Карабах и Молла панах Вагиф дипломат и поэт

Молла Панах Вагиф – первый визирь Гарабахского ханства, известный политический и общественный деятель Азербайджана XVIII века, один из выдающихся поэтов Азербайджана, создатель новой, близкой к народному творчеству, реалистической школы, оказавшей огромное влияние на дальнейшее развитие азербайджанской поэзии.
Молла Панах Вагиф родился 6 апреля 1717 года в селе Салахлы ныне Газахского района (ныне Газахский район) в крестьянской семье. Получил хорошее образование, знал персидский и арабские языки, музыку, архитектуру, математику. Учёность Вагифа получила известность далеко за пределами его Азербайджана. В народе сложилась поговорка: ;Не всякий, кто учится, может стать Моллой Панахом Вагифом;.
Вагиф занимался преподавательской деятельностью в медресе при мечети (именно с этим связана приставка к имени поэта ;молла;) в городе Газах, а затем в Гарабахе. Слава поэта дошла до правителя Гарабаха Ибрагим Халил-хана, и тот пригласил Вагифа во дворец и назначил визирем. На этом посту Вагиф проявил незаурядные способности дипломата. При его участии был заключён оборонительный союз между Гарабахом, Грузией, Талышским и Эриванским ханствами против Ирана. Он же был инициатором переговоров с Россией, имевших целью заручиться её поддержкой. Вагиф серьезно изучал астрономию и с успехом использовал свои знания как на практике, для предсказаний затмений и календарных выкладок, так и для астрологических изысканий. Достаточно хорошо Вагиф владел и практической математикой и использовал эти знания при строительстве ханского дворца, жилых домов и крепостных стен в Шуше. Обладая обширной библиотекой, Вагиф непрерывно занимался самообразованием. Он заметно выделялся своей ученостью среди дворцовой знати и интеллигенции Шуши и оправдал свой поэтический псевдоним Вагиф (;Сведущий;).
Произведения поэта были собраны впоследствии по отдельным записям или из уст певцов. Первый сборник стихов Вагифа был издан в 1856 году Мирзой Юсифом в Темир-Хан-Шуре (ныне Буйнакск). Затем Мирза Фатали Ахундов собрал богатый материал и передал его видному востоковеду Адольфу Берже, который издал их в 1867 году в Лейпциге. Одновременно творчеством Вагифа заинтересовался составляющий большую антологию азербайджанской поэзии муфтий Закавказья Гусейн Эфенди Гаибов, потомок известного поэта Видади, близкого друга Вагифа. Хотя Гаибов свои рукописи не опубликовал, его материалами до сих пор пользуются многие литературоведы. Наконец, последний раз в дореволюционный период его произведения были изданы редактором газеты ;Новая жизнь; Гашим-беком Везировым. После революции для сбора и публикации сочинений Вагифа очень много сделал Салман Мумтаз. Первое наиболее полное их собрание было издано в 1945 году (русский перевод 1949 г.). В 1982 году на могиле поэта в Шуше был воздвигнут мавзолей.
В своей поэзии Вагиф использует все классические формы восточной поэзии. Однако особое место занимает поэтическая форма –гошма, взятая им из народного творчества. Язык этих стихов предельно приближен к народному. До минимума сведено заимствование арабских и фарсидских слов. Вагиф вырос в ашугской среде и прекрасно знал вкусы и потребности аудитории.
Увлечение этой поэтической формой положительно повлияло на содержание и язык стихов классических форм. Любовь в стихах Вагифа окончательно освобождается от суфийско-мистической символики, присущей в какой-то степени большинству азербайджанских средневековых поэтов. Поэт воспевает наслаждение жизнью, красоту возлюбленной, горечь разлуки и радости встреч. К концу жизни в творчестве поэта начинают преобладать глубоко философские, обличительные стихи о смысле жизни и бренности мира.

Шуша - стекло, да в камень одета

Когда Вагиф был главным визирем Карабахского ханства, в 1795 году началось нашествие полчищ Ага Мухаммед Каджара. Каджар заставил своего придворного поэта обыграть слово "Шуша", что значит "стекло", и послал осажденным ультимативное двустишие:

Безумец! Град камней летит с небес,

А ты в стеклянных стенах ждешь чудес.

Вагиф не замедлил с ответом, он написал:

Меня стеклом создатель окружил,

Но в крепкий камень он стекло вложил.

Каджар озверел от его ответа, что привело к осаде Шуши, но через 33 дня, шах вынужден был отступить.

***

Посох Екатерины II

Например, Вагифу подарили посох, украшенный драгоценными камнями, посланный Екатериной II лично для него. В то время Ибрагим Халил-хан вел переписку с русской императрицей. Письма составлялись Вагифом, и императрица заметила незаурядные способности автора текстов.

В письме к Потемкину в 1784 году Екатерина II отмечает, что письма Ибрагим-хана выделяются галантностью из всех писем, приходящих из Персии и Турции. Она просит своего фаворита выяснить подробности о личности автора писем и распоряжается послать ему подарок.
***
Я правду искал, но правды снова и снова нет.
Все подло, лживо и криво – на свете прямого нет.
Друзья говорят – в их речи правдивого слова нет,
Ни верного, ни родного, ни дорогого нет.
Брось на людей надежду – решенья иного нет.

Все вместе и каждый порознь, нищий, царь и лакей –
Каждый из них несчастлив в земной юдоли своей.
Их всех сожрала повседневность, оторванность от людей,
И сколько бы я ни слушал бесчисленных их речей –
В них, кроме лжи и неправды, смысла второго нет.

Странный порядок в силу у сильных мира вступил:
Чье бы печальное сердце ты ни развеселил, –
Оно тебе злом отплатит, отплатит по мере сил, –
Им неприятен всякий, кто доброе совершил...
На целом огромном свете мне друга родного нет.

Ученый и с ним невежда, учитель и ученик –
Снедаемы все страстями, в плену у страстей одних.
Истина всюду пала, грех повсюду проник,
Кто в молл и шейхов поверит, тот ошибется в них.
Ни в одном человеке чувства святого нет.

Всякий чего-то ищет, погонею поглощен,
Ищут себе престолов, венцов, диадем, корон.
Шах округляет земли – за ними в погоне он.
Влюбленный бежит за тою, в которую он влюблен.
Ни радости нет на свете, ни прочного крова нет.

Алхимиками я сделал множество гончаров.
В золото обращал я прах забытых гробов,
Из щебня я делал яхонт, с камня срывал покров,
В бриллианты мог превращать я бляхи на шеях ослов,
Признанья искал – но мир мне ответил сурово: нет!

Тот, кто дворец Джамшида в развалины превратил,
Тот веселье и счастье безжалостно поглотил.
Нет никого, кто б в горе кровь свою не пролил,
Сам я не раз жестокой судьбою испытан был.
Повсюду царство коварства – и царства другого нет.

Ты на людей, как солнце, свой излучаешь свет –
Помни, что слов признанья в радостной вести нет.
Честь, благородство, стыдливость давно уж утратил свет.
Услышали мы, что где-то найден честности след,
Я долго искал и знаю: чувства такого нет.

Я мир такой отвергаю, он в горле стал поперек,
Он злу и добру достойного места не приберег.
В нем благородство тщетно: потворствует подлым рок,
Щедрости нет у богатых – у щедрых пуст кошелек.
И ничего в нем, кроме насилия злого, – нет.

Я видел конец надежды, мечтаний конец пустой,
Конец богатства и славы с их земной суетой,
Конец увлеченья женской невянущей красотой,
Конец и любви, и дружбы, и преданности святой.
Я знаю, что совершенства и счастья людского нет.

Потухли глаза, старею, жизнь черней и черней.
Сколько красавиц мимо прошло за тысячи дней!
Дурною была подруга – погублено счастье с ней!
Аллах, одари Вагифа милостию своей:
Ведь, кроме тебя, на свете друзей у больного нет.

Перевод Константина СИМОНОВА