Притча Одной на свете худо...

Год, как закончилась война.
Вдова Анфиса, не жена,
осталась дочка без отца,
неужто будет без венца -
война забрАла женихов.
Вставали раньше петухов,
кормили скот, доили Зорьку.
Хоть на душе Анфисы горько,
гнала дурные мысли прочь.
Главное, сберечь ей дочь.
Была красивой Валя - в мать,
крестьянская в ней сила, стать.
Коса до самой поясницы,
глаза, пушистые ресницы,
НЕ для кого красу беречь.
Но говорят, что и за печь
судьба заглянет, коль приспичит,
и счастье женское накличет.
Анфиса в счастье не купалась.
В объятья мужа не кидАлась,
да их и не было, увы.
Работы - выше головы,
и был Степан на ласку скуп.
Лишь улыбался краем губ.
Иной судьбы желала дочке.
Чтоб рвали для нее  цветочки
и землянику на полянке.
Все женихи сгорели в танке
и погибали, приняв бой.
Россию заслонив собой,
В деревне старики, да бабы,
и ждут их ямы, да ухабы.
...В райцентре Рям живет золовка,
с ней доживает век свекровка.
- Неужто не помогут Вале,
а мы о них не забывали.
  Картошка - это завсегда,
  мясцо давали иногда.
Племяшку приняла  золовка
и задурила очень ловко
Валюшкину головушку.
ПопИла девке кровушку.
Ни к чему ей лишний рот:
- Смотри-ка, Валя, не урод -
  сосед Толян, ведь фронтовик.
  И хоть росточком невелик,
  зато в плечах совсем не плох.
  Нет женихов-то, видит Бог.
  Одной на свете худо, Валь.
  Выходит замуж даже шваль,
  все женихи наперечёт.
  А время, как река течёт,
  оглЯнешься, уже  старуха.
Валюша слушала вполуха,
 вода порой и камень точит.
а тетка ей судьбу пророчит.
Расписались, все дела.
Жизнь закусила удилА.
Так и вошла в семью Толяна.
Вонючий свёкр вечно пьяный,
неуютно в доме Вале,
да и о ней там забывали.
Забеременела вдруг,
нет рядом матери, подруг.
Тётка сбагрила и рада,
Лишний рот кормить не надо.
Нашел Толян себе зазнобу,
он всю агрессию и злобу
на Валентине вымещал,
ей даже взгляда не прощал.
Родился мальчик, слаб и хил,
Полдня в больнице лишь прожил
- Чего жалеть-то, не жилец.
       сказал с усмешкою отец.
...Ах, как она домой хотела,
душа на родину летела.
Не отпускал  ее Толян,
был каждый вечер зол и пьян.
И вновь дитя живёт во чреве.
Молитвы шлет  Валюша  Деве
и жизни просит для дитя.
Зашел Толян домой кряхтя,
швырнул фуражку, сняв пиджак,
улегся спать без шума, драк.
Но не проснулся утром он,
палёный, видно, самогон,
быть может, выпил слишком много.
Была никчёмна жизнь, убога.
      -----------
Вдова у гроба  безутешна.
И осуждать ее поспешно
соседи  права не имеют,
скорей, они вдову жалеют.
Не по мужу ее слёзы,
Побои видела, угрозы
Бог видит, как  она устала,
промчалась жизнь, не наверстала...