Долгие 20 минут
там свет на цепи, там схема тоски,
там дни бродят из стороны в сторону,
там, за здоровье, гнили тени у стен,
мерцал плохо убранный фосфор,
Припяти ходоки художника несли
на плечах…
там отказались верить голодные сытым,
дыхание кончилось, а шаги близко,
неграмотные монахини внегласно рожали,
их ноги кривы, капрон рясы скрывал чулки,
животы крестом сдавлены,
тот, кто писал мелом, скурпулёзно ошибся,
стоял и смотрел долгие двадцать минут -
как мел крошился…
а так не хватает, часто, долгих двадцать минут,
есть ли в запасе жизнь, успеть время перешагнуть,
кашель пойманного глотка - проглотить,
события одной цепи - расцепить,
огорчается худоба на стекло в проёме окна –
ты слишком близка,
пристально взглядом встречает время -
так выглядит краска холста, выпавшая из сюжета…
ослепший художник, зряч по своему,
в нём - долгая ночь без сновидений,
капля соска грязной груди - наказание? избавление?
в первом вагоне дама севера картавит загаром не соплеменника,
спросили у донора - вы себя продаёте? покупаете?
и долгие двадцать минут рентгеновский луч
не позволял расслабиться,
он помешан, быть светом внутри,
ему - изыди, приказ нравится.
долгие двадцать минут, проспект подсыхал, терял сырость,
по всем приметам, он - часть аксиом, аспектов,
в какой - то степени - дикости,
не хватает донорских рук, тем, мягких губ,
полнокровных вен…
слетевших с крыш самоубийц…
голых женщины, сгоревших микросхем,
таких, что - бы, под кордебалет…
тот, кто писал, мелом обвёл контур, как мог,
счётчик Гейгера замер, двадцать минут истекло,
и только доноры скупой больницы всё так - же в очередях,
нет голой женщины, бледен её загар,
кто встал и смотрел, не отрываясь в окно, -
заметил - осень…
это было, долгих, двадцать минут назад,
как же всё быстро проходит,
Свидетельство о публикации №121020207441