Римма... или история одного стихотворения

Горячий август двухтысячного. Поезд Кишинев-Петербург. Жара нестерпимая. В тени плюс 40, в купе плюс 50. Окно заблокировано парочкой длинных гвоздей еще зимой и, само собой, не открывается. Не помогают ни волшебные слова, типа «Сим-Сим, откройся», ни просьбы к проводнику. Поезд старый и пыльный, и, кажется, держится на этих двух гвоздях, которыми намертво приколочено окно нашего купе. Вместе со мной едет весьма дружелюбный и улыбчивый молдаванин – строитель комфорта в новой капиталистической России. Он достал из своей необъятной сумки бутыль ароматного и вкусного красного каберне, я из своего рюкзака жар-птицу ( жареную курицу). Нам уже хорошо. Ведем оживленную беседу на молдавском, иногда вкручивая в него саморезы крепких русских слов. Мой сосед – коренастый и невысокий парень лет 27-28, юморной малый, знает толк не только в стройке, но и в музыке и даже поэзии и кинематографе, что меня невероятно радует. Ведь ехать 42 часа. И мне не все равно, кто мой собеседник.

За минуту до отправления к нам в купе заходит третий пассажир. Это миловидная и невероятно тонкая дамочка лет тридцати. Этакая, знаете ли, дама с собачкой из рассказов Чехова. Такая, знаете ли, ах, ах, как это мило, не будете ли Вы столь любезны и прочие приятные интеллигентские моменты. Понятное дело, нас ударило то ли молнией, то ли током меньшего, но не менее опасного напряжения. Мы тут же давай суетиться, то бросать ее сумки на верхние, то запихивать их под свои нижние полки.

- Господа, меня зовут Римма, - сказала торжественно девушка-дама и мы успокоились. При этих словах мой сосед-строитель смущенно спрятал бутыль под столик, а я свою курицу под подушку.

Я вдруг почему-то вспомнил фильм моего детства «Раба любви» с Еленой Соловей. Вот это и была наша новая утонченная спутница. С ней хотелось быть любезным и интеллигентным, возвышенным и одухотворенным. Уже через минуту мы наперебой стали предлагать нашей спутнице свои нижние места в купе. Она выбрала место моего соседа.

- Не пережифайте, мэй,- сказал Ионел ( так звали моего соседа по купе) – Я видел в кино и знаю, как это делал Маугли. При этих словах он ослепительно улыбнулся и на двух пальцах подтянулся к верхней полке и перекинул свое натренированное тело на верхнюю полку.

- Какой Вы, однако, приятный, - у Риммы смех был такой нежный и лирический. Ее ровненькие зубки были в полном порядке и радовали собеседника блеском и ухоженностью.

- Как врач я вам хочу сделать замечание – пить вредно, а пить в такой духоте прямо-таки опасно! Живо откройте окошко!

До чего ж мила она была, наша соседка Римма. Эти полные блеска серовато-зеленые глаза, эти лукавые ямочки на розовых щечках, тронутых легким слоем тонального крема и пудры. А эти пухленькие губки?

И, конечно же, мы бросились дергать изо всех сил окно.

- Музыкант, мэй, - сказал Ионел, - ты мне не мешай, ты лучше играй на своей гитаре, а я буду олякэ добывать нам чистый воздух.

В итоге он, конечно, окно открыл. Сильный человек. Настежь открыл. И вот мы так с ним и ехали, с открытым окном. Ибо оно уже не поднималось никак. То есть не закрывалось даже. И вот мы с песнями, курицей, вином и котлетками Риммы миновали Молдавию, Украину и Беларусь и стали приближаться к Питеру. На улице уже пять градусов по Цельсию. Это уже явно не Молдавия. Уже пробовали закрыть окно покрывалом, но оно надувалось и его вырывало и нас обдавало русской свежестью по полной программе. Мы пробовали укрываться матрасами…

Весь вагон был в курсе наших страданий. И даже проводник утром напоил нас бесплатно горячим чаем. Но, несмотря на это, у нас зуб на зуб не попадал и мы продолжали страдать.

И вот за час до прибытия поезда на Московский вокзал Санкт-Петербурга Римма настучала своими ровненькими зубками азбуку Морзе – «Слава, ежели ты поэт, то посвяти мне стихотворение. Вдруг я простыну и умру, так хоть в истории оставлю след.»

И я взял из ее такой трогательной тонкой ручонки шариковую ручку и написал сходу на проездном билете эти стихи

Некстати так и неуютно
Вдруг прибывают поезда.
И в расписании вязнет утро
И тает эхо в проводах.

А мы расстанемся поспешно
С нелепою тоской в глазах
С усталостью от ночи грешной
С чужим билетом на руках.

Славич-2000, Кишинев-Питер

WWW.SLAVICI.RU



© Copyright: Славич Мороз, 2009
Свидетельство о публикации №109062906635