Хомячок в животе

ХОМЯЧОК В ЖИВОТЕ

У всех девочкиных друзей всегда кто-то был. У Алки Бобровой – зелёный волнистый попугай Саша, у Людки Матусевич – толстый ленивый кот Барсик, у Таньки Долмат – белая домашняя крыса, у каланчи Жанки – юркая жёлтая канарейка, у Вероники Князевой – забавная среднеазиатская черепашка, а у Костяя из последнего подъезда – настоящая немецкая овчарка. И только у девочки, кроме мамы с папой, никого никогда не было.

– Мамочка, ну можно? – в очередной раз канючила девочка.
– Что «можно»? – будто бы не понимала девочкина мама.
– Кого-нибудь…
– Кого?
– Котёнка…
– Нет.
– А щеночка?
– Нет!
– Тогда птичку…
– Ты опять за своё! – недовольно вскидывала брови девочкина мама.
– А рыбку? Малю-у-усенькую…
– Выбрось из головы!
– А хомячка?
– Хомячка?.. Ты правда хочешь хомячка? – изумлённо переспросила девочкина мама.
Девочка радостно закивала.
– Мне на работе Алла Прокофьевна рассказала одну историю, которая приключилась с её Светланкой. Светланку помнишь? – опустилась на табурет девочкина мама.
Никакой Аллы Прокофьевны девочка никогда не видела и порой очень сомневалась в её существовании. «Но если мама говорит, – звучал внутри девочки голос, – значит, Алла Прокофьевна существует и работает на маминой работе. И у неё уж точно найдётся какая-нибудь там Светланка!»                               
– Я же тебе рассказывала, как Алла Прокофьевна со Светланкой в зоопарк ходили.
– Рассказывала.
– Ну так вот это совсем другая история! – оживилась девочкина мама. – А та, что расскажу сейчас, произошла у них дома. Завели они хомячка. Рыжего и очень прожорливого. Клетку ему купили и всё такое… Рос он не по дням, а по часам. И через пару месяцев стал больше Людкиного кота!
– Какого кота? – не поняла девочка.
– Какого, какого… Как зовут кота Люды Матусевич?
– Барсик.
– Ну так вот… Сделался этот хомяк гораздо больше Барсика. И не вмещался в клетку!
– Как это? – не поверила девочка.
– А вот так: две лапы – в домике, а две – на улице. И стал он по всему дому ходить. То на кухонный стол с ногами залезет, то на диване в гостиной весь вечер телевизор смотрит. Руки не мыл, зубы не чистил и всем страшно грубил! Но однажды хомяк исчез.
– Сбежал?
– Если бы!.. – вздохнула девочкина мама.
– А как его звали?
– Ну какое это имеет значение? – удивлённо подняла брови девочкина мама.
– Большое! В милицию надо было заявить! – твёрдо сказала девочка.
– Не знаю, как звали… Кажется, Колбаса.
– А почему Колбаса? – засмеялась девочка.
– Наверно, колбасу любил… Но дело не в этом. Всё бы ничего, если б у Светланки вдруг не разболелся живот.
– И что?
– Что, что… На «скорой» в больницу увезли. В хирургическое отделение. Она рот широко открыла, а врач ей специальным фонариком стал светить… Видит – хвост торчит…
– Какой хвост? Где торчит?
– Толстый и длинный! В Светланкином пищеводе, конечно!
Такой невероятной истории девочка не слышала никогда. Весь двор на уши встанет!
– И что теперь с этой Светланкой? – от страха девочка еле произносила слова. – Умерла?..
– В школу пошла. Вчера маме полный портфель пятёрок принесла!
– А хомяк… жив?
Девочкино сердце готово было разорваться в любую минуту.
– Да ну его! – махнула рукой девочкина мама. – Жив, наверно.
– И что… он так и сидит… в пищеводе?
На глазах у девочки навернулись слёзы.
– Во-первых, не в пищеводе, а в животе. В пищеводе только хвост. А во-вторых, достали его сто лет назад. За хвост! Врач во-о-от такие щипцы взял, – и девочкина мама, насколько могла, развела руки в стороны, – и достал… Вот тебе и хомячки-черепашки-рыбки-птички-собачки-кошки! Вот тебе и вся благодарность. За доброту, за щедрость и за ласку – за всё спасибо!.. Ладно, давай ужинать.

Ужинать девочке не хотелось. Дожёвывая бесконечную молочную сосиску, она незаметно дотрагивалась до своего живота и как будто ощущала в нём непонятное движение. И это мнимое чужое присутствие смущало и беспокоило. Из головы не шла история с хомяком. И чем дольше думала девочка, тем больше сомневалась в её подлинности. Откуда мама знала, что хомяк больше Матусиного кота, когда не видела ни того, ни другого? И потом, имя хомячка мама придумала на ходу. «Но если мама говорит, – звучал внутри девочки голос, – значит, так оно и было. Потому что мама лгать не может!» Выяснить истину можно было только опытным путём. Для этого срочно требовался хомяк. И ни какой-нибудь заморыш, а в полном расцвете сил и лет! В зоомагазине или детёныши, или худосочные. И тут девочка вспомнила, что давным-давно Матуся ей рассказывала про чудесного хому. И девочка помчалась к Людке.         
– Не помню, – пожала плечами Матуся.
– Как не помнишь? Ты ещё рассказывала, что он такой рыженький! Одно ушко – рыжее, другое… тоже рыжее. И глазки-бусинки…
– Вспомнила! – обрадовалась Людка. – Сашка Бондарук говорил. Это его хомяк! Сашкин адрес зна…
Но девочки уже и след простыл. Как угорелая она неслась по лестничным пролётам вниз навстречу истине и очень боялась, что в эту самую минуту Сашка Бондарук глотает своего хомяка, и тогда девочкина надежда на выяснение истины опытным путём рухнет: настоящий учёный ставит опыты исключительно на себе! Ещё надо было заскочить домой за лакомством для хомяка и папиными пассатижами с синими ручками. Мало ли, у Сашки не окажется хирургических щипцов…

Сашка жил на горке возле гастронома в панельной пятиэтажке на третьем этаже. Девочка с силой давила на Сашкин дверной звонок. Дверь не открывалась. Но если у подъезда нет «скорой», значит, Сашка всё ещё дома. Его не могли увезти в больницу раньше, чем примчалась девочка, потому что невозможно опоздать, когда так торопишься. И тут, как по волшебству, дверь распахнулась.
– Привет! Ты чего так громко? – удивился Сашка. – Заходи!
У девочки было такое лицо, и она так тяжело дышала, что несколько секунд не могла выговорить ни слова. Руки её дрожали, и где-то в горле колотилось сердце.
– Хомяк жив?
– Живой! – хмыкнул Сашка. – А чего ему умирать? Уписывает за обе щёки!
И Сашка надул огромные щёки, изображая прожорливого хомяка. «Это у них семейное», – подумала девочка.
– А ты откуда про хому знаешь?
– Матуся сказала. А ещё сказала, что он хорошенький. Вот, возьми. Это ему.
Девочка протянула Сашке бумажный кулёчек, свёрнутый из промокашки. Сашка сыпнул в ладонь немного изюма и улыбнулся:
– Изюм он любит! Пошли знакомиться!
В комнате на столе стояла металлическая клетка. На её стене висели красное беговое колесо и поилка с водой. Дно клетки покрывали опилки. Кормушка была наполнена зёрнышками и семечками, а между прутьями зеленели стебли травы и листья подорожника и одуванчика. В углу клетки возвышался белый сугроб из бумажных салфеток. Рядом стояла ванночка с мелким песком. В другом углу притаился скособоченный картонный домик с довольно приличной дырой. Размер дыры говорил о том, что у кого-то острые зубы и отменный аппетит. К домику вели крошечные деревянные ступеньки. Хозяина нигде не было. Девочка наклонилась к самой клетке.
– Терем-теремок! Кто в тереме живёт?
Никто не отзывался.
– В домике спит, – пояснил Сашка. – Хомки абсолютно бестолковы! Днём спят, ночью гремят, да и потискать, как кошку, не получится – хрупкие и маленькие! Но я Бублика всё равно люблю!
– А почему он Бублик? – усмехнулась девочка.
– А разве нет? Такой же золотистый и круглый! Эй, соня, изюм проспишь!
И Сашка постучал ногтем по прутьям клетки. Кажется, помогло, и в домике зашевелились.
– Бублик, выходи! К тебе пришли!
Из домика высунулась симпатичная заспанная мордочка с одним открытым глазом. Второй всё ещё досматривал сны. Сашка открыл клетку и просунул внутрь руку с изюмом. Хомячок втянул ноздрями воздух, пошевелил усами и начал несмело вылезать из своего смешного укрытия.
– Да не съедят тебя, Бублик! Даю честное слово! – пошутил Сашка.
Через минуту Бублик уже сидел на задних лапках на середине клетки и уплетал девочкин изюм. Ягоды на Сашкиной ладони таяли с космической скоростью, и девочка не могла поверить, что такая кроха умеет так быстро есть.
– Да он не жуёт! – осенило девочку.
– Запасы на зиму делает, – объяснял Сашка. – Сначала заполнит защёчные мешочки, потом спрячет еду в укромном уголке.
Передними лапками хомяк аккуратно брал ягодку за ягодкой и заталкивал в рот, отчего его мордочка росла вширь прямо на глазах, пока не увеличилась ровно вдвое.
– В воде он так же щёки надувает. И воздух держит его на поверхности. Щёки для хомы – и склад, и сумка, и даже спасательный круг!
– Часто его купаешь?
– Хомяков купать нельзя! Бублик сам следит за чистотой своей шубки. Он купается в ванночке с песком.
Сашка вынул руку из клетки и закрыл дверцу.
– Хорошего понемножку. Всё равно не съест. Потом все его укромные местечки проверять надо. Слопает что-нибудь несвежее и умрёт. Кишечник у хомяка – самое слабое место. Смотри, сейчас побежит изюм прятать!
Хомячок заметался по клетке и, найдя «правильное» место, принялся рыться в опилках, потом, передумав, нырнул в низенький дырявый домик. Через мгновение он появился перед девочкой с довольной и «похудевшей» мордочкой.
– А Бублик какой породы?
– Точно не кулинарной! – засмеялся Сашка. – Сириец он. Сирийский хомяк.
Кажется, только сейчас рыжий меховой комочек заметил гостью. Он уставился на девочку блестящими глазками-бусинками и замер. Его упитанное округлое тельце вместе с небольшой головой и в самом деле напоминало форму бублика. У Бублика были аккуратные круглые ушки. Чёрные выпуклые глазки располагались по бокам головы. Мордочка сужалась к носу, вокруг которого торчали длинные усы. Коротенькие лапки хомяка были разной длины: передние – меньше, а задние – больше. А гладкая и густая шёрстка, золотистая на спинке и белоснежная на животе и горлышке, лоснилась.
– А он у тебя здоровенный!
– Старенький. Два года у нас живёт.
Сашка снова открыл клетку и просунул в неё руку, и радостный Бублик забрался на подставленную ладонь. Сашка сложил ладошку ковшиком и, достав Бублика из клетки, поднёс к девочке.
– Погладь! Легонько, одним пальцем. И только по спинке! К голове не прикасайся – укусит!
Девочка не решалась. Она очень боялась испортить отношения с Бубликом, которые, кажется, пошли на лад.
– Какие у него махонькие пальчики!
И девочка нерешительно дотронулась до лапки хомячка.
– На передних лапках у него по четыре пальчика, а на задних – по пять, – объяснял Сашка.
– А зубы? Сколько у него зубов?
– Шестнадцать! Четыре передних резца и двенадцать коренных зубов.
Сашка взял Бублика за гривку и оттянул назад защёчные мешочки, открывая мелкие острые зубки хомячка.
– Какие жёлтые! – удивилась девочка. – Он их и правда не чистит! – вспомнила она мамины слова.
– Во-первых, у хомяков зубы жёлтые. Во-вторых, ещё как чистит! И не только чистит, но и точит. Когда грызёт твёрдые предметы. Передние резцы у грызунов без корней и растут без остановки. И хоме надо их постоянно стачивать. Поэтому он всегда что-то грызет.
– А картонного домика ему на сколько хватает? – улыбнулась девочка.
– Если Бублик бодр и весел, то расправится с ним за ночь, – засмеялся Сашка. – Да у меня полно картона – новый смастерю! А чтобы хома зря клеткой не гремел, тащу ему с улицы веточки деревьев. Отличная точилка для резцов!
– Может, ему скучно? Вот он и грызёт клетку. С товарищем хоть поговорить можно…
– А однажды утром ты проснёшься и найдёшь обглоданное тельце одного из «товарищей», – вздохнул Сашка. – Это инстинкт. Хомяк защищает свою территорию насмерть!
Девочка пожала плечами.
– А может, он грызёт клетку, чтобы сбежать?
Похоже, эта тема была близка не только Сашке, но и Бублику. Он оживился, вскарабкался на Сашкино плечо, потом снова спустился на его ладонь и шагнул бы в пустоту, если бы Сашка вовремя не обхватил его ладошками, сложенными домиком.
– Смертельный номер! Маэстро, барабанную дробь!.. Хома-парашютист с неисправным парашютом! – шутливо объявил Сашка. – А если серьёзно, то его желание сбежать, везде залезть и всюду застрять до добра не доведёт. Есть одна чудесная игра – «Поймай хомячка!». Мы в неё часто играем. Бублик – бо-о-ольшой мастер побегов!
– И как ты его находишь?
– По следам. Это целый детектив! – хитро прищурил глаз Сашка. – Сначала – слежка, потом – поимка. 
– А с виду такой тихоня! – удивилась девочка.
– Ага, тихоня! Крутит колесо со скоростью до пяти км в час! Всю ночь клетка ходуном ходит!
– А можно его подержать? – несмело попросила девочка.
– Кажется, сегодня Бублик встал с нужной ноги. А то и за палец может цапнуть, если не в духе!
Сашка посадил хомяка девочке на ладонь, и другой ладошкой она легонько его прикрыла. Он был невесомым и шелковистым. Как пёрышко. Бублик притих. Девочка поднесла ладони к глазам и заглянула в щёлочку «домика». Хомяк сидел к ней спинкой. И вдруг она увидела то, что не заметила сразу, но это было настолько очевидным, что не обратить на это внимание было, по меньшей мере, глупостью: у Бублика не было хвоста! То есть он был, но совсем-совсем коротенький! И размер хвоста Бублика никак не вязался с размером хвоста Колбасы, которую проглотила Светланка. Девочке, оглушённой этим нелепым и жутким «открытием», сейчас больше всего хотелось плакать. Подступили слёзы, противно защекотало в носу. А Сашка, ничего не замечая, бегал вокруг неё, размахивал руками и что-то оживлённо и весело рассказывал. И теперь для выяснения истины опытным путём уже не надо было глотать хомяка и вытаскивать его за длинный хвост, застрявший в пищеводе. Потому что истина была в другом: мама солгала…
– А несколько раз он засыпал в колесе, свесившись вниз головой! – трещал неугомонный Сашка.
Девочка вглядывалась в Сашкино доброе веснушчатое лицо и думала о том, что Сашке никто никогда не лгал, потому что нельзя лгать человеку с таким хорошим лицом. 
– Моржэ будешь? Пломбир в стаканчике! – вдруг предложил Сашка. – Две порции осталось.
– Тащи! – кивнула девочка.
Бублик совсем освоился в девочкином «домике». Он вертелся юлой, забавно перебирал лапками, щекоча ладони, и высовывал в щёлочку любопытную усатую мордочку.
– Держи! – и Сашка протянул девочке обе порции мороженого.
– Спасибо, – улыбнулась девочка. – Моржэ пополам!
Сидя на диване, они ели любимый пломбир, и Сашка рассказывал о том, что он дрессирует Бублика и занимается с ним каждый вечер, и они освоили множество трюков, и приглашал девочку завтра вечером прийти посмотреть на их успехи, потому что только к вечеру Бублик просыпается, а сейчас должен спать, а Сашке давно пора на тренировку по карате, и с опоздавшими там строго: плюс двадцать отжиманий в стойке на руках; а Бублик, из клетки поглядывая на девочку и Сашку, хрустел петрушкой, морковкой, огурцом, яблоком и грушей, и было непонятно, то ли он вслушивается в разговор девочки и Сашки, то ли хочет мороженого.
– А колбасу хомяку можно? – уже на лестничной клетке вдруг вспомнила девочка.
– Можно! И это будет его последняя радость в жизни, – засмеялся Сашка.

После ужина девочка сидела в своей комнате и рассматривала картинки в новой книжке. С кухни доносились голоса родителей.
– Ну и пускай, – говорил девочкин папа.
– Как это «пускай»? У меня не зоопарк! И не джунгли! Я цивилизованный человек и хочу жить, как все цивилизованные люди! – наступала на него девочкина мама.
– И чем тебе собака помешает?
– А кто её будет выгуливать?
– Давай заведём кота, – миролюбиво продолжал девочкин папа.
– Давно я обои переклеила? И что, теперь весь мой ремонт коту под хвост?!
– Ну попугая. Умная птица! Разговаривать научим.
– Ещё чего! Целыми днями «попка-дурак! попка-дурак!». Пух! Перья! Не дом, а гнездо!
– Тогда рыбы. Молчаливая гармония совершенной формы…
– Рыбы! Рыбы! Рыбы! – хлопая в ладоши, запрыгала от радости девочка в дверном проёме кухни. – У Ленки Горелик тоже рыбы! Она всё про них знает!..
– Ты почему ещё не спишь? Марш зубы чистить! – недовольно посмотрела на девочку мама. – Ты знаешь, что подслушивать запрещено?
– Я не подслушивала… Я сказать хотела… – упавшим голосом произнесла девочка и потупила взгляд.
– Не тяни кота за хвост! – с раздражением бросила девочкина мама.
– Я хотела сказать… я хотела сказать… у хомяка нет хвоста…
В кухне повисла тишина. Девочкина мама обвела взглядом присутствующих.
– Ты что-нибудь понимаешь? – обратилась она к девочкиному папе.
Он молча пожал плечами.
– Вот и я ничего. У какого хомяка? И при чём тут хомяк? – строго спросила мама.
– Ни у какого нет… Есть, но он такой тоненький и короткий, что его почти и нет...
– И зачем мне это знать? – недоумевала девочкина мама.
– Ты про эту Светланку рассказывала…                                                
– Какую Светланку? 
– Ну эту… дочку твоей Аллы Прокофьевны.
– И что?
– Не мог врач из этой Светланки вытащить хомяка за хвост. Потому что хвост совсем крошечный!
Девочкина мама вопросительно вскинула брови да так и застыла на месте.
– Точно? – посмотрела она на девочкиного папу.
– Точней не бывает! – с улыбкой подтвердил он. – Тонкий и короткий.
– А-а-а… вспомнила!.. У Аллы Прокофьевны всегда была крыса! Во-о-от такая!
И девочкина мама развела руки в стороны, привычно показывая свой любимый размер.

Потом девочкин папа принялся чинить электропроводку и возился с водопроводными кранами. И никак не мог найти свои пассатижи с синими ручками.