Начало

    Начало человечества предположительно было таким. Определённые группы гоминид попали в жесточайшие условия выживания. А именно, им пришлось сгруппироваться в столь тесном родстве и сбитости, что инстинкты тем самым были подавлены или же в значительной мере оттеснены, а стала превалировать коллективная форма существования высших приматов. И прежде всего был значительно придавлен половой инстинкт - в условиях выживания не на открытых пространствах, а в пещерах, да ещё на голодном пайке и при постоянной угрозе, вожаки больше не могли качать права также свободно, как они это делали на воле, пары не могли разбиваться на пары, а оставались по сути здесь же, в коллективе, самцы не могли драться друг с другом. В крайнем случае, всё это не могло происходить с ними ровно таким же образом, каким происходило и раньше. Что-то деформировало и рассыпало могучие инстинкты природы, разорвало их в клочья и перемесило, и можно только догадываться какой силой должно было обладать это "что-то", если до сих пор ещё ничего в живой природе не могло противостоять инстиктам как таковым. Совершенно ясно, что здесь сказался последний могучий инстинкт - инстинкт выживания и борьбы за жизнь, против всех остальных. Других, разумных сил у гоминид ещё не было и сами собой, по собственному хотению, они преобразоваться в святош естественно не могли, следовательно, это была ситуация безнадёжного края, ситуация смерти и жизни, как и всегда будет потом и с тех пор у человека.

    По сравнению с такой жизнью, жизнь современных обезьян могла бы выглядить просто раем. Трудно предположить совокупность каких именно условий должна была привести к столь тяжёлой ситуации - смена климата, перемещение ареала хищных животных, жесточайшая конкуренция за пищу при слабых физических данных или же всё это вместе, но ясно одно, "травоядные" должны были ещё стать хищниками, а точнее скорей всего "падальщиками" и при том даже не во втором, а в третьем звене - после самых страшных хищников и после самых страшных падальщиков типа гиен.
    Если бы наши предки продолжали жевать траву, они никогда бы не стали нашими предками. Ведь жевать траву всегда означает некоторую вольницу, а уж тем более плоды или коренья - здесь необходимо разбредаться, перемещаться, путешествовать - в таких условиях трудно подвергнуться воздействию коллектива, и совершенно немыслимо изготавливать и сохранять те страшные орудия, которые изготавливали наши первые гоминиды. Огромные челюсти для жевания травы также должны были исчезнуть, как и низко посаженный затылок, удерживающий их и дающий им противовес, чтобы высвободить место для более вертикального лицевого угла и соответственно более полноценного объёма мозга. Поэтому смена растительной пищи на мясную или глубокое страдание травоядного, превращающегося в хищника (а известно ли нам хотя бы ещё одно такое существо - не то, которое ест и то, и другое, а то которое ело лишь одно, судя по зубам и челюстям, а затем вдруг начинает есть совершенно другое?) - вот это чудовищное "чудо" природы (ведь практически невозможно, чтобы это произошло без смены вида) - вот оно может считаться одним из несомненных условий человеческого существования.
И мы видим, что даже условия "человеческого события" были катастрофичными.

   Стали есть мясо - стали добывать его вместе, обороняясь от хищников. Стали вместе его разделывать, поглощать, запасать по возможности, и стали хранить те орудия, которые помогали всё это делать.
   Вольница травы для травоядного предоставляет ему массу поблажек, кроме одной - времени. Чтобы напитаться растительной пищей нужно очень долго и много жевать. Фактически нужно жевать весь день, чем и занимаются травоядные. Они жуют даже тогда, когда хищники лениво полёжывают в тени. Жизнь хищника гораздо более собрана и сконцентрирована по времени. Вышел на охоту, собрался, бросился, победил, поел и можешь валяться без дела суток трое.
  Очевидно наши предки также делали вылазки, но не на охоту, а на "подбирание" - тащили оставшееся к себе домой и там долго и нудно его расковыривали сообща - откуда и труд (наш любимый, точнее - не любимый) - всё сплошная, суровая необходимость. Всё не по доброй воле, а в жестоких рамках - гоминид приговорили становится человеками, иначе невозможно понять откуда у природы возникло такое странное существо.
  Вот скорей всего в каких условиях, крайне медленно, миллионы лет, как в дурном замедленном кино, возникал человек - существо совершенно иного масштаба и пошиба нежели прочие животные. Он был не муравьём благополучно существующим частью общего муравейного организма, благодаря строгой спецификации, а тем полу-человеком, полу-обезьяной, которая видела себя - извне - как "вот это" коллективное племя целиком, то есть видела себя как "вот" - "вот-бытие" данного вынужденного плотного содружества.
   И когда такая обезьяна делала орудия, она скрепляла в них целое своего племени, ведь орудия были опорами их общей жизни и бытия. Так обезьяна становилась человеком, потому что сама, своими действиями подтверждала ещё раз своё реально принудительное бытие, в своих орудиях она держала всех "на весу" и чем более умелыми становились её действия, тем сильнее обезьяна врастала и сама в это целое или же - вырастала в нём и через него. Человек становился человеком прорастая в своё человеческое бытие - общее со-бытие с другими, возможное на фоне подавленных инстинктов.

   Жизнь такого существа была настолько тяжела, что возможно оно не брезговало и собратьями из других пещер, то есть занималось каннибализмом.
   Не было никакого рая в начале времён после которого человек стал якобы жить тяжело, человек всегда жил тяжело - с того момента как только стал появляться. Если же уместно говорить о рае, то он был животным, поскольку животная жизнь в этом смысле - рай или смерть. Животные так не преображаются, как преобразился человек ( и сколько ему то стоило!), животные либо мирно используют привычные условия, либо вымирают, либо становятся новыми видами. Но человек не стал новым видом, он стал - никем среди всех - никем из возможных жизней - то есть он стал жизнью полностью невозможной. Он зафиксировал свои невозможные условия существования и доказал, что посреди них возможно рождение подлинного чуда. Первый человек возник как "ничто из природы", как жизнь там, где природная жизнь не живёт.