Белые снегири - 35 - 2 -

2. Международный Фонд ВСМ

ЛУЧШИЕ КОНКУРСНЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Тамара АВРАМЕНКО

Детство и юность Тамары прошли в старинном городе Чернигове. Две мечты вели по жизни: подняться в небо и стать учителем. Обе осуществились. Небо открыла для себя в 18 лет, занимаясь парашютным спортом в ДОСААФ. Навсегда запомнился первый прыжок. Шаг в лазурь огромного неба, погружение в абсолютную тишину. С высоты город казался игрушечным. Затем были студенческие годы в Пензе, встреча с любимым человеком. Супруг, офицер Военно-Воздушных Сил, был направлен в Пермский истребительный авиационный полк ПВО. Вместе вырастили сына и двух дочерей. Последним местом службы стал город Запорожье, где семья проживает и сейчас.

        Будучи учителем русского языка и литературы, Тамара часто писала сценарии к школьным праздникам, стихи и песни. В 2013 году была принята в запорожское литературное общество «Поиск». Как автор стала пробовать свои силы в конкурсах Международного Фонда «Великий Странник Молодым». В данное время является Гранд Магистром и членом Клуба Слава Фонда. Первое место в разные годы заняли рассказы «У любви нет возраста» (2016 г.), «Плакала флейта» (2016), «Взрослые игры маленьких детей» (2017), «Друзяки» (2018), «Улитка» (2020), «Волшебники в чёрных фраках» (2020). Печаталась в местных издательствах г. Запорожья: газета «МИГ» (очерк «Испытание на мужество»), журнал «Хортица» (стихи и рассказ «Дело случая»). Всего издано шесть книг.



      СЕКРЕТ ЗУБНОЙ ФЕИ

- Запишите нас к Полуянову. Девушка мне всё равно на какое время, только к Полуянову, - услышал свою фамилию Леонид, проходя мимо регистратуры.
       «Настойчивая особа», - подумал он и шагнул в узкий коридорчик, где находился его кабинет.
- Доброе утро, Леонид Геннадьевич! – поприветствовал пациент, сидевший с краю.
       И как по команде стали здороваться и другие. Привыкший к утреннему ритуалу Леонид кивал в ответ. За десять лет после окончания медуниверситета он сумел создать себе имя и заслуженно считался одним из лучших стоматологов. Переодевшись, помыв руки и натянув резиновые перчатки, приоткрыл дверь и пригласил:
- С кого начнём? Заходите.
        По коридору на всех парусах неслась его помощница, медсестричка Гуля. Леонид оставил дверь распахнутой. Девушка вихрем влетела в кабинет, умоляюще глядя на доктора, принялась оправдываться:
- Представляете, свет отключили, не могла выгладить юбку. Потом каблук сломался, пришлось переобуваться. В довершение ко всему долго стояли в пробке, - без остановки выкладывала Гуля.
- Стоп! – остановил девушку Леонид. – Выбери что-то одно. Когда сразу много причин, это настораживает. Хочется сказать по Станиславскому: «Не верю!» И не смотри на меня так, словно я изверг.
- На что жалуемся? – обратился он к парню с распухшей щекой, севшему в кресло.
       Рабочий день начался. Пациенты сменяли друг друга. Только что вышел очередной. Проголодавшийся Леонид успел несколько раз откусить яблоко, как из коридора донёсся детский визг, затем плач и женский голос:
- Марьяна! Кому я сказала! Или ты сейчас же идёшь к доктору, или Зубная фея к тебе не прилетит.
- Бабушка! Не хочу рвать зуб. Мама как говорит? Если сам выпадет, тогда фея прилетит, а если вырвать, это не считается. А я хочу, чтобы зубная фея прилетела и подарок принесла.
- Пусть доктор посмотрит, может, надо просто запломбировать, - уговаривала бабушка.
- Прошлый раз маме сказали, надо удалять. Не пойду! – девочка стояла на своём.
- То был другой доктор.
«Очевидно, придётся вмешаться», - подумал Леонид.
        Он вышел в коридор. Беглым взглядом отметил, что для бабушки дама выглядела молодо. Увидев его, маленькая пациентка тут же умолкла.
- Добрый день, господа. Мне назначено свидание с юной леди, - Леонид посмотрел в чистый листок и продолжил: - Зовут её Марьяна. Но она не пришла.
- Леонид Геннадьевич, - подхватила игру дама, - это я назначила свидание с моей внучкой. Я настаивала, чтобы встреча была именно с Вами.
       Леонид вспомнил, как утром эта особа требовала, чтобы записали только к нему.
- Так что будем делать? Вызываю следующего, - Леонид ждал реакции.
 - Я пришла, - вскочила с места Марьяна.
- Ах, это вы? Почему не заходите?
- Не хочу! – девочка спрятала руки за спину и отвернулась.
- Так нечестно, - обиженно сказал Леонид. – Пациенты в коридоре ждут своей очереди, у каждого что-то болит, а время уходит. Кстати, я кое-что слышал о Зубной фее. Секреты любишь? – он перешёл на «ты».
        Марьяна кивнула утвердительно.
- Заходи, я открою тебе секрет о Зубной фее.
       Девочка устроилась в кресле и с интересом смотрела на дядю доктора.
- Открой ротик и не закрывай. Я буду спрашивать, а ты моргни два раза, если «да» и один раз, если «нет».
        Пока Леонид договаривался с Марьяной, он успел сделать обезболивающий укол. Оставалось подождать, когда начнёт действовать.
- Зубки чистишь каждый день?
     Девочка моргнула два раза.
- Зубную пасту пробовала кушать?
      Марьяна моргнула один раз.
- Умничка.
- Как у бабушки с зубками?
- Не беспокойтесь, у меня все пломбы целы, - заверила дама.
 - Сейчас немножко пожужжим,- Леонид взялся за бормашину.
- Теперь я расскажу тебе о Зубной фее.  Только это страшный секрет. Можно сказать, тайна. Умеешь хранить тайны?
       Марьяна моргнула два раза.
- Дело в том, что Зубной феи нет. Она не существует. Родители любят своих детей и сами покупают им подарки. Прячут под подушку или ещё куда-нибудь так, чтобы легко было найти. Люди они скромные, стеснительные. Вот и придумали Зубную фею, будто она ночью прилетает, забирает выпавший зубик и оставляет подарочек.
       По ходу рассказа доктора у малышки округлялись глаза, она заёрзала, видимо, желая что-то сказать.
- Понимаю, - кивнул ей Леонид, - не ожидала услышать такое. Но я предупреждал, что это секрет.
- Леонид Геннадьевич… - открыла рот дама, но Полуянов предупредил:
- Родственники помалкивают.
       Он достал из ротика пациентки трубочку для отвода слюны и предложил:
- Сомкни и разомкни зубки. Не мешает пломба?
- Не мешает. А как же фея? Правда её нет? – на глазках Марьяны выступили слёзы.
- Нет и никогда не было, - твёрдо заявил Леонид. – Не позволяй себя обманывать.
      Он помог девочке сойти с кресла и предупредил:
- Час не есть и не пить.
- Марьяша, подожди меня в коридоре, - шепнула бабушка девочке и, когда дверь за ней закрылась, набросилась на доктора:
- Чего Вы тут наговорили? Вы понимаете, что лишили ребёнка сказки, мечты, надежды! Это преступление!
- Я вернул девочку к реальности. Теперь она больше будет ценить заботу родителей. Придёт время, позаботится о них. А врать нехорошо.
- Всё сказали? Кто Вас просил! Расстроили ребёнка. Что я скажу родителям?
- Правду и только правду.
- Лично я к Вам больше не приду! – дама выскочила в коридор, хлопнув дверью.
- Виртуозно, Леонид Геннадьевич! – воскликнула Гуля. – Как Вы девчонку заворожили! Даже не пикнула…
     Медсестра продолжала щебетать, но он её уже не слушал, занялся следующим. Работал машинально, а думал о своём.

     Лёня Полуянов рос в любви и ласке. Родители ни в чём не отказывали сыну. Дед Мороз каждый год приносил подарки именно те, о которых они с мамой писали ему в предновогоднем традиционном письме. Подарки оказывались в нужный час под ёлкой.
      Маленький Лёня не задумывался, почему его подарки отличаются от подарков Толика. Старшему брату Дед Мороз приносил исключительно одежду или обувь, но игрушек никогда. Однажды мальчик случайно услышал пересуды соседок. Из разговора понял, что речь идёт о Толике.
- Что ты хочешь? Он же пасынок, - говорила одна другой.
     В тот же вечер он стал расспрашивать маму, что такое «пасынок». Та перевела взгляд на папу, который, казалось, был весь в экране (играл его любимый «Спартак»), а потом ответила:
- Это очень плохое слово, сынок. Не надо его употреблять, иначе человеку будет неприятно.
    И хоть значения мальчику не объяснили, он усвоил: этим словом можно обидеть. Вскоре слово сыграло свою роль и повлекло за собой разочарование во взрослых. Случилось это под Новый год.
        Лёня учился во втором классе и письмо Деду Морозу сумел написать самостоятельно. Как обычно, положил его перед сном в морозильную камеру, а утром, заглянул и убедился, что Дедушка Мороз ночью забрал. Значит, получит подарок, который заказал - аквариум с рыбками.
       Из школы Толик вернулся с друзьями, Серёжей и Славиком. Лёнька попытался примкнуть к их компании, но старший брат захлопнул дверь комнаты перед его носом со словами:
- Брысь, малявка! Это не для твоих ушей.
       Лёня на обидные слова не смолчал. Память услужливо подсказала словечко, и он в сердцах выпалил:
- А ты пасынок! Пасынок! Пасынок!
       Лицо брата стало пунцовым, он замахнулся… но не ударил, сдержался.
        Примерно через час друзья Толика ушли, и он пришёл на кухню, где Лёня пил чай с бутербродом.
- Так говоришь, Дед Мороз забрал твоё письмо и принесёт подарок?
       Лёня, чувствуя в вопросе подвох, промолчал, а брат продолжал:
- Идём, кое-что покажу.
       В спальне родителей Толик победоносно произнёс:
- Открой левую дверцу шкафа. А теперь пошарь на третьей полочке под бельём.
       Лёня послушно выполнил все команды. Рука нащупала листок. Он развернул его и растеряно сказал:
- Это же моё письмо…
- Да, это твоё письмо. Никакой Дед Мороз за ним не прилетал. Просто мама его спрятала, а подарок твой у тёти Веры в седьмой квартире дожидается момента. Его перенесут и поставят под ёлку. А ты, дурачок, проснёшься первого января, увидишь аквариум и будешь благодарить Деда Мороза. А его нет! В природе не существует! Родители тебе врут, а ты веришь.
        Лёня выбежал на лестничную площадку, нажал кнопку звонка соседей. Когда дверь открыли, прошмыгнул мимо хозяйки в зал. На подоконнике стоял большой аквариум, сквозь стекло кучерявились водоросли, среди которых мелькали рыбки.
- Лёнечка, как же так… послушай… - суетилась соседка, но он пулей выскочил из квартиры и дома заперся в ванной.
       Толик понял, придётся объясняться с родителями, и стал уговаривать Лёню выйти и помириться.
       Лёня переживал разочарование впервые. Никого не хотелось видеть, тем более слышать. Присев на краешек ванны, он так и застыл в этой позе. Перед глазами мама. Вот она подсказывает, как составить письмо, а вот улыбается, гладит по голове и восхищается рисунком Дедушке Морозу. «Всё ложь! Всё притворство! Всё обман! - думал мальчик. – Никому верить нельзя».

       Воспоминания детства сопровождали Леонида Геннадьевича по дороге домой. Нет, он поступил правильно, раскрыв глаза маленькой Марьяне.
       Супруга уже бегала по комнате, раскладывала платья и выбирала, в чём вечером будет блистать в театре. Билеты на драму Ибсена «Пер Гюнт» куплены месяц назад. Леонид знал, что билетов четыре, два предназначались сестре жены и её матери. Он не жаловал всю семейку, да и тёща особой симпатии к нему не испытывала. Недолюбливала зятя, острого на язычок. Жена работала технологом на швейной фабрике, а её сестра - администратором ресторана. Глядя, как все трое крутятся перед зеркалом, Леонид процитировал, немного перефразируя Пушкина:
- А ткачиха с поварихой, с сватьей бабой Бабарихой, извести его хотят…
- Что-что? – напряглась жена.
- Жду в машине, - буркнул он и вышел.

        Музыка Грига ошеломила Леонида. Он много слышал о произведении Ибсена, но ни разу не читал и не видел на сцене. У женщин был свой взгляд на спектакль.
- Ну и негодяй этот Пер Гюнт! – возмущалась свояченица.
- Он просто несчастный человек. А Сольвейг я не понимаю, – высказалась жена. – Ждать всю жизнь человека! И чего дождалась?
     Тёща помалкивала. Её волновал вопрос, сколько заплатили за билеты.
     Леонид, сидя за рулём, стал насвистывать арию Сольвейг.
- Что, зятёк, лишние деньги завелись. Высвистываешь из кармана.
       На душе Леонида было гадко. Не выходила из ума маленькая Марьяна и монолог-разоблачение собственного замеса. Он высадил дам у подъезда и поехал ставить машину в гараж. Домой идти не хотелось. Всё равно весь вечер женщины посвятят «разбору полётов»: кого из знакомых встретили в театре, кто в чём был одет, кто на кого и как посмотрел и прочее. Леонид прихватил из багажника бутылку коньяка и заглянул в соседний гараж.
- Приветствую, Павел Захарыч, к тебе можно?

       Мужчины отвели душу на полную. Выпили, закусили (у Захарыча всегда были припасы), горячо обсудили вопрос, мучивший Леонида весь день.
- Вот ты в лоб ребёнку выдал правду-матку, а не подумал, какой след остался у девчонки в душе.
- Правда – это правда. Она либо есть, либо нет. Третьего не дано, - стоял Леонид на своём.
- Я не об этом. Я о взаимопонимании. О том, что лучше простить друг друга. Тебя брат обидел, ты – его. Он тебе правду выложил, а ты её не потянул, обиделся на весь свет. Заработал комплекс – всех подозревать, - Захарыч сел на любимого конька, любил порассуждать. – Думаешь, чего твой Толик открыл тебе глаза на подарки Дедушки Мороза? Из добрых побуждений? Дудки! Он тебе больно хотел сделать. И получилось. Зачем обозвал его «пасынком»?
- Я тогда не знал, что мы сводные, что отец его усыновил и отчество своё дал. От матери узнал, «пасынок» - слово обидное.
- Понятно. Не открою Америки, если скажу, что зло порождает зло.
- Да каким боком здесь мы с Толиком? Это так, к слову пришлось. Я тебе толкую о Марьяше и её родителях, что все родители детям сочиняют небылицы, а потом удивляются: «Кто научил ребёнка врать?»
- Я хоть не педагог, но всю жизнь завхозом при школе. Таких ребятишек навидался! И родителей тоже! Могу лекции читать. Заслушаешься, - хвастался Захарыч.
- Да, оратор хоть куда! – съехидничал Леонид. – Ты конкретно дай ответ: хорошо это или плохо вводить детей в заблуждение?
       Захарыч убрал со стола пустую бутылку, задумался, молчал.
- Так будет ответ? – напомнил Леонид. – Или нечего сказать?
- Ответ будет. Скажу, а там как хочешь, так и понимай!
       Он стал убирать остатки еды в пакет, протёр столик, присел и начал говорить:
- Сказки народ зачем веками сочинял и передавал потомкам? Да речь не об этом. Ребёнку игра нужна, играя, он учится жить. Посмотри на проблему с этой стороны. Потеря зубика у малыша с болью связана. Ему про фею, мол, прилетит, подарок принесёт, выпавший зубик возьмёт, а новый даст. Ребёнок не расстроится, плакать не станет. Что же в том плохого?
- А что хорошего?
- Пока маленький – верит, играет, а подрастёт – сам поймёт, что это была игра. Но только сам. Понимаешь? Сам. 
- Выходит, я полный дурак?
- Не бросайся в крайности. В тебе обида с детства застряла и сидит. А ты её вырви с корнем.
- Как?
- Думай.

      Вечером жена сообщила, что завтра они идут в гости.
- Дочке сотрудницы исполняется пять лет. Ты раньше освободишься, заскочи в магазин, купи красивую куклу, - сказала она.
- А идти обязательно? Это же детский праздник.
- Детям отдельно стол накроют, взрослым - отдельно. Назначили нового начальника цеха. Дама серьёзная. Нам работать в одной упряжке, надо поддерживать отношения.
        В отделе игрушек Леонид растерялся. На него глядели сотни кукольных глаз. Вот она, мечта всех девочек: куклы отечественного и импортного производства, одетые в нарядные платья, с косичками и без, с закрывающимися глазами, говорящие «мама», некоторые с собственным гардеробом.
- Могу я Вам помочь? – предложила свои услуги девушка-консультант.
- О, да! Мне нужна красивая кукла в подарок пятилетней девочке. Но у вас такой выбор!
- Могу посоветовать последнюю модель. Пользуется большим спросом. Не залёживается. Называется «Зубная фея».
- Извините, не расслышал. Как называется? – переспросил ошеломлённый Леонид.
- Зубная фея, - повторила девушка. – Хорошо берут.
       Она подошла к открытой витрине.
- Кажется, разобрали.
- Что значит – разобрали! – возмутился Леонид. – Мне очень надо!
- Минуточку. Партию большую получили. Посмотрю в подсобке, - девушка скрылась за дверью.
       Через несколько минут она вышла с коробкой в руках. Внутри, под прозрачной плёнкой Леонид увидел куколку. Изящная, длинноногая фея в пышном нежно-голубом прозрачном платьице, светлые локоны украшала маленькая корона, в одной ручке - волшебная палочка, в другой - зубик. А ещё из-за плечиков выглядывали прозрачно-серебристые крылышки. Леонида вдруг осенило, и подобно Архимеду, он воскликнул:
- Эврика!
- Что? – не поняла девушка.
-  Несите ещё коробку! Беру две!
               
       Леонид долго топтался у двери, не решаясь позвонить. Наконец, нажал кнопку звонка. За дверью звонкий голосок:
- Папа пришёл! Я открою!
        На пороге Марьяша. Взгляд настороженный и удивлённый. Леонид видел, его узнали. Он выставил вперёд куклу и сказал:
- А я тут прогуливался и встретил Зубную фею. Решили зайти в гости. Пустишь?
      Марьяша радостно воскликнула:
- Мама! Она всё-таки прилетела! – и потянула Леонида за руку в комнату.
                28.12.2020
 

Валерий НЕУДАХИН

 Неудахин Валерий Федорович, 1955 года рождения, город Бийск Алтайского края. В 1972 году окончил школу и связал жизнь с армией, поступил в Тюменское военно-инженерное училище. По окончании служил в ВС на офицерских должностях, уволился в запас в 2001 году. Работал в кадетской школе. Много путешествую по Горному Алтаю, где и нахожу сюжеты для рассказов. Пишу так же о городе Бийске, о людях его населяющих. Член литературного творческого  объединения "Парус". Издал четыре книги. Дипломант Православной литературной премии 2020, лауреат литературной премии имени ИГ Меликова 2018, победитель литературного конкурса "Югра. Это моя земля". Несколько побед в конкурсах фонда Великий Страник Молодым.  Печатался в журналах "Огни над Бией", "Бийский вестник", а так же в сборниках. Работы публиковались в газетах "Бийский рабочий" и "Наш Бийск".


ФАСОЛИНЫ

   Однокомнатная квартира. Мы сидим с бабой Таей, пьем чай и водим беседы. Комната украшена рукоделием старой женщины: на кровати вышитые подушки и покрывало. Старенькая мебель, отполированная ежедневными прикосновениями рук, заботливо украшена салфетками, связанными крючком. Самотканые коврики и дорожки. Шитые замысловатым  узором Ришелье занавески. В этой комнате не найти места, где не прикоснулась заботливая хозяйка, даже в простенках картины, шитые крестиком,  тесно располагаются на свободном пространстве. В этой красоте спокойно и радостно! Сколько же труда и времени положено на это великолепие? Сама старушка в расшитом платье, фартук украшен шитьем больших и красочных цветов. Платок на голове, покрывающий волосы, и тот в обережной славянской вышивке.

   Познакомились мы случайно, хотя и живем в одном подъезде. В наше время сложилось так, что совместное пребывание в одном пространстве ни к чему не обязывает. Мы здороваемся при встрече, улыбаемся и не более того. Держимся на расстоянии, словно опасаемся сближения, вдруг это чему-то обяжет. Кругом знакомые лица, а добрых соседских отношений не наладилось. Жена знакома со всеми жителями, к ней часто обращаются. Старые люди вообще ее стихия. Они подкарауливают ее и затевают разговоры, приглашают в гости, угощают чаем. А  за разговором раскрывают тайны, обращаются с просьбами.

   Бабе Тае мне довелось чинить розетку. Открутил и снял крышку, зачистил контакты и надежно их закрепил. Ничего сложного, но с тех пор                прослыл знающим человеком, умеющим «неисправность наладить». Привезли как-то грунт на газон у подъезда, все заняты и в делах, разбрасывал чернозем с женщинами, тут же и старая соседка с ведерком не могла пройти мимо общественного труда. Зато теперь у подъезда цветник, радует глаз разнотравьем.

   На этом уровне и складывались наши соседские отношения, не более того. Три дня тому назад приехала «скорая помощь», всегда происходит подобное ночью. У бабы Таисии сердце прихватило. Комната превратилась в приемную врача: народу битком, все знающие люди.  Рассказов и случаев припомнилось не один, а вот заботу проявить… Поставили укол, выписали лекарства, посоветовали обратиться к участковому терапевту. Настаивали  родным сообщить, чтобы дня три понаблюдали ее. Тогда и открылось, что старушка одна в этом городе, и вообще у нее нет родственников. Никого!

   Разговор проходил в подъезде. Странно смотреть, как обеспокоенные соседи изображали крайнюю озабоченность и под предлогом занятости на работе разошлись по своим квартирам. Вызовом врача, покупкой лекарств и продуктов занялась жена. На второй день налила фасолевого супа в банку и попросила отнести старушке. Баба Тая уже неугомонно передвигалась по квартире, несмотря на рекомендации отлежаться.
- Бабушка суп покушайте. Свежий, фасолевый.

   И осекся.  Женщина отказалась от супа, под предлогом, что не ест фасоль. Она морщилась, силясь показать радость от посещения ее соседом, но что-то мешало ей. По щекам, изрезанным морщинами прокатились две слезинки, затерявшиеся в складочках кожи. А она пыталась промокнуть их носовым платком и уже всхлипывала, как маленький ребенок, не в силах остановиться. Перетрухнул я  сильно, сердце-то больное. Чем нечаянно довел до рыданий старушку?

- Не обращайте внимания. Тяжелые воспоминания молодости, не более того. Вашей вины в том нет, расскажу как-нибудь, почему так отреагировала.

   И вот мы пьем чай, я слушаю рассказ замечательной русской женщины, на судьбу которой выпали испытания войной. Только сегодня узнал, что соседка наша воевала, прошла войну медсестрой.

- Росла я в детдоме, оказалась в нем уже большой девочкой, лет пяти от роду. Отец с матерью жили в Сибири, в крепкой рабочей семье. Но что-то не сложилось в их жизни, смутно помню об этом из разговоров детства. Опасаясь ареста, молодая семейная пара вынужденно переехала в город на Волге, родители устроились на Сталинградский тракторный завод. Снимали угол у одной семьи, тесно и голодно доводилось. Но проработали недолго. Арестовали их толи по доносу, состряпанному органами здесь, толи пришли документы со старого места жительства,  в таких тонкостях маленькая Таисия не могла разобраться.

   Постучали ночью, маленькую девочку забрала тетя в форме, а родителей посадили в машину и увезли. Так и оказалась в детском доме. После этого жизнь проходила в казенном учреждении, без ласки, без материнской заботы, без надежной отцовской защиты. Даже лица родителей не помнила, только крепкие, пропахшие машинным маслом руки отца и полеты к небу. Он любил подбрасывать дочку по возвращении с работы. А она запомнила навсегда замирания сердца от высоты, надежность рук и этот запах.
Жилось голодно, преследовал холод, но не одна оказалась здесь, и вместе с подругами и друзьями поднималась и выравнивалась. Началась война, Тае исполнилось шестнадцать лет. Первый год работала на заводе. Но вот враг решил ударить на юге и уже в июле первые самолеты появились в небе над городом. Собрали  девчонок из рабочей молодежи и направили на курсы медсестер. Думалось: неужели все так страшно и опасно? Но запоминали, что говорилось и чему обучали. Как же ей пригодились эти знания, с ними она прошла всю жизнь.

   Занимались в школе: ученики  на каникулах, классы оказались наилучшей аудиторией. Еще слышался изредка смех в коридорах. Но все чаще он прерывался сигналом воздушной тревоги. Враг бомбил все, что попадало на глаза. Казалось, поставили задачу перед собой снести с лица земли город. Разбомбить все здания и жителей превратить в прах. Растереть все живое по руинам разрушенных зданий, стереть память! Самая страшная бомбежка началась 26 августа в шестнадцать двадцать местного времени, массированная бомбардировка превратила в руины большую часть города. Вспыхнули пожары, казалось, огонь везде. От жары трещали волосы, волдырями покрывалась кожа. Инструктор, старый дядька, проводивший занятия с девчонками, собрал их на футбольном поле. Вскоре стены школы обрушились, облака пыли накрыли группу и, они спались тем, что превратились в серые фигуры от кирпичной крошки и штукатурки, неразличимые на сталинградской земле.

   Должно быть, ад продолжался вечность, от города остались одни развалины. Пожар возникал от лепестков фольги, смазанных фосфором. На воздухе состав вспыхивал, горел ярким и жарким пламенем. При попадании на кожу прожигал ее до кости и, погасить такой огонь казалось невозможным. Два  часа девчонки не смели оторваться от земли, только причитали и звали маму в немыслимом грохоте и хаосе. Звала и Тая, ту, которой давно не помнила. А защитить просила! Наконец, подгоняемые криками, педагога,  поднялись, стряхнули пыль, и с санитарными сумками побежали к установленному месту сбора. Повторяли движения взрослого, дядьки, прошедшего Гражданскую войну. здесь же в Царицине, так тогда город назывался. Учитель пригибался к земле, петляя между кучами битого кирпича. Она не помнила, сколько пробежали таким образом, остановил крик женщины в белом некогда халате. Нижняя половина тела была прижата большим осколком плиты, из-под которой набежала лужа крови. Медичка  сквозь грохот молила о помощи.

   Роддом находившийся в здании превратился в руины. Свободная часть серой от пыли улицы усыпана крупными белыми фасолинами в красную крапину. Среди них ходила молодая женщина и причитала тонким высоким голосом. Тая не поняла первоначально ничего, только отпрянула в сторону: стошнило подружку. И через секунду ее согнуло в поясе и вывернуло от самого желудка от понимания того, что они видят. Взрывом выбросило из палаты народившихся запеленатых деток и тут же посекло осколками. Санинструкторы бегали и собирали в одно место свертки, не понимая, стряхивали с них пыль и укладывали в ряд. Один новорожденный пикнул, когда стряхнули пыль, потом заплакал во весь голос. Обезумевшая женщина перехватила ребенка и с криком: "Мой",- прижала к груди. После чего бесцельно побрела, оберегая «фасолину».

   Остаток дня, получившие боевое крещение санитарки, метались по развалинам и оказывали помощь оставшимся в живых. К вечеру собрались на берегу реки и без сил повалились в горячий песок. Инструктор принес булку хлеба и несколько крупных помидоров. При их виде у девчонок вновь началась тошнота: разве до еды после увиденного? Ночью не бомбили, группа привела себя в порядок: умылись, состирнули одежду.

   Наутро Таю отправили сопровождать детей, группу с Кавказа, которых не успели эвакуировать и переправить на другой берег. На баржу погрузились жители города, дети и раненые бойцы. При подходе катера к берегу, в небе появилась очередная партия самолетов. Началась бомбежка. Высадку организовывать некому, взрывной волной разворотило рубку, посекло осколками и из экипажа никого в живых не осталось. Раненые отталкивали девушек: идите к  детям. Им помощь оказывайте, их спасайте. А самолеты заходили на бреющем и посылали очередь за очередью, пока не закончились боеприпасы. Берег запестрел белыми рубашками и красными галстуками убитых детей. Живые  взрослые собирали мальчишек и девчонок, и отводили в сторону от уреза воды.

   Казалось, не выдержит сердце, разорвется  и расколется на куски. От этой жуткой реальности войны. Да жизненная сила против врага держала, не давала опускать руки. Город держать и людей спасать – других мыслей не допускали до себя.

   Она не могла не вернуться. Вскоре оказалась зачисленной в штат подразделения, соврала про возраст: документов все равно нет. Исполняла обязанности медсестры, трудностей хватало. Направляли в такие места, где взрослый мужик пройти не мог. Худенькая и ловкая, она пробиралась во все щели. Приходила и оказывала помощь тем, кто и надежду уже потерял. Бывало, не может протиснуться, так снимет с себя телогрейку и ватные штаны, разденется до исподней рубашки и протиснется между торчащих арматур. А враг, он тоже не дурак, заприметит белое и наблюдает, чтобы пулю пустить. Видит, подлец,  девчонка ползет, но отличиться стремится. Говорят, им отпуск давали за убитых. Супротив  девушки с санитарной сумкой конечно сподручнее  воевать, чем с вооруженным противником.

   Так и проползала в развалинах, в снегу всю компанию сталинградскую. Затем смотрела на немцев, вели их пленных по тому месту, где они детей погибших собирали, не успевших пожить, не сделавших полноценного вдоха, не успевших мать криком порадовать. Потом выносила бойцов с передовой, несколько раз была ранена, легко, Бог миловал от тяжелых. Получала награды, серьезно ранило в конце войны в пригороде Берлина, так что Победу встретила в эвакогоспитале, который вез ее в родную Сибирь.

   Попала на лечение да словно судьбу выбрала. На ноги поднялась,  помогать медсестрам принялась. Пригласили остаться, согласилась, и вскоре работала в городской больнице. Со временем перешла в «Скорую помощь» и до ухода на пенсию разъезжала по городу и оказывала первую медицинскую помощь. Звали замуж, девка-то боевая, не смогла. Только закроет глаза - белые фасолины в красную крапину. Работала на износ, думала, забудется. Нет!

   Каждый год 26 августа ездила в детский дом и возила подарки. Ночью – нет, да вскрикнет, причудятся свертки с новорожденными среди развалин.

- Вот потому и не люблю фасоль. Ты уж не обессудь, больно мне на нее смотреть.

   Чай вкусный у бабушки Таи. Травяной! Храни ее Бог, девочку - санитарку, прошедшую ад войны.

Наталия ЛЮБУШКИНА

Родилась на Дальнем Востоке. Живёт на о. Сахалин в г. Южно-Сахалинске. По образованию геолог- нефтяник. Стихи пишет; с 2015 г. Размещает свои произведения на сайте «Стихи. ру».
;http://stihi.ru/avtor/nblub .


Публиковалась в сборниках«; Библиотека современной поэзии»; «; Стихия природы»; книга 29 и «; Радиус любви»; книга 8, редактор Лариса Кузьминская.
; Стихи начала писать неожиданно для себя в; декабре 2015 года, редактируя орфографию стиха поэта Сергея Меркулова по его просьбе.


СЕРОЕ НЕБО И ВЕТЕР ХОЛОДНЫЙ

Серое небо и ветер холодный...
Чайки тревожат рассветную тьму...
Запахи ила и гнили болотной
Ветер приносит на нос и корму.

Сейнер качает у кромки пролива,
Светят сквозь мглу фонари - светляки,
И, дожидаясь морского прилива,
Глухо ругают туман рыбаки.

Тишь предрассветная... в белом тумане
Где-то восток и за ним горизонт...
Ждут рыбаки: скоро солнышко встанет
И распахнет новый день синий зонт.

Гавань покинет рыбацкое судно,
Будет волна за кормою бежать,
Чайки крикливые долго и нудно
Будут в дорогу его провожать.

Пусть над волнами  кружатся  и плачут,
Курс  указуя послушным рукам,
Громко желая добра и удачи
Вышедшим в море с зарей рыбакам...


Наталья СПАСИНА


ПОЭТ В МИХАЙЛОВСКОМ

Скрипели половицы в доме.
В ночь полнолунья призрак там
Дымил сигарой на балконе,
Бродил у озера...  к дубам
Спускался тихо по ступеням,
Смотрел в чарующую гладь,
То опускался на колени.
То вдруг пытался напевать-
Неслись протяжных слов обрывки
К голубке, той, что ждёт давно.
И воздух пепельный и зыбкий
Сплетал видений волокно…

И гулко раздавалось эхом
Среди Михайловских аллей:
-Приехал барин! Са-ааам приехал!
А ну-ка, девки, веселей!
Дрова… камин… наливку… мёду…
Да  родниковой  в самовар-
И шум, и смех  душе в угоду.
И ожил дом, и заплясал.
В людской - парадные дорожки,
Столешня  с синей бахромой,
А мёд такой, что вязнет ложка.
Брусничный штрудель… пир горой.
Рояль взорвался опьянело,
Наивно ожидая бал.
И столько дней молчавший кенор,
Вдруг засвистел, защебетал.

А призрак ждал уединенья,
Нашёл тетрадь, перо достал.
Смахнув рукой шальные тени,
Писал, безудержно писал,
Успеть пытаясь до рассвета.
Стекая воском, горяча,
Струилась тусклым мятным светом
Огарком вечности свеча.
Часы на трёх застыли чинно.
Светало... загрустил рояль.
Портрет, висевший у камина,
Сменил улыбку на печаль.
Тетрадь, взлетев, упала на пол
Строкой невысохших чернил.
Надев дорожный плащ и шляпу,
Он так же тайно уходил,
Легонько тронув штор прохладу,
Скользнул  в окно и был таков…

Лишь ветер взвился в кроне сада,
Сбивая с листьев пыль веков.


Дарья УЛЬЯНЧЕНКО


ХИРОМАНТИЯ

Текут по ладоням линии, сплетаясь в узор невиданный -
здесь жизнь распластала крылья над каждым из дней твоих.
Собрание сочинений самим Провиденьем издано -
из радостей, из печалей лепится новый стих.

Вот линия жизни. Долго стекает она к запястью,
суля многодневный опыт средь будничной суеты.
На линии сердца - полдень, июльский, горячий, ясный,
и в этот цветущий полдень прописан, желанный, ты.

Судьба белым мелом чертит дорогу сквозь испытания,
не прерываясь, тянет тугую прямую нить.
Мечты и надежды рядышком, всё явное и всё тайное
твой Ангел-хранитель белый умеет объединить.

Вглядишься в свои ладони - откроют они заветное
собрание сочинений поступков и дел твоих.
Из этих узоров соткана, живая планета вертится.
А человек - закладка в какой-то из Божьих книг.

КИСЫЧЕВ

ПРОСТО

бросить связку ключей на стол.
молча сесть на свободный стул.
под ногами холодный пол .
занемог. одинок. сутул.

разогреть что-нибудь поесть,
наблюдать, как кипит вода.
мир опять приготовил жесть,
я опять отвечаю: да.

мне так нужно твоё плечо
и ещё миллион клише.
а о чём мне писать еще,
если это кишит в душе?

боже, как же я был бы рад
просто видеть твои глаза
и смущенно потупить взгляд,
умоляя не исчезать.

атеист. психопат и сноб,
безнадёжно тобой больной.
мне так хочется просто, чтоб
ты сидела сейчас со мной

на диване, откинув прядь,
в мире, что приготовил жесть,
чтобы просто тебя обнять,
а потом разогреть поесть.


Надежда НОВИЦКАЯ

Родилась в 1962г. Училась в Мурманском государственном педагогическом институте по специальности учитель истории, обществоведения и английского языка. Преподавательский стаж — 25 лет. Работала экскурсоводом в Паломнической службе Валаамского монастыря.
Сейчас на пенсии, проживаю в США.

Стихи начала писать в молодости, печаталась в местной мурманской газете. После почти 30 летнего перерыва в феврале 2019г. открыла страничку на сайте Стихи. ру. В 2019г. принимала участие в сборнике современной православной поэзии «Вне времени» и 8 выпуске альманаха «Литературная Евразия». В 2019 и 2020гг. была номинирована на Национальную премию «Поэт года».

НА ПРОНЗИТЕЛЬНОЙ НОТЕ

на пронзительной ноте
необроненных слёз
даже — как вы живёте? —
не банален вопрос.

это — как вы грустите,
когда дом в тишине,
это — как вы не спите,
чтоб не видеть во сне

вешних яблонь кипенье —
до небес белый цвет,
и травы на коленях
нестираемый след,

красный бархат заката,
уходящий за луг,
месяц, будто объятий 
разомкнувшийся круг...

в этой осени стылой
что останется нам —
затаённое «было»
полуночным стихам,

кратких встреч полустанки,
в пустоте зряшных слов
и засохшие в банке 
стебли поздних цветов;

мертвых рук монументы —
неподъёмный гранит,
и дорог наших ленты —
где ни ступишь — болит.

взглядом взгляд не встречаю —
там за стёклами дождь,
— хорошо, — отвечаю,
и не важно, что ложь.


Инна ЗАСЛАВСКАЯ


        Родилась и  живу в Москве. Окончила факультет журналистики МГУ им. М.В.Ломоносова. По специальности – редактор, хотя большую часть жизни проработала юристом. Стихи пишу с юности. Мои стихи публиковались в газете «Московский Университет», сборниках «Час поэзии» (Москва: Молодая гвардия, 1965), «Поэзия творчества» (Рязань: Поверенный, 2008), «Ave Марина» (Казань: изд-во Академии наук РТ, 2018),в литературных альманахах "Золотая Ника" (Одесса: Астропринт, 2010), «Свой вариант» (Луганск: Элтон-2, 2012), «Многоцветье имен» (Донецк: Азовье, 2012), ; в журнале «Русское слово» (2011г., № 3, Прага), ; в; интернет-изданиях «Гостиная», «Дилижанс», «Зарубежные задворки», «Свой вариант», «Кологод» и др.; Два сборника - «Домашнее кино» (ноябрь 2007 г.) и «Лейтмотив движенья» (ноябрь 2009г.) опубликованы в интернет-журнале «Новая литература». Изданы три поэтических сборника: «Лейтмотив движенья» (2009), «Время поэта – осень» (2012), «Белая бабочка» (2019).; Являюсь одним из организаторов и постоянной участницей литературно-музыкального салона «Шапировские вечера» при Центральном Доме Архитекторов (ЦДА, Москва). Лауреат литературной премии им. Сергея Есенина «Русь моя» (второе место) за 2020 г.



ОТ ЯНВАРСКИХ ГУСТЫХ СЕДИН

От январских густых седин
До веселых кудряшек лета -
Где-то лист упадет один,
Тут же почка проснется где-то.

Жизнь листвою стремится ввысь
И корнями уходит в почву.
Мы стволами с тобой срослись,
Мы ветвями сцепились прочно.

В неоглядном своем лесу,
Где изведаны все дороги,
Мы друг другу закон и суд,
Мы друг другу рабы и боги.

Год за годом… Но глянешь вдруг –
Изменилась твоя дубрава:
Там, где други сходились в круг,
Только пни коченеют в травах,

Да зарубками имена
На замшелых стволах живущих,
Да лишайников письмена,
Да осипшее эхо в кущах.

А над нами играет свет,
Молодые бунтуют кроны:
До корней им и дела нет
И былые смешны каноны.

Хочешь сетовать? Не трудись -
Даже птицы тебе не внемлют.
Жизнь листвою стремится ввысь,
А корнями - уходит в землю.

Юный лепет над головой,
На коре – дорогие метки.
Я – живая и ты – живой,
И сплетаются наши ветки.
                2018 г.

Натали 99

ЕСЛИ ВДРУГ...

Если вдруг во тьме кромешной ты проснешься ненароком,
И почудится, что  будто кто-то в комнату проник,
Значит, ночь тебя боднула в бок холодным лунным рогом
И открыла с чудесами сокровенный свой тайник.

Посмотри – безмолвный ангел чистит крылышки на крыше.
На лебяжьем покрывале серебрится сонный двор.
Злые призраки мелькают,  шебуршащие как мыши,
С любопытством созерцая белой сказки волшебство.

От испуга встрепенутся, разлетятся врассыпную.
Свистнет ветер для утехи и разгонит сразу всех.
А потом отполирует детям горку ледяную,
Чтоб услышать бодрым утром их весёлый громкий смех.

У скамейки притулился, задремав, фонарь сутулый.
Он за годы верной службы спину выпрямить не смог.
А в сугробы голубые наконец метель уткнулась –
Намела снегов искристых, заготавливая впрок.

Навязала  шубы, шапки, для берёзы – шарф пуховый.
Канителилась, кружила и умаялась вполне.
А, безмолвие нарушив, с языка слетает слово
И звенит сосулькой дробно, примерзая к тишине.
 
Дед мороз невозмутимый, обнулив тепло земное,
Дни короткие считает на задворках декабря.
Дышит рядом год грядущий, и старик обеспокоен –
К скорой встрече он крахмалит и бинтует всё подряд.

Небо звёздное стекает на зубцы могучих елей,
А Медведица Большая доедает лунный сыр.
Жаль, с тобой мы в снежной сказке отогреться не сумели,
Затерев её страницы невзначай  до самых дыр.


Инна ЧЕРНЯВСКАЯ
( Краснодарский край, г. Славянск на Кубани)

К НЕМУ

Старенький домик стоит по соседству - брёвна  в развал.
Груши из сада, мне помнится, в детстве - там воровал.
Немногословна бывала соседка: хоть и добра,
Часто ворчала  в шпалерной беседке, что у двора.


Радость в душе или боль от утраты - я не спросил,
Знаю, ждала словно милость солдата, что было сил.
Ныне  преставилась бабка Анюта, вот... померла...
Дом скособочен, котам стал  приютом: даст ли кто лад?


Смотрят в раздумье пустые глазницы - окнами в мир,
А над крыльцом суетятся  синицы - с песней в эфир.
Дверь словно рот, усмехаясь, беззубо, снята с петель,
Дальше за дверью - полати да груба*- Анны постель.


Ветер бумаги бессильно разбросит и письмена,
Старые доски трещат словно просо - ходит она...
Бережно письма его  собирает  - за столько лет,
Эти три дня с ним  ей кажутся раем, их больше нет.


Аннушка, Аня, мой синий цветочек - пишет он ей...
Горькой слезою размыты все строчки в мареве дней.
Мне бы  притронуться  пальцами нежно - слышится грусть.
-Что же  ты плачешь опять, безутешно? Я же  вернусь!


Помню до стёжки рубашку льняную - кроя реглан
Гладил я косы, любя и  ревнуя: их сберегла?
Вся расцелована, знал ли я слаще - стала судьбой.
Что же моя, синеокая, плачешь... Я же с тобой!


Кустик смородины, дикой фиалки, пыль да бурьян...
Письма читая  - не знаю покоя, я словно пьян.
Вот сорок дней  и прошли вереницей, словно в дыму,
С ветки душа улетает синицей - видно к нему...

груба*- печь
фото из всемирной паутины.