Торжество победителя

   По одноимённому рассказу Антона Павловича Чехова.


К Козулину мы все пошли гурьбою
На масленой есть вкусные блины.
Для вас, он – нуль, для нас же, я не скрою,
Он всемогущ, преемник сатаны.

Блины его – не выразить словами:
Ты съешь один – другой сам лезет в рот.
Сметана, сёмга, тёртый сыр с грибами –
Хозяйский стол ломился от щедрот.

Наелись так – живот похож на бочку.
Начальник оглядел с усмешкой нас
И, расстегнув жилетку и сорочку,
Начал юмористический рассказ.

Не знаю, что же было в нём смешного,
Меня толкал папаша властно в бок.
– Ты смейся! – Я смеялся слишком много,
Раз даже звонко взвизгнул, как щенок.

– Так, так! Ай, молодец! – шептал папаша.
– Твой смех привлёк внимание его.
Он место даст помощника, Аркаша!
Ты так, сынок, добьёшься своего! –

“Вот ты”, – сказал Козулин между прочим:
– Два класса лишь, а третий коридор.
Кто знает? Вслед сейчас ему хохочем...
Возьмёт он завтра судьбы за вихор!

– А прежде, как мои-то дни летели,
В штанишках рваных, в страхе, без сапог.
Ты за целковый гнёшься две недели
И всякий раздавить при этом мог!

– Моя душа истошно голосила.
О, сколько вынес мук, берёт тоска,
От этого вот… зверя крокодила. –
Он пальцем указал на старичка.

Тут Курицын, сидевший рядом с нами,
На стуле завертелся, как клубок,
Сконфузился вдруг, заморгал глазами,
Поспешно застегнул воротничок.

Козулин свой рассказ продолжил снова:
– Попал к нему я под начало – жуть!
И стал он есть меня... и что ни слово –
Нож острый, что ни взгляд — то пуля в грудь.

– Теперь глядит-то червяком убогим,
А прежде, взглянет на меня – Нептун!
А прежде, был он туром круторогим!
Разверзлись небеса! Вулкан! Тайфун!

– Теперь же я ему три перца в лунку.
Теперь же я над ним и это – явь!
Смотрите, как он вытянулся в струнку.
Эй, Курицын, трагедию представь! –

– Я жив и жажду крови, вырву сердце! -
Со смеху покатились мы гурьбой.
– Давай-ка, Курицын, съешь хлеба с перцем! –
Он пальцем ткнул в меня: “А ты нам спой”!

– Кукареку! – заголосил я дико,
Вокруг стола стал бегать петушком.
Кружил и думал с радостью великой:
“Быть мне помощником его потом”!