В моей крови давно зима

Октябрь небрежною рукой
Измазал золотом осины.
У взора выкрали покой
Вовсю горящие рябины.

Пугая близостью зимы,
Он серебрит к рассвету травы.
Но сыпя горсти сулемы,
Забыл, что сыт я той отравой.

Займется ветром и дождем.
Листвы охапками накосит.
С тоской глядит в мое окно,
И будто бы чего-то просит.

Я ничего ему не дам.
Не тронут сердце эти страхи,
Хоть он предвестник холодам
И держит камень под рубахой.

В моей крови давно зима.
Давно заледенели вены.
Души потертая сума
Налетом дум отяжелела.

И только сердца ледокол,
Подчас в куски кромсая вены,
На противоположный пол
Загонит грубой плетью скверны.

Прокуренный кабачный рай,
Подкидыш огненной геенны...
Как здесь вином не напитать
Льдом запечатанные вены?

Жизнь не делю напополам.
И пусть горюют оба света,
Что ничего на том не дам,
Как ничего не дал на этом.

Пустяк, что не умел летать.
Пусть был непонят, был гонимым.
Но будут женщины читать
Мои послания любимым.

Одет в багрянец краснотал
Художником неутомимым,
Как будто тайный написал
Цветь Купины Неопалимой.

И хоть в крови давно зима,
От Божьих хоть далек канонов,
Нет слаще для меня вина,
Чем поздней осени иконы.