Эсфирь

        Э  С  Ф  И  Р  Ь
   
   Вельможи стали замечать,
   Что Артаксеркс стал тосковать.
   Бродил он по дворцу как тень
   И вспоминал свою Астинь.
   Задумались вельможи – как тут быть?
   Владыке где царицу раздобыть?
   Да чтоб красивою была,
   Умна, достойна, весела,
   Чтобы имела кроткий нрав
   И царский соблюдала бы устав.
   Коль хороша будет собой,
   То станет для царя женой.

   На это согласился царь охотно,
   Чтоб привозили девиц в Сузы доброхотно.         
               
   И понеслись во все концы
   Искать царицу для царя гонцы.

   Красавиц много было очень,
   Из всех домов их привозили впрочем,
   Знатнейших из домов одних,
   Не знатных из домов других.
   Их привозили под надзор Гегая,
   Его задача в том была такая --
   Быв стражем жен, он проявлял о них старанье
   И выдавал девицам притиранья.

   Жил в городе престольном
   Иудеянин – Мардохей,
   Из Иерусалима был переселен он,
   Колено Вениамина, отец его Семей;
   Воспитывал племянницу Эсфирь,
   Сиротку круглую, он дядей ее был.
   Была она красива станом, пригожа и лицом,
   Родителей по смерти он стал ее отцом.
 
   Когда ж девиц всех собирали,
   И на Эсфирь, конечно же, пал взор,               
   И в царский дом ее отдали Гегаю под надзор.
   Ему понравилась она, нашла благоволенье,
   Приставил к ней он семь девиц и выдал притиранье.

   Ей Мардохей дал твердо повеленье,
   Не сказывать ни о народе, ни родстве,
   Имел на то свое соображенье,
   Чтоб сохраняла эту тайну при себе.               
   Во всякий день туда являлся Мардохей,
   Справляться о здоровьи племянницы своей.      

   12 месяцев те длились притиранья            
   Мирровым маслом, ароматами другими,
   Проявлены над нею были все старанья.
   Девиц было не мало, но лучшею была меж ними.
   Когда ж девицы в дом к царю входили,               
   То получали все, чего бы не просили.

   Эсфири очередь пришла к царю идти,
   Не стала ничего она просить,
   Тем обрела к себе расположенье,
   Была послушна и скромна в их мненьи.
   
   В десятом месяце к царю Эсфирь вошла               
   И больше всех ему понравилась она,
   И возложил на ее голову венец,
   Вместо Астинь царицей стала наконец.

   И сделал царь великий пир,
   О том прослышал весь тогдашний мир,
   Раздал дары для многих областей.

   После сего Эсфири дядя Мардохей
   Когда сидел у царских врат дверей,               
   Услышал, что два евнуха царя
   Задумали убить его, злобясь.
   Их замысел Эсфири он открыл
   И одобрение царя тем заслужил,
   И было вписано его благодеянье
   В книгу всех записей собранье.

   Царь Артаксеркс Амана возвеличил,      
   Все кланялись ему, ниц падали пред ним,
   Но Мардохей не кланялся ему,
   Он поклонялся Богу одному. 
   И говорили все ему:
   -- Скажи, зачем так поступаешь?
       Разгневается он, ну разве ты не знаешь?
    И отвечал им Мардохей:
   -- Я – Иудей.
       Не кланяюсь нигде и никому,
       Я поклоняюсь только Богу одному.
     И донесли те слуги при дворе Аману,
     Что Мардохей не поклоняется ему.
   
   И гневался Аман на Мардохея,
   При его виде всякий раз зверея.
   Ничтожным показалось его лишь истребить,
   Задумал он на всех евреев руку положить,
   И в царстве истребить всех иудеев,
   Бывших народом Мардохея.

   И рассказал Аман царю, что есть народ,
   Рассеянный по царству, законов не блюдет.
   И обещал талантов 10 тысяч положить,
   Коль царь позволит иудеев истребить.
 
   И Артаксеркс снял перстень со своей руки,
   Указ об истребленьи иудеев тем скрепил,            
   Сказал Аману:
      -- Вот и превосходно,
          С народом ты поступишь как тебе угодно.

   Призвал Аман тотчас же множество писцов,
   К народам в области послал своих гонцов.
   -- Даю вам повеленье городам всем возвестить,
      От малого до старого всех иудеев истребить.
      Убить и погубить и женщин, и детей
      В месяце Адара, в тринадцатый день.
      Народ на истребление отправить,
      А их имение – разграбить.   

   Весь город Сузы был в смятеньи
   От грозного такого повеленья.
   Тут Мардохей свои одежды разодрал,
   И с горьким воплем к Богу он взывал.
   Все сетовали и вопили Иудеи
   С дядей Эсфири – Мардохеем,
   Повсюду слышен плач, и крик, и вопли,
   Постелью было вретище для многих.

   Служанки принесли ту весть Эсфири,
   И сильно растревожилась она,
   Послала слуг, чтоб дяде вретище сменили.
   Ему одежда оказалась не нужна.
 
   Эсфирь послала евнуха Тафаха
   Узнать у Мардохея о тех слухах.               
   Ему он рассказал, что с ним случилось,
   Просил, чтобы Эсфирь царя молила
   О том, чтоб он помиловал народ,
   Чтоб истреблению не дан был бы ход.       
 
   Эсфирь писала Мардохею:         
  -- Все в царских областях давно уж знают,
      Что царские законы здесь не нарушают,
      И если кто к царю не позванным войдет,
      Незамедлительно он смерть свою найдет.
      К царю не звана я уж 30 дней,
      Такой вот дела оборот.            
 
   Послал через слугу ей Мардохей ответ:
 --  Не думай, что спасешься ты одна из Иудеев, нет.
      А, если промолчишь, то знай же твердо ты ,         
      Что избавленье Бог пошлет с другой нам стороны.
 
   И был ответ Эсфири  Мардохею:       
  -- Ты собери к себе всех Иудеев,            
      Скажи постятся пусть три дня, и не едят, не пьют.   
      И я поститься буду, а потом пойду к царю,
      Хоть это против царского указа будет,
      Пойду на смерть. Пусть будет то, что будет.
      
   По-царски в третий день она оделась       
   И пред царем во внутреннем дворе явилась.
   На царском ложе он сидел своем,
   Что прямо против входа в дом.   
   Увидел, что Эсфирь явилась,               
   И в его сердце нашла милость,
   Он золотой к ней скипетр  простер,               
   Направил на нее свой нежный взор.
 
   Она к нему поближе подошла,
   Коснулась скипетра конца.
   Ей он сказал:
    -- Проси, чего ты хочешь,
        До полу-царства даже ты получишь.
   Сказала тут Эсфирь царю:
    -- Я пир готовлю господину моему,
        И, если будет то ему угодно,               
        С Аманом приходи сегодня.
 
      Прислуге царь сказал:
      -- Вам за Аманом надобно сходить,
          Чтобы царице в этом деле угодить.

   С Аманом прибыл царь на пир,
   Который приготовила Эсфирь,
   Сказал ей при питье вина:
   -- Скажи же мне желание твое,               
       Все будет удовлетворено.
       И если есть какая просьба у тебя,
       Будет исполнена она,
       До полу-царства исполню ее я.

   Эсфирь ему тут отвечала:
   -- Коль я нашла благоволение в твоих очах,
       То приходи на пир с Аманом снова,
       И там скажу я свое слово.

   Ушел Аман веселый, благодушный,
   Увидел Мардохея,-- тот не сдвинулся пред ним,--
   Исполнился вдруг гнева, потерял радушье,
   Скрепился все же пред событием таким.
   Пришед домой, позвал жену, князей:            
   -- Имею много я богатства, сыновей,
       И царь меня пред всеми возвеличил,
       На пир к царице зван, он так меня отличил.
       Вот только Мардохей меня изводит,
       И гордостью своею в бешенство приводит.

   Услышал тут совет жены, друзей:
   -- Есть дерево здесь высотою в 50 локтей,            
       И пусть повесят Мардохея.
       Так ты тоску свою развеешь.

   -- Да, печаль я так свою развею.
   
   И приготовил дерево он Мардохею.

   И отошел от Артаксеркса сон,
   Не мог уснуть на ложе своем он,
   И приказание слуге дал он:
   -- Ступай, дневные книги поскорее принеси,
       Я просмотреть хочу дневные записи.

   Читали эту книгу пред царем,
   Остановил он их на месте том,
   Где  Фарра и Танафа, евнухи его,
   Поднять решили руку на него.      
   Спросил:
   -- Какую почесть мы воздали Мардохею?
       Вознагражу его и ничего не пожалею.
 
   И было сказано ему в ответ:
   -- А почестей ему тут вовсе нет.
   
   У слуг спросил царь:
   -- Кто там во дворе?
      Призвать его немедленно ко мне.

   И ставил там Аман для виселицы древо,       
   Чтобы на нем повесить Мардохея.

   Аман вошел, и обратился к нему царь:
   -- Что сделать человеку, которого царь             
       Желает почестями отличить?
 
   Аман подумал:
   -- Кто ж кроме меня то может получить?
   И отвечал:
   -- Пусть одеянье царское тому скорее принесут
       И царского коня ему к тому же приведут,
       Царский венец возложат на голову ему,
       Кто может помешать, мой царь, тому?

   Царь тотчас приказал Аману:
   -- Так сделай это Мардохею Иудеянину.
       В одежду царскую одень скорей его,
       Коня возьми в конюшне моего   
       И сделай, что сказал, не позабудь ты ничего.

   Аман так сделал Мардохею, отметил почестью его,
   И рассказал друзьям, жене Зереши, что произошло.
   Ответили Аману мудрецы после всего:
   Из племени он иудеев, не пересилишь ты его.

   Пришли тут евнухи царя               
   И стали торопить Амана,
   Чтоб поскорей идти на пир,
   Который приготовила Эсфирь.

   К Эсфири на пиру том царь благоволил,
   Исполнить все желания ее он предложил.
   К царю Эсфирь со своей просьбой обратилась:
   -- Беда с моим народом приключилась,
       На убиенье продан он и на погибель.               
       О, если б только в рабство, не было б обиды,          
       И, если есть твое благоволенье,
       Спаси народ мой, царь, от истребленья.

   -- Скажи мне, кто же мог так поступить?
       И кто велел народ твой истребить?

   -- Тот неприятель – злобный враг Аман,          
       Он от тебя такое повеленье дал.
   
   Пред ними в ужасе Аман затрепетал,
   Такого он никак не ожидал,
   Он понял, злая участь его ждет,
   Беда стоит уж у его ворот.

   Царь встал во гневе, вышел с пира.

   Припал Аман с мольбой к Эсфири,
   С мольбой к  царицы ложу он прильнул.            

   Тут царь вошел и гневно на него взглянул:
   -- Насиловать царицу хочет в доме у меня!

   Накрыли тут лицо Аману,
   Ведь слово вышло от царя,
   И евнух тут царю сказал:
   -- А вот и дерево, его поставил сам Аман.
   
   Повешен был Аман на древе Мардохея,
   И гнев царя утих и был развеян.

   Эсфири дом Амана отдан был царем,
   А Мардохей поставлен был смотрителем при нем.
   И плакала царица и царя просила,
   Чтоб приговор ее народу изменил он.
   Царь отдал перстень, и была поставлена печать,
   Которой позволял им на защиту свой народ собрать,
   А список данного указа во все области отдать.
   Куда ни приходил указ, иудеи ликовали,
   И многие из страха к иудеям примыкали.

   В 12-й месяц, 13-й день был изменен народа жизни ход,
   Он истреблен быть должен, а вышло все наоборот.
   Собрались в областях и городах больших,
   Чтоб руки наложить на зложелателей своих.
 
   Теперь пред гневом их никто не устоял,
   На все народы страх и ужас в миг напал.
   И избивали иудеи всех своих врагов,
   И грозно встал народ, свободный от оков.
 
   Они врагов своих нещадно истребляли,
   Но на грабеж руки не простирали,
   На защиту своих семей они вставали,
   И тысячами в городах их истребляли.            

   Месяц Адара, 13-й день закончился спокойствием.
 
   И отмечать тот праздник каждогодно
   Всему народу стало то угодно.
   И дали празднику название Пурим,
   Чтоб помнить детям их и им самим.

   Нас верности Господь через Писанье учит,
   Все принципы должны мы соблюсти,
   И в Бога верили, когда нас враг всех мучит,
   В смирении могли молитвы принести.

   Так для чего Бог допустил, чтобы в народе все рыдали,
   Постились, прах на голову бросали?
   А чтоб покаялись и ближе к Нему стали,
   На то и дал им злоключенья Мардохея,
   Чтобы гордыню и надменность их развеять.
   Когда же им грозило истребленье,
   О Боге вспомнили, прибегнули к моленью
   И осознали – только Он их может защитить
   И под крылом Своим от бедствия укрыть.

   И в нашей жизни так бывает,
   Что мы о Боге забываем
   И веру в Искупителя теряем.
   Тогда приходится Ему нас хорошо встряхнуть,
   В изнеможеньи сил к Себе вернуть.

   Пусть опыты событий грозных
   Помогут в вере стоять твердо,
   Чтоб вера украшала нашу жизнь,
   Как украшала она жизнь Эсфирь.