Есенин

          Голосисто утро раннее, свежо…
                распахнуло настежь ставни, вперекор усталой ночи,
          задышало, зацвело,
                сонный луч в прохладе росной пробежался по избе,
          по подзору с тесной вязью,
                недописанной строке,
          задержался, улыбнулся,
                и шагнул через плетень…

          Засветило солнце высь,
                зарумянилась округа,
          пробудилась, ожила,
                запылил большак двурядом к старенькой церквушке,
          запах ладана и мёда, синь в глаза,         
                в колокольном перезвоне с переливом голоса,
          богомолки на каноне крест размашисто кладут…
                Блаже утро! Святый Боже!

          Просыпайся…
                открывай хмельные очи, разухабистая весь,
          у соседского крыльца забоярилась елоха,
                сука рыжая скулит – нагулялась с ночи,
          за околицей тальянка рвёт малиновы меха,
                смех девичий хороводит,
          свист весёлый на разлёт…
                Мать хлопочет у печи… тесто на истоме…

          Поманил подельник…
                вольный ветер – озорной гуляка,
          поманило дивным ладом пенье птиц за взгорьем смолым…
                Уходи, подруга, прочь, грусть-печаль бедовая!
          Не вяжись за мной, тоска!
                Не милуй как плеть, лоза!
          Не цепляй, репей колючий!
                Пропади ты, скука, пропадом…

          Эх, сброшу грусть с души безгрешной,
                задышусь-ка волюшкой,
          радостью до боли,
                смою хмурь водой студёной,
          освежу головушку,
                и враспашь,
          босым,
                по мятой стёжке,
          словно пёс с цепи…
                сорвусь
          с истошным визгом
                на приволь зелёных лех,
          где раскинулась узорно
                очарованная Русь…
          Там, вдали за корогодом,
                на ромашковых лугах…
          прислонюсь к стыдливой иве… русыми кудрями…
                или в рощице кудлатой обнимусь с берёзой,
          пусть ворчит, судачит, ухая, в чахлой гати выпь болотная,
                и шумят, ревнуя,
          тополя за дальним бором…
                и корёжит, и ломает дерева в лощине хворой…

          Загуляю…
                задурю в ухабинах до ночи,
          отлежусь в густых, нескошенных полях,
                нашепчусь с ковыль-травой…
          вспоминая удаль дней прошедших
                с синих глаз смахну сиреневую цветь
          и замолюсь… во глубину небес лазурных…
                и повинюсь… роняя рифмою слова…

          Уходит утро в день,
                а день клонится к ночи спотыкаясь,
          уходят мысли вперебой,
                уж далеко за косогором тёмной прядью перелесиц
          и духовитые дубровы развесёлою гурьбой…
                Поспешу и я… в догон, на плач тальянки,
          повстречаться с клёном…
                только не опавшим, а вовсю зелёным…