Первое сентября

За окном лил дождь, хорошенькое дело для такого дня. Тысячи детей и их родителей собираются в школу под зонтами, кто-то в первый раз, а может в последний. Джон перевёл взгляд на лежащую на столе камеру. Быстро перекинув через шею фотоаппарат, вышел из редакции. Его внимание привлекла девочка, идущая с мамой за ручку. На ногах у неё красные лаковые сапожки из-за дождя, на голове два огромных банта, белая блуза и клетчатая бордовая юбочка, белые капроновые колготки, и лёгкая нейлоновая курточка. В свободной руке у ребёнка букет цветов, каких именно, не рассмотрел.

Мужчина повернул голову, он стоял рядом с директором школы. Дождь прошёл, как будто и не было, погода ясная и тёплая. Атмосфера праздничная, все перешёптывались, ждали начала праздника. Вот вот начнётся линейка. Девочки нарядные с цветами, мальчишки первоклашки стояли в наглаженных костюмах, волновались перед встречей с первой учительницей. Старшеклассники о чём-то рассказывали друг другу. Родители тоже обсуждали свои планы на предстоящий учебный год.

Ветер ласково теребил листья деревьев, где-то в траве мяукнул чёрный кот. Кто-то из родителей решил, что Джон специально приглашённый фотограф по этому поводу, и попросил сделать фото на память. В любой обстановке нужно быть профессионалом, его ни с кем ни спутаешь. Снимки получались отличные, камера старого образца, но очень хорошего качества. "Таких сейчас не делают", на секунду мысли унесли его в своё детство, но тряхнув головой, он продолжил снимать. "Какие все красивые и счастливые, надо заснять для истории этот момент".

Вдруг, в школьный двор въехала машина. Тишину разбавили крики боевиков. С оружием в руках, они цепочкой бежали к мирным людям. Нагло толкая винтовками и автоматами, загоняли в здание школы.
Камеру пришлось спрятать, чтобы не разбили, чужая всё-таки. Да и снимать вот так в открытую не удастся. Опыт репортёра взял верх над эмоциями, и ему удалось снять несколько кадров, после этого пришлось убрать её.

Родители прижимали детей к себе, уже появились первые жертвы. Учительница закрыла рукой глаза плачущей девочки, чей папа только что упал с раной в груди. Ещё десять минут, и школьный двор опустел, остался только запах пороха, и несколько боевиков для охраны школы. Всех остальных затолкали кого куда, в классы, спорт зал, столовую. Для устрашения убили ещё пару человек, подростка и мужчину лет сорока.

Все притихли, боялись дышать, каждый ждал, что следующий будет он. Джон не боялся за себя, детей жалко. Чем они провинились перед этими тварями. Просто, потому что им так захотелось, более достойной жертвы не нашлось.

В углу тихо всхлипывала маленькая девочка, надзирателю это действовало на нервы. Он схватил, её и выволок за дверь. Раздался выстрел. Сидящий на полу мальчик зажмурился, и сжался как пружина, плакать нельзя, сработал инстинкт выживания. Другие дети последовали его примеру. Наступила гробовая тишина. Те, кто оказался тут, боялись дышать. Хотелось есть, пить, но никто ни позаботился о пленниках, бандитов это не волновало.

Так настал первый вечер, некоторые уснули от усталости, другие боялись спать. Ночь прошла тихо. Утром дети стали проситься по нужде, реакция последовала незамедлительная. Опять вывели пару человек, на этот раз женщин. Снова послышались выстрелы.

Жуткая атмосфера нагнетала страх, и слёзы. У детей началось обезвожживание. В агонии прошло три дня, не хотелось разговаривать. Все молчали. Прогремел взрыв где-то сверху, и ещё один, крыша взорвалась. После чего начался пожар.

Джон уже готовился к смерти вместе со всеми, но умереть ему сегодня не сужденно. В спортзал ворвались военные в масках, началась перестрелка. Заложники легли по сигналу спецсназа, на пол. Когда всё кончилось, тех, кто остался жить, по одному выводили на улицу. Вокруг стоял запах крови, фикалий, и смерти. Более ста человек погибло в здании школы.

- Да проснись ты, тебя отправляют делать снимки в школу с глубоким изучением русского языка. - Элис трясла своего задремавшего коллегу.
- Я уже сделал, сто восемьдеся шесть погибших детей, представляешь? - Джон тыкал в Элис камерой.
- Ты, что, заболел? Ладно сама поеду.

Девушка выбежала из кабинета размахивая руками, и что-то говоря сама себе. Камера по прежнему оставалась лежать на том же месте, предательски светя экраном. Репортёр потянулся к ней, нажал на кнопку, и обомлел. На фото застыла в немом экстазе школьная линейка из прошлого. "Значит, это опять произошло", мужчина бессильно смотрел в одну точку. Мир сошёл с ума.

- Джон, вставай, проснись, - кроме тебя никто не выполнит это задание. - Женщина сделала крепкий кофе.
- Что, опять? Там детей убили, понимаешь?
- Ты о чём сейчас? Нравится тебе или нет, но ехать придётся. Для такого репортёра как ты, скучное занятие, но надо.
- В смысле? Так это не сон? - Мужчина надел свой потёртый от времени бежевый плащ, взял зонтик, камеру, и вышел из офиса...