История в котелке

(Василию Аркушеву –
 главному герою подлинных событий и его котелку –
музейной реликвии в г. Междуреченске посвящается)
                1
У Чёрного моря, над  пенной  волной,
Где небо и скалы красивы,
Родился в обычной  семье трудовой
Мальчишка. Назвали – Василий.

Васяткой звала его ласково мать,
И гладила жёсткой ладошкой,
Он плавать любил, научился нырять,
И рос, и взрослел понемножку.

Жила без излишеств тогда детвора.
Отец  – рыболовом   в  артели,
На старом баркасе гребёт до утра,
А сводят концы еле-еле.

Однажды продажа им в прибыль  была,
И можно купить, что захочешь.
 Мать с рынка тогда котелок принесла  –
Блестящий, железный и прочный.

Уху в нём варили, несли на базар
Бубыриков сдать на продажу,
И чаще других его Васька держал
И чистил песочком от сажи.

В пятнадцать годков  ещё хрупок на вид.
Страна шла к эпохе советской.
Но, хочешь - не хочешь, а голод  велит
Работать  на шахте донецкой.

И вот он, подросток, кормилец в семье,
Забоя  опасного пленник,
Кирка да лопата – в руках  инструмент,
Пласт угля крушит  на коленях.

Узнал, как лежит под землёй уголёк
И зреет до срока без света,
Носил на работу с собой котелок
Нехитрого, в общем,   обеда.

Бубырики – рыба бычок

                *
Несли времена не щадящий уклад.
Но крепнет он  духом и телом.
Настал 33-й… Василий – солдат.
Мужское освоено  дело.

Той службой военной не зря закалён  –
Суровые годы  настали.
Готов был сражаться за Родину он,
Да в плен его  немцы угнали.

Нуждались фашисты в руках молодых,
Вели безоружную силу,
Один на один дал бы фрицу под  дых,
Да вон сколько их привалило!

Их взяли у шахты (такой выпал рок),
Когда поднялись из забоя,
Он шёл налегке, нёс пустой котелок,
Как символ судьбы пред собою.

Их гнали. Совсем не давали еды
До самой черты, до границы.
Но мог зачерпнуть  он из лужи воды,
Хотя бы досыта  напиться.

А отдых объявят, кладёт  котелок
Под голову, гладит рукою,
И запах ухи и родимый порог
Во сне  утешали порою.

Военному плену  советских солдат
На статусы не было права,
Женевской конвенцией всех защитят,
А нашим –  готова расправа.

Пошли лагеря. Надо долго листать
Страницы истории страшной,
Чтоб путь отследить и всю правду узнать
 О тысячах угнанных…  наших.

Там голод, жестокость, немыслимый ад
И травля собачьею сворой,
Всё глубже его загоняли в Дойчланд,
– Работай, пока ты здоровый!

Три раза бежал. Как и многие, зря.
Схватив, избивали до смерти.
О, кто вас настроил в стране, лагеря!
Не люди в них служат, а  – черти!

Под робой, подмышкой, носил котелок,
И если от голода тошно,
Он в яму влезал для отходов и мог
Набрать кожуры от картошки.

И это спасало. Привычный паёк
Был беден и скуден издавна,
И стал талисманом ему котелок ¬¬–
Он с ним ускользал от охраны.

Женевская конвенция о военнопленных 1929 года подписали
47 государств Европы,
Советскимм Союзом не была подписана.
Дойчланд – немецк. Германия.
*
Настал сорок пятый.  Устала война,
Опущены вражии плечи,
Победа близка.  Отовсюду  видна,
И ждать окончания  легче.

Гвоздём исцарапал посудины бок
С надеждой: «февраль, день двадцатый»,
Страницей истории стал котелок  –
Вовек не забудется дата.

«Марсель». Их отпустят?! Неужто не врут?!
«Тринадцать и римскими – тройка»,
На третьей:  «Одесса. Апрель». «Доплыву!»
О, как они плакали горько!

Казалось, сама мировая  душа
За них трепетала, как птица.
И хмурилось море, от гнева дрожа.
И шторм угрожал разразиться.

А сердце кричало: « Скорее, скорей!
Там Родина!  Берег Одессы!»
Но Родина им  не открыла дверей –
Плывите  назад,  возвращенцы!

Померк, почернел и пропал белый свет,
 Сконфужены даже французы.
«Останьтесь, живите, дороги вам нет –
Ждут  дома   тюремные узы».

Не все возвратились. Родимый портал!
Фильтрация строго взыскала:
– Ты выжил, но…  враг  раз в плену побывал!
В ГУЛАГ, на « курорт» у Байкала.

И понял Василий, зачем  уберёг
Посуду – кусочек Отчизны,
Как брата и друга, хранил котелок –
Он был ему нужен для  жизни.

А жизнь? Что  ты скажешь, Василий о ней?
Идёт и стоит...  на вокзале.
Верёвочкой горе потуже завей,
Гвоздём  на котле  – « Забайкалье».

Фильтрация –специальная процедура проверки
бывших пленных на лояльность государственной власти.
ГУЛАГ – главное управление лагерей, сеть лагерей для
Наказания и исправления нарушителей закона.
                *
Чита. Букачача. Японцы в плену.
Судьба – неустанная сводня.
Василий весь опыт  доверил  котлу,
Набил :«Живи только  сигодня».

Восходит заря. Поднимайся, трудись,
Ты дышишь и видишь – не помер!
На Бога в душе поскорей обопрись,
А  телу  дан табельный номер!

Где, Господи, счастье? Как можно добыть
В земном непокое  покоя?
Согласен трудиться, но в радости жить,
Любовь обрести за былое.

Мария … из ссыльных. Смиренная вся
Не стар  на четвёртом  десятке?
Случилось их общее счастье – весна,
И стало всё в жизни в порядке.

Вина не пила,  неприметна в толпе,
А мужа  узнала до муки,
Создали семью и пошли по судьбе
До самой последней разлуки.

Детей нарожали.  Две дочки, сынок
И с ними  делился Василий
Про то, как его выручал  котелок.
В нём  ужин семейный  варили.

Работал, учился, старался, терпел,
Стал горный, по должности, мастер.
Дом строил, и мирного неба хотел –
Всем людям всеобщего счастья.

А сердце  хранило те страшные дни –
Военного плена насилье.
И если с женой оставались одни,
Пил рюмку и плакал Василий.

Ещё отличался большой добротой.
С Марией, под стать  хлебосольной,
Бывало, откушать свежинки свиной,
Премногих сзывали в застолье.

Букачача – поселение в Бурятии, там расположено
 Букачачинское
Каменноугольное месторождение и шахта
                *
А дальше? Что дальше? Опасный был труд.
Шахтёр - тот же воин в окопе,
Случился обвал. Трёх погибших несут,
В неволе воздвигли надгробья.

Свобода близка до недели была
Осталось  дотронуться сердцем,
Смерть долго за ним и сердито брела,
За то и решила расчесться.

Тепло  попрощался в то утро  с женой!
Велел малышне мамку слушать.
Не взял котелка  –  туесочек с едой –
Хлеб, сало, водичку и кружку.

                *
То было давно. И за давностью лет
Могло всё на свете забыться,
Но жив котелок. Прежних  счастья и бед
Хранит незабвенно страницы.

Года пролетели, и дружной семье,
Приютом  стал  наш Междуреченск
У старшей, как ваза, стоял на столе,
Судьбою отцовской  размечен.

Когда разрушалась Советов страна,
Воры вовлекли  в передрягу,
Реликвия дочкой была спасена –
На лом чуть не сдали беднягу.


История судит. За давностью лет
Неважное  может  забыться,
Но тот, сберегавший отца  амулет,
Свидетелем жизни хранится.

Возьмут его многие тысячи рук,
Читать на нём надписи будут,
И кто-то прозреет, задумавшись вдруг
О связи предметов  и судеб.



Последнее примечание. На котелок нанесены три линии в немецких лагерях–200г.,400, 600 г.еды, столько положено было в разных местах или за сделанную работу.И Василием набиты надписи – 1 надпись – 20.02. 45 (Приближалась Победа);2 надпись рядом – «Марсель-13.03.45» (Французы как союзники в борьбе с фашизмом, освободили из лагеря и вывезли  пленных в Марсель); 3 надпись – «Одесса – 04. 45 )( Их теплоход не приняли в Одессе, не пустили домой. Одни остались за границей, а пятая часть другим путём через фильтрацию НКВД попала на Родину и сразу в свой Гулаг. Следующая надпись – «Забайкалье» 8.08.45. Василий получил 10 лет.
Надпись «Живи только сигодня»  (Родилась от безнадёжности. Но судьба всё –таки дала шанс). И ещё на котелке есть  что-то значащий рисунок юрты. Возможно, как и у нас здесь, в Ольжерасе,лагерники сначала строили себе какие-то шалаши, а потом более тёплые строения.
Василий создал–таки семью - жена Мария тоже из ссыльных, его дети : 47г – Лара, 49г. – Оля. 52г. – Коля.
В 90-е котелок воровали, и Лара выкупала его, находила в пункте сдачи металлолома, а потом из боязни потерять совсем принесла в музей.