Ангел

Люди давно перестали верить.
Что могут что-то, что нельзя сделать.
Что можно иначе, что можно открыто.
Что можно доверить, в душе что сокрыто.
Им все равно стало, что будет с другими.
Себя бы спасти, пока есть еще силы.
Не смотреть по углам, не стоять слишком близко.
Не встречаться глазами, опуская взгляд ниже.
Да и в чудо никто, не готов уж поверить.
И никто не рискнёт, этот факт опровергнуть.
А часы все идут, с ними свериться нужно.
Умирать час настал? Его примут все дружно.
Плакать это грешно. А кричать некультурно.
Здесь не принято радость, выражать слишком бурно.
Если плохо - забей, а не можешь - в психушку.
Если слабый душой, значит едет кукушка.
Человек привыкает, к ритму хаоса улиц.
К темпу стрелки секундной, в ожидании пули.
Бесов здесь давно нет, всех их люди убили.
А их кожу на сумки и кресла пустили.
Ну а ангелы что? Убивать их не стали.
Люди Библию чтут, в руки хоть и не брали.
Каждого на учет, документы, печати,
Вот клеймо, вот штрих-код, подпись около даты.
"Крылья нужно убрать, они ведь не по госту.
А на нимб вот налог, жить вам это не просто!
Людям помощь нужна, но важна в этом мера.
В месяц раз или два, да и хватит, на деле".
А Господь будто рад, отсылая всё новых.
Те покорно идут, принимая оковы.
Ну а людям то что? Они план выполняют.
Вот уж сотый за месяц, кто с собою кончает.
Не летает никто, света не испускает,
А кто против всего, тех камнями сбивают.
Я смирился со всем, но не принял законов.
Это все так смешно, хоть повеситься можно.
Я любил как и все, по законам морали.
Безответно, несчастно, чтобы люди не знали.
И в душе презирал, род весь этот ужасный,
Хоть и знал что я сам, стал его мелкой частью.
А потом мне упало, вдруг на голову солнце.
Может быть не оно, но уж больно похоже.
Крылья были в грязи, нимб разбит и потрескан,
Но я вижу что взгляд, не лишен еще блеска.
Оба знали мы что, жить нельзя в этом мире,
Так жила как она, в темной мрачной квартире.
Мрак ее иссушал, крылья бились о стены.
Было б проще убрать или вовсе отрезать.
Но она не могла, да и я не пытался.
Я не дам ей страдать, я этом молча поклялся.
Крылья мягко промыл, нимб поставил на место.
Мне б закон запретил, но плевал я на это.
Слезы катятся вниз, я рукой вытираю.
Она шепчет "прости", но я лишь улыбаюсь.
Руки снова в огне, их тушить я не смею,
Лучше пусть я сгорю, чем продолжи жить тлея.
Я держусь за нее, она не отпускает.
Все что было вокруг, вдруг на миг замирает.
"Ты умрешь", шепчет та, что сжимает мне сердце.
"Я сам выбрал свой путь, за него я в ответе".
Разгорается все, обличается в рифмы.
Гари нет, лишь крапива, и чуть-чуть облепихи.
Люди так не живут, нам нельзя быть как дети.
Но я в крыльях твоих, я все дал уж ответы.
И пусть мир наш жесток, счастье здесь ненадолго.
Я останусь с тобой, я даю тебе слово.