Настина тайна

   Чувство, заставившее меня проворочаться всю ночь, было странным, мучительно осязаемым, и, при этом, каким-то теплым и приятным. Оно то комком застревало в горле, то слезой подступало к глазам, предательски пощипывая в носу, то воздушным шариком поднималось откуда-то из глубины меня и вдруг взрывалось цветным фейерверком, заставляя глупо и радостно улыбаться.
   Сегодня воскресенье, вставать еще рано, но меня что-то буквально выталкивает из-под одеяла. Пытаюсь крепко-крепко зажмуриться, призывая сон, но через закрытую дверь уже слышится скрип половиц и бормотание чайника. Пытаюсь понять, кто же еще мог встать в такую рань и вспоминаю, что у отца сегодня самолет – очередная вахта. Конечно же, мама уже носится на цыпочках по кухне, сооружая любимые отцовские бутерброды с жареной колбасой. Через пару минут ароматы кофе и шипение колбасы на сковородке заставляют меня мужественно выбраться из постели.
Через щелку в шторах игриво пробивается солнечный лучик, отражаясь в лакированной дверце шкафа и заканчивая свою игру в пластиковых подвесках старенькой люстры. Распахиваю шторы и впускаю солнечное воскресное утро в самые темные места комнаты - под кровать, за шкаф и растворяю в нем свое, то самое чувство, заставившее меня подняться сегодня ни свет, ни заря.
   Как же странно! Еще год назад, накануне очередной отцовской вахты, я полдня прорыдала, оскорбленная его отказом взять меня с собой. Сейчас улыбаюсь, знаю, что буду мучительно скучать и улыбаюсь. В одно мгновение в голове проносится целый рой воспоминаний. Вот я совсем малявка, сколько мне – три, четыре? – гордо восседаю на отцовской шее и дергаю его то за правое, то за левое ухо, задавая направление движения. Отец смешно вышагивает по пляжу, пытаясь двигаться в соответствии с моими командами, переступает через обгоревших курортников и весело хохочет. Я тоже хохочу. А вот я сама серьёзность, держусь за папину ладонь, он только вернулся из командировки, встретил меня у школы и хотел привычно закинуть на шею. Но я же уже взрослая, да и два десятка детских глаз смотрят, папа понимающе целует меня и берет за руку. И я чувствую, как он тоже гордится мной, такой уже взрослой и серьезной.
   Воспоминания снова заставляют меня улыбаться.
   Всю свою сознательную жизнь я была уверена, что мой папа – самый лучший мужчина на свете и я никогда-никогда ни в кого не влюблюсь, потому что таких мужчин больше не бывает! И вот сегодня я впервые не плачу, провожая отца. У меня есть маленький, нет не маленький, скорее большой секрет! Даже пока тайна. Которой я, как всегда, хочу поделиться с ним. Но точно знаю, что сегодня не буду. Пока не осознаю, пока точно не пойму, что со мной.
   Мне кажется, я влюбилась.