Ты будешь жить тысячу лет

Геллу уродует шрам на шее,
Меня — твоё имя на моей спине.
Но руки всё равно нежнее
У дьявола в старом пенсне,

Чем твои когти, кости, зубы
В мазках мясных былых заслуг,
Что у основы крыльев грубо
И синей плесенью вокруг

Оставили, как дробь, следы,
Лопатки осыпая градом.
Сомма хранит метки вражды —
Так ты всегда со мною рядом.

Свой металлический ожог, —
Клеймо, знак ядовито-вечный,—
Впрыснул под кожу мне как смог*,
Как в космос отпечаток млечный.

Неизгладим и несмываем
Ни мылом он, ни белизной:
Забор колючий перед раем,
Пред древнегреческой рекой

Воздвиг ты сквозь мои же вены,
Хрипя, толкаясь в пустоту,
Отрезав путь мне к переменам.
И лишь к железному кресту

Заставил ты ребёнка в перьях
Тянуться, словно к свету звёзд,
Хоть зная, сквозь туман поверий,
Что небо топкое — помост

Для казни сотней миллионов,
А пьедестал — для единиц...
А я ведь верил в твоих чемпионов
И дышал криком хищных птиц.

На белой простыне дыра
Проеденная колким жаром
Рук дьявола, гостившего вчера;
Он ничего не даст задаром

И все, порвав в полёте ленту,
По счёту выплатят свой долг.
И станут на плечах легенду
Носить, шрам пряча под мешок.

Зарыто прошлое, пускай,
Как ленты, что на крышке гроба
Лоснятся. Всё же, милый, знай,
Из земляного из утроба

Пустит оно свои ростки
Сорной травой, клочьями маков.
Дни спячки слишком коротки:
Земля из лоскутов от флагов

Порвётся вновь, прольётся ввысь
И снова ненавистный скрежет,
Будто крик ста голодных крыс
Больному небу брюхо взрежет.

Корней зловещие силки
Уже живут одною кровью
Со мной и видят и болят
Со мной одною головою.
 
Хлор и железо с твоих рук —
Единственные ориентиры.
Ты — вечный замкнувшийся круг
От маршей до баллад на лире.

Ты укрывал меня шелками Андромеды
Когда я дал тебе тот самый последний обет.
Сквозь время слышу хриплый смех твоей победы:
Ты будешь жить тысячу лет.



*смог: густая удушливая пелена дыма, копоти, выхлопных газов и т. п. в больших городах и промышленных центрах