это с самого детства.


Теперь мы поладили—разговариваем.
Я вроде как кое-что для этого делаю на фронте.
Мое дело-найти то, что нужно людям.
Они платят за него, и поэтому он должен быть у них.
Фэрбенкс, говорит он мне, он редактор—
Прощупайте общественные настроения,—говорит он.
Когда все сказано, на меня сваливается очень многое.
Беда только в том что мы не согласны
В политике: я демократ из Вермонта ...
Ты же знаешь, ЧТО ЭТО такое, что-то вроде двойного окрашивания;
Новости всегда были республиканскими.
Фэрбенкс, говорит он мне, "помоги нам в этом году".
Имея в виду нами свой билет. -Нет, - говорю,
- Не могу и не хочу. Ты пробыл здесь достаточно долго:
Пора тебе развернуться и поднять нас.
Вам придется платить мне больше десяти долларов в неделю
Если я буду избирать Билла Тафта.
Я все равно сомневаюсь, что смогу это сделать".

- Похоже, вы определяете политику газеты.

- Видишь ли, я со всеми заодно, всех знаю.
Я почти так же хорошо знаю их фермы, как и они.

- Ты ездишь по округе? Должно быть, это приятная работа.

- Это бизнес, но я не могу сказать, что это не весело.
Что мне больше всего нравится, так это расположение разных ферм,
Выйдя на них из-за леса,
Или за холм, или за внезапный поворот.
Мне нравится,когда люди выходят весной,
Разгребаю двор, работаю возле дома.
Позже они выходят еще дальше в поле.
Иногда все закрыто, кроме сарая;
Вся семья уехала на какой-то задний луг.
Там будет груз сена, когда он придет.
А еще позже их всех загоняют внутрь:
Поля ободраны до газона, грядки разбросаны по саду.
Раздетые до голой земли, яблони
К хлыстам и шестам. Вокруг никого нет.
Дымоход, однако, продолжает хорошо
курить.
А я ложусь на спину и скачу. Я беру вожжи
Только когда кто-то идет, а кобыла
Останавливается когда ей заблагорассудится: Я говорю ей, когда ехать.
Я испортил Джемайму во многих отношениях.
У нее так заведено что она заглядывает в каждый дом
Как будто у нее была какая-то кривизна,
Неважно, что у меня там нет никаких поручений.
Она считает меня общительным. Может, и так.
Впрочем, я редко спускаюсь вниз, разве что на обед.
Люди развлекают меня с порога кухни,
Все в семейном ряду, вплоть до самого младшего.

-Можно предположить, что они будут не так уж и рады.
Видеть тебя таким, какой ты есть, чтобы видеть их.

"
Потому что мне нужен их доллар. Я не хочу ...
Все, чего у них нет. Я никогда не дуюсь.
Я там, и они могут заплатить мне, если захотят.
Я специально никуда не хожу: я случайно прохожу мимо.
Извините, что нет чашки, чтобы дать вам выпить.
Я пью из бутылки-не в твоем стиле.
- Разве я

не могу предложить вам...?

- Как скажете. Вот тогда я на тебя и смотрю.—
А теперь я ненадолго тебя покину.

Возможно, ты будешь спокойнее, когда я уйду.—
Ляг—дай себе волю и немного поспи.
Но сначала—давайте посмотрим—о чем я хотел вас спросить?
Эти ошейники—к кому мне их адресовать,
А вдруг ты не проснешься, когда я вернусь?

- Право, друг, я не могу тебе этого позволить. Они вам ... могут понадобиться
.

- Нет, пока я не уменьшусь, когда они выйдут из моды.

—Но на самом деле ... у меня так много ошейников.

- Не знаю, кому я предпочел бы их отдать.
Они желтеют только там, где есть.
Но вы же доктор, как говорится.
Я потушу свет. Не ждите меня:
Я только начал вечер. А ты поспи немного.
Я постучу так-модно и загляну в дверь
Когда я вернусь, чтобы вы знали, кто это.
Я ничего так не боюсь, как испуганных людей.
Я не хочу, чтобы ты стрелял мне в голову.
Что я делаю, унося эту бутылку?
А теперь иди спать, -

он закрыл дверь.
Доктор слегка соскользнул с подушки.
Черника

- Вы должны были видеть то, что я видел по дороге.
В деревню, через пастбище Мортенсона сегодня:
Черника размером с кончик твоего большого пальца,
Настоящий небесно-голубой, и тяжелый, и готовый бить в барабан
В пещерном ведре первого пришедшего!
И все спелые вместе, а не некоторые из них зеленые
И некоторые из них созрели! Вам следовало бы это видеть!

-Я не знаю, какую часть пастбища ты имеешь в виду.

-Ты знаешь, где они срезали лес ... дай мне
посмотреть—
Это было два года назад-или нет!
Не дольше этого?—и следующей осенью
Огонь побежал и сжег все, кроме стены."

- Да ведь кусты еще не успели
вырасти.
Впрочем, с черникой всегда так:
Может быть и не было никакого призрака знака
Из них где-нибудь под сенью сосны,
Но убери сосну с дороги, ты можешь сгореть.
Пастбище повсюду пока не останется ни одного папоротника
Или травинки не осталось, не говоря уже о палке,
И вуаля, они окружают тебя так же густо, как и ты сам.
И это трудно объяснить фокусом фокусника.

- Должно быть, на древесном угле они откармливают свои плоды.
Иногда я ощущаю в них привкус копоти.

И в конце концов на самом деле у них черная кожа:
Синева - это всего лишь туман от дыхания ветра,
Тусклость, которая идет от прикосновения руки,
И даже меньше, чем загар, которым
загорают сборщики.

-Как ты думаешь, Мортенсон знает, что у него есть?


"Он может и не волноваться и поэтому оставить жвачку
Чтобы собрать их для него-вы же знаете, что он такое.
Он не будет делать тот факт, что они по праву его
Это оправдание для того, чтобы не пускать сюда других людей.

- Странно, что ты не видел Лорен поблизости.

- Лучше всего было то, что я это сделал. Может ты знаешь,
Я просто проходил через то, что поле должно было показать
И через стену,и на дорогу,
Когда кто должен прийти, с демократом-грузом
Из всех молодых болтливых Лоренсов,живущих на свете,
А вот Лорен, по-отечески заботливый, отправился кататься.

- Значит, он тебя видел? И что же он сделал? Он
что,нахмурился?

- Он просто продолжал кивать головой вверх и вниз.
Ты же знаешь, как вежливо он всегда проходит мимо.
Но он думал о чем—то очень важном-я видел это по его
глазам.
Что, будучи выраженным, может быть в действительности таково:
- Я оставил там эти ягоды, как я проницательно подозреваю,
Созревать слишком долго. Я очень виноват".

- Он более бережливый человек, чем те, кого я могу назвать.

"Он, кажется, бережлив; и разве ему не нужно,
С ртами всех этих молодых Лоренцев, которых нужно кормить?
Он их всех вырастил на диких ягодах,
говорят,
Как птицы. Они хранят очень много далеко.
Они едят их круглый год, а те, что они
не едят
Они продают в магазине и покупают обувь для своих ног.

- Какая разница, что они говорят? Это хороший способ жить,
Просто беря то,что природа готова дать,
А не заставлять ее работать бороной и плугом.

—Жаль, что вы не видели его вечного поклона ...
А какой воздух у этой молодежи! Ни один из них
не обернулся,
И они выглядели такими серьезными-до нелепости озабоченными.

- Хотел бы я знать хотя бы половину того, что знает их стая.
О том, где растут все ягоды и прочее,
Клюква в болотах и малина сверху
Из усыпанной валунами горы, и когда они
будут убирать урожай.
Я встретил их однажды и у каждого был цветок
Воткнул в него ягоды такие же свежие, как в душе;
Какой—то странный вид-мне сказали, что у него нет названия.

-Я уже рассказывал тебе, как однажды, вскоре после нашего приезда,
Я чуть было не рассмешил бедного Лорена.
Отправившись к нему из всех людей на земле
Чтобы спросить, не знает ли он, что есть какие-нибудь фрукты
За сбор урожая. Этот негодяй, он сказал, что будет рад.
Чтобы сказать, знает ли он. Но этот год был очень плохим.
Там были какие—то ягоды, но их уже не было
.
Он не сказал, где они были. Он продолжал::
-Я уверен ... я уверен,—как можно вежливее сказал он.
В дверях он обратился к жене:
Марн, мы что, не знаем ни одного хорошего места для сбора ягод?
Это было все, что он мог сделать, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица.

- Если он думает,что все дикорастущие плоды-для него.
Он поймет, что ошибся. Смотри сюда, ради прихоти,
В этом году мы будем собирать урожай на пастбище Мортенсонов.
Мы отправимся туда утром, то есть если будет ясно.
И солнце светит тепло: виноградные лозы, должно быть
, мокрые.
Я так давно не выбирала что почти забыла
Как мы собирали ягоды: мы один
раз оглянулись,
А потом скрылись из виду как тролли под землей,
И больше не видели друг друга, и не слышали,
Если только ты не сказал, что я держу птицу.
Подальше от его гнезда, и я сказал, что это ты.
- Ну, один из нас есть. - за жалоб он полетел.
Вокруг и вокруг нас. А потом на некоторое время ...
Мы собирали, пока я не испугался, что ты прошел целую милю,
А я уж думал, что потерял тебя. Я поднял крик:
Слишком громко для такого расстояния ты был, как оказалось,
Ибо когда ты ответил, Твой голос был так же тих.
Когда мы разговаривали-ты встал рядом со мной, понимаешь?"

-У нас не будет такого места, чтобы мы могли наслаждаться—
Вряд ли, когда все молодые Лоренцы развернутся.
Они будут там завтра или даже сегодня вечером.
Они не будут слишком дружелюбны—они могут быть вежливы—
На людей они смотрят как на не имеющих права
Чтобы выбрать, где они выбирают. Но мы не
будем жаловаться.
Ты бы видел, как это выглядело под дождем,
Плоды смешивают с водой в слоях листьев,
Как два вида драгоценностей, видение для воров."
СПУСК БРАУНА ИЛИ, ВОЛЕЙ-НЕВОЛЕЙ, СКОЛЬЖЕНИЕ

Браун жил на такой высокой ферме
, что ее могли видеть все на многие мили вокруг
Его фонарь, когда он делал свои дела
зимой после половины четвертого.

И многие,должно быть, видели
, как однажды ночью он дико спускался оттуда.
"Пересекать участки", "пересекать стены", "пересекать все",
описывая круги света фонарей.

Между домом и сараем шторм
зацепил его за что то что было на нем
И вышвырнул его на ледяную корку
, покрывавшую весь мир, и он исчез!

Стены были сплошь погребены, деревьев было мало:
он не видел никого, кто мог бы остаться, если бы не пошел.
Дырка где-то каблуком.
Но хотя неоднократно он старался

И топал ногами и что то говорил сам себе,
И иногда что-то,казалось, уступало,
Он не нашел опоры, но продолжал
свой путь от поля к полю.

Иногда он приходил с распростертыми
, как крылья, руками, вращаясь на сцене.
На его более длинной оси, и
с немалым достоинством осанки.

Быстрее или медленнее, как ему вздумается,
сидя или стоя,как ему вздумается.
Судя по тому, как он боялся рисковать
своей шеей или думал пощадить свою одежду,

Он никогда не ронял фонарь,
и некоторые восклицали, видя издалека
Цифры, которые он описал с его помощью:
"интересно, что это за сигналы

Браун делает это в такой поздний час!
Он празднует что-то странное.
Интересно, продал ли он свою ферму
или стал хозяином грейнджа?

Он пошатнулся, покачнулся, покачнулся, остановился,
упал, и фонарь задребезжал.
(Но спас свет от того, чтобы он погас).
Так что на полпути вниз он вступил в битву

Не веря в собственную невезучесть,
а потом примиряясь
На все это он махнул рукой
и спустился вниз, как ребенок на качелях.

—Ну ... я ... —вот и все, что он сказал,
стоя на речной дороге.
Он оглянулся на скользкий склон
(до него было две мили), ведущий к его жилищу.

Иногда меня, как специалиста
по автомобилям, спрашивают, могу ли я ...
Должен сказать, что наш запас был исчерпан,
И вот мой искренний ответ:

Янки - это то, чем они всегда были.
Не думай, что Браун когда-либо терял надежду
О возвращении домой, потому
что он не мог подняться по этому скользкому склону;

И даже не думал стоять там
до январской оттепели
Надо бы снять полировку с корочки,
он грациозно поклонился природному закону,

А потом обошел его на своих ногах,
по обычаю нашего стада;
Не очень заботясь о тех, кому,
в это конкретное время суток,

Должно быть, это выглядело так, как будто курс
, которым он следовал, был действительно прямым.
От того, к чему он стремился,—
не слишком заботясь о них, говорю я.

Но теперь он трижды щелкнул глазами,
Потом встряхнул фонарь и сказал:
- О'Кей! - и отправился домой длинной дорогой
, всего в нескольких милях.
VIII

ОТКРЫТИЕ

Мы создаем себе отдельное место
за легкими словами, которые дразнят и издеваются,
Но, ох, взволнованное сердце
, пока кто-то действительно не узнает нас.

Жаль, если дело требует
(или так мы говорим), что в конце концов
Мы говорим буквально, чтобы вдохновить
понимание друга.

Но так со всеми, от младенцев, которые играют
в прятки до Бога издалека,
Поэтому все, кто слишком хорошо прячется
, должны говорить и говорить нам, где они находятся.
ШТОРМ-СТРАХ

Когда ветер работает против нас в темноте,
И шкуры со снегом
Окно нижней палаты на восток,
И шепчет с каким-то сдавленным лаем,
Зверь:
"Выходи! Выходи!"—
Это не стоит никакой внутренней борьбы,чтобы не идти,
Ах, сделай!
Я считаю наши силы,
Двое с ребенком,
Те из нас, кто не спал, подчинялись марку
Как холод ползет, когда огонь умирает наконец,—
Как нагромождаются сугробы,
Двор и дорога не оценены,
Пока даже утешительный амбар не вырастет вдали,
И мое сердце владеет сомнением
Есть ли это в нас, чтобы возникнуть с днем
И спасемся без посторонней помощи.
СВЯЗЬ И СВОБОДА

У любви есть земля, за которую она цепляется
С холмами и кружащими вокруг руками—
Стена внутри стены, чтобы отгородиться от страха.
Но мысль не нуждается в таких вещах,
Ибо у мысли есть пара бесстрашных крыльев.

На снегу, песке и Дерне, я вижу
Где любовь оставила отпечатанный след
С напряжением в объятиях мира.
И такова любовь, и таково счастье быть.
Но мысль освободила его лодыжки.

Мысль рассекает межзвездный мрак
И сидит в диске Сириуса всю ночь,
Пока день не заставит его вернуться назад,
С запахом гари на каждом шлейфе,
Назад мимо Солнца в земную комнату.

Его достижения на небесах таковы, каковы они есть.
И все же некоторые говорят, что любовь-это рабство
И просто пребывание обладает всем
В нескольких красках эта мысль проходит далеко
Чтобы найти слитую в другую звезду.
СБОР ЦВЕТОВ

Я оставил тебя утром,
И в утреннем сиянии,
Ты прошел путь рядом со мной
Чтобы мне было грустно уходить.
Узнаешь ли ты меня в сумерках,
Тощий и пыльно-серый от скитаний?
Ты тупой потому что не знаешь меня,
Или тупой, потому что ты знаешь?

И все ради меня? И это не вопрос
За увядшие цветы веселые
Это могло бы забрать меня от тебя
На целую вечность?
Они твои, и будь мерой
О том,чего они стоят для тебя, чтобы дорожить ими,
Мера этого маленького времени
Что я долго отсутствовал.
НЕЖЕЛАНИЕ

По полям и лесам
и по стенам я шел;
Я взобрался на холмы обозрения
и посмотрел на мир, и спустился;
Я приехал домой по большой дороге,
и вот она кончилась.

Все листья на земле мертвые,
кроме тех, что держит дуб
Опустошить их одного за
другим и отпустить царапаться и ползать
Там, на покрытом коркой снегу,
когда другие спят.

И мертвые листья лежат, сбившись в кучу, неподвижные,
их больше не разносит туда-сюда;
Исчезла последняя одинокая Астра,
увядают цветы гамамелиса.
Сердце все еще жаждет искать,
но ноги вопрошают: "куда?"

Ах, когда еще для человеческого сердца
это было меньше, чем измена
Плыть по течению вещей,
уступать с изяществом разуму,
И поклониться и принять конец
любви или сезона?
В СВОЮ СОБСТВЕННУЮ

Одно из моих желаний-чтобы эти тёмные деревья,
Такие старые и крепкие, что их едва видно на ветру,
Не были, как это бывало, простейшей маской мрака,
Но простирался он далеко, к краю гибели.

Я не должен быть удержан, но это когда-нибудь
В их необъятность я должен ускользнуть,
Не боясь когда-либо найти открытую землю,
Или шоссе, где медленное колесо сыплет песок.

Я не вижу, почему я должен повернуть назад,
Или те не должны идти по моему следу
Чтобы догнать меня, кто же будет скучать по мне здесь
И очень хотелось узнать, по-прежнему ли они мне дороги.

Они не найдут меня изменившейся по сравнению с ним они
знали—
Только более уверенный во всем, что я считал правдой.

***
Завершение проекта Гутенберг Электронная книга избранных стихов,
Автор Роберт Фрост