Тетрадь

В старых трубах воет ветер,
Колкий снег стучит в окно,
В доме бабушки Галины
И уютно, и тепло.

Фотографии на стенах -
Окна из других эпох.
Кружевные полотенца,
Из фарфора скоморох.

Любит маленькая Таня
В гости к бабушке ходить.
Многого ещё не зная,
Часто просит разъяснить.

А бывает, сядут рядом,
Бабушка возьмёт очки:
В царстве книжном тридевятом
Чудеса совсем близки.

Но сильнее манят Таню
Тайны темной  кладовой,
Хоть и бабушка стращает,
Что живёт там домовой.

Вот и в этот зимний вечер,
Таня, страх переборов,
Предвкушая с тайным встречу,
Лезет в дальний из углов.

Там за стопкой из журналов
Видит черный чемодан:
«Может полон он алмазов.
Кто-то спрятал ведь в чулан?»

Быстро, подхватив добычу,
Выбегает с темноты
И, забыв про все приличья,
Открывает:  – Тьфу же ты!

Ни сокровищ, ни алмазов,
Ни волшебных башмачков,
Просто ворох старых платьев,
Ни лягушек, ни жучков.

Основательно порывшись,
Достает Таня тетрадь.
Буквы наизусть все знает.
Может по слогам читать.

Раскрывает, начинает,
Ведя пальцем по строке:
- Ма-ма, ма-ша, мо-ме-му.
Ничего я не пойму.

- Бабушка, иди ко мне!
Раздаётся в тишине.
Та спешит, что-то случилось,
С милой Таней приключилось.

Увидав тетрадь у Тани,
Галя вдруг взмахнет руками:
- Надо же, а я считала,
Что она давно пропала.

Сели вместе на диван.
Пожелтевшие страницы,
Словно перья у Жар-птицы,
Стёрли времени границы…

- Я такой как ты была,
Шестой месяц шла война
В Ленинград зима пришла.
Снегу много принесла.

Папа с лета был на фронте:
Бил фашистского врага.
Мама сутки на работе,
У токарного станка.

Голод, холод, топить нечем,
За водой ходила к речке.
Как же я тогда мечтала
О мясной котлете с гречкой.

Помню, в школу я носила -
Карандаш и, вот тетрадь.
В классе все их приносили,
Чтоб грамматику писать.

Учитель сверху на страничке
Напишет аккуратно слог.
И мы старательно «выводим птички»:
Так называл он наш урок.

Сидим, озябшие, в пальтишках.
Замерзли пальцы на руках.
И мысль одна у всех детишек:
Когда дадут морковный чай.

Порой сирена заиграет,
Бежим в подвал тогда гурьбой.
На город то бомбить летает
Немецких самолетов рой.

И как-то раз после налёта
Всех распустили по домам.
Гляжу, дойдя до поворота,
А дома больше нету там.

Лишь груда кирпичей и пламя,
Пробивается сквозь них.
А я стою, прижав, как знамя,
Школьную тетрадь к груди.

Слизало детство это пламя.
Хоть и совсем мала была,
Поняла тогда я, Таня,
Война – не детская игра.

То, что мне тогда досталось,
Не дай Бог тебе познать, -
Внучку в лоб поцеловала,
- Ну всё, Танюша, иди спать.