Кам

Варится в котелке моем
Черное зелье, э-хой,
В этом мире я только кам.
А сколько всего миров!
А сколько всего дорог!
Но всему положен свой
Срок и предел.
В полночь я отложу свой бубен,
В который бил до того и
Осушу котелок, превращаясь в
Черного ворона – вестника смерти
И горя. Возьму кропило и чашу.
Я полечу к тем
Кто насилует мою землю.
Кто мучает мою мать.
Кто травит реки мои.
Кто оголодил мой народ.
Кто рубит мои леса.
Кто крошит горы мои –
Кто грабит седых стариков,
Кто убивает ум молодых,
Кто прожирает то,
Что я называю: «Родина».
Для того лишь, чтобы набить
Утробу и бездонный карман, э-хой
Я пройду сквозь их стекла,
Что не берет даже пуля,
Я буду кропить их зельем,
Что  сварено из цветов,
У которых вместо бутонов
Змеиные головы,
Из мертвых крыс о шести головах,
Из пальцев тех, кто доныне крал
И никак не умел насытиться.
Я буду слать им сны, по сравнению
С которыми самый жуткий кошмар –
Просто шутка и не дам пробуждения.
Что кричишь, точно увидел того,
Кто придет за тобой после смерти?
Это пока только сон и пока что
В самом начале.
Ничего, ото снов вы проснетесь,
Правда, следующей ночью они вернутся.
И не-е-е-е-т, э-хой, мое зелье
Не убивает сразу, то-то было бы
Глупо!
Нет, оно червячками пойдет по костям, выедая мозг,
Поползут червячки по крови, сосуды путая в пряжу,
Поползут червячки по телу, чтобы сосать изнутри глаза,
Алчное сердце и жирную печень, э-хой.
А старшему я через темя вытяну мозг
И наделю мозгами речного сома – помимо уже перечисленного и
Заставлю жить,
И не помогут заморские лекари,
И не помогут лекари наших земель,
И не помогут знахари – кто поумнее,
Поймет, в чем тут дело и откажется сам,
Кто поглупее – не сможет,
Кто пожаднее – не совладает,
Ибо нет зелья с проклятьем сильнее,
Чем сваренное во имя
Защиты Рода, родимой земли и беззубых людей, э-хой!
Чаша с зельем по праву зовется бездонной,
Чтобы до срока хватило на каждую мразь.
Сколько их.
Как я устал.
Как я устал.
Как я устал, э-хой,
Но оно того стоило – я начал войну и выиграл,  не объявляя –
Но я же не рыцарь не белом коне, я простой лесной кам, э-хой.
Глядя на этот парад павианов,
Что подыхают от боли и нет спасенья,
Что дохнут десятками от одного и того же
Едва ли найдутся другие, кто скоро захочет
Того же и так же, э-хой.
В этих землях еще есть молодая и честная кровь,
Что удержит падающее знамя,
Я лишь немного помог.
Я возвращаюсь в свой лес.
Я прячу котел и кропило.
Я вновь обретаю свой облик и с совестью,
Что так долго была просто серой, а теперь
Побелела,
Камлаю над утренним звонким костром,
Э-хой!