Паскалевское головокружение

    Мы, естественно, считаем себя более способными достигать центра вещей, чем обнимать их окружность. Видимая обширность мира, очевидно, превосходит нас, но так как малые вещи превосходим мы, то и считаем себя более способными овладевать ими; между тем, для постижения ничтожества нужно не меньше способности, как и для постижения всего. Бесконечность её нужна для того и другого, и мне кажется, что постигнувший последние начала вещей мог бы дойти и до познания бесконечного. Одно зависит от другого и одно приводит к другому. Крайности сходятся и соединяются в силу своего удаления и находят друг друга в Боге, и только в нём одном.

Признаем же предельность нашего существа и наших познаний; мы - нечто, но не всё. Уделённая нам частица бытия не даёт нам возможности познать первые начала, родящиеся из ничтожества, и обнять нашим взором бесконечное.

     Б. Паскаль. Мысли.


     Но бесконечности, обе, в одну и в другую сторону - почему они должны пугать меня? Понятно, что самая малая "ничтойность" и самый великий объём мира - это нечто одно, один и тот же предел, но если хорошенько вдуматься, то разве я и сам не такой же точно предел? Да и вообще, разве не во мне самом как раз и лежит он, этот предел? Космос, конечно, огромен, но его бесконечность не более бесконечна, чем бесконечность "ничтойности" ( мысль Кузанского - максимум и минимум - одно и тоже, Паскаль её только воодушевлённо и красочно перепел), но самое главное - она не более бесконечна чем я сам. Почему бесконечность ищется там - в размере? Быть может, она не в размере совсем и вовсе. И если мы - центр круга, то и круг нам принадлежит, и окружность его. Я, со своим средним размером также бесконечен, как и вся Вселенная целиком и полностью. И я потому могу познавать эти бесконечности, и соответственно, они потому могут быть мной познаваемы, что я познаю бесконечность - бесконечностью.

    Разве не говорим мы, что философский принцип: всё во всём? Но что же тогда тут же "лажаем" и пугаемся бесконечности вне нас? Вне нас её не больше, чем внутри нас, даже хотя бы потому, что бесконечности вообще не может быть больше или меньше.

    Поэтому и самая большая бесконечность не там, а здесь. И самая маленькая - и там, и здесь - она и во всей Вселенной, эта "ничтойность", огромнейшая, как и вся Вселенная. И я - тут, и тут же и обе бесконечности. Мы одно. И они - не только бесконечности, но ещё и пределы, и я - не только бесконечность, но ещё и предел.

    Погружаясь в мельчайшее, улетая в огромнейшее, я никуда не ухожу - я стою на месте - где бесконечность? - она в любом месте, она там и здесь. Ещё не хватало, чтобы я заявил, что её где-то нет - какой бы тогда она была бесконечностью?

    И поэтому я не боюсь, и я не смущаюсь, почему я должен смущаться? - и в огромном Космосе - я у себя дома...
 Я - только какое-то "нечто"? Но с таким же успехом я и "ничто", и всё.

   Очевидно, наш мир устроен так, что всё в нём является и началом, и концом одновременно - так что не только всякое нечто может быть началом, но и ничто может быть в любой момент началом, и всё может быть началом всего, и не только может быть, но и являются.
   Отсюда смешно, когда умственные начала связывают с материальными объектами - это принципы. Любой материальный объект может быть началом, но невозможно найти начало "раз и навсегда" - возможно только прийти к пониманию самого этого принципа. Начала математики лежат в математике и именно в "такой" математике, а в другой математике - другие начала.

    У мира начала нет - он вечно начален. Поэтому он не вечен, а рождается. И поэтому же, потому что постоянно рождается - он вечен.

    Не полёт человеческих дерзаний, которые якобы надо смирить, не соответствует Вселенной, а измерительно дистанционное "дурно бесконечное" продвижение к её краям - таких краёв у неё нет. Вселенная растяжима, что с успехом она сама доказывает нам своим расширением - и пока мы бежим туда... она бежит ещё "туда-туда" быстрее нас... - ведь совершенно очевидно, что здесь нужен иной способ. Просто бежать туда это как раз "паскалевское головокружение"...

    В той же мере, в какой мы - лишь случайность и песчинка для Космоса, в такой же мере тогда и Космос - лишь случайность для нас. Ну, а если мы решимся говорить, что мы - не песчинки, не червяки - тогда другое дело... Если мы не песчинки, не червяки, то тогда и Космос, в котором мы живём - не случаен.

    Почему мы живём в лучшем из миров Лейбниц объяснить не мог, но интуитивно представлял гораздо худшие - без предустановленной гармонии, но вопрос заключается в том возможны ли тогда вообще миры - без предустановленной гармонии? Без неё - хаос, а не миры. Так что обнаружив мир, вы можете не сомневаться в присутствии его "предустановленной гармонии". Поэтому Лейбниц должен был написать не вот так: "мы живём в лучшем из миров", а вот так: "мы живём в каком-то мире", а следовательно, в лучшем из возможных для нас - в соответствии с принципом предустановленной гармонии)). Ибо мы сами и есть - предустановленная гармония нашего такого, а не иного мира.

    Бесконечность как снятие предела - это родовое заболевание человека, и так как он не видит этому конца, то он создаёт чудовище бесконечности или демона бесконечности, грозящего поглотить его самого в последовательно возобновляющемся акте. Пора поставить снятию предела предел - но вот это как раз самое трудное. Потому что такой предел и есть подлинное бесконечное.

   Желает ли Паскаль, запугивая и смущая нас, поставить в нашей жизни такой божественный предел, который не являлся бы демоном для человеческого существования? Нет сомнения, что Паскаль его ищет. Нет сомнения, что отдаваясь всецело поиску, он испытывает головокружение от глубины задачи. И человеку, который говорит: "я - всё", он говорит: "ты - ничто" - чтобы подровнять края - да, да, чтобы подровнять края и человека окончательно не перекосило. Может быть истинная бесконечность это только равновесие между двумя безднами?