День памяти жертв холокоста

27 января - день памяти жертв холокоста

Письмо еврейской матери
(поэма)
по книге Василия Гроссмана "Жизнь и судьба"

«Просите мира Иерусалиму…»
Псалом 121:6

Сынок, я верю, до тебя письмо дойдет,
Хотя я нахожусь в еврейском гетто.
Моя любовь тебя везде найдет,
Пусть далеко ты обитаешь где-то.
Я от тебя ответ уже не получу,
Чрез несколько часов меня не будет.
И я теперь единственно хочу,
Чтоб знал ты о моих последних буднях.
Мне с этой мыслью легче уходить,
И пусть о наших судьбах все узнают.
Дай Бог всем людям миром дорожить,
Пусть наших бед они не повстречают…

Враг быстро наступал, не помогла нам власть,
И не успели мы оставить город.
Нас немцы стали сильно притеснять,
В еврейские дома входило горе.
Вначале ужаснулась я, поняв,
Что никогда тебя я не увижу.
Не поцелую вновь, тебя обняв,
Твой милый голос больше не услышу.
Потом иначе стала думать я:
Ты в безопасности; какое счастье,
Что злая доля минула тебя,
И ты не испытаешь тех напастей.
Мы знали, нам пощады немцы не дадут,
Ведь мы им ненавистные евреи.
Они кричали нам: «Жидам капут!»
И унижали нас всё это время.
Так сложно, Витенька, людей понять.
Ведь даже некоторые соседи
Нас стали откровенно избегать,
Хотя делились мы куском последним.
Две женщины судачат под окном:
«Ну вот, жидам конец, и слава Богу!»
Дома их рядышком с моим двором,
И мы дружили даже эти годы.
Откуда это? Сын одной женат
На доброй, прехорошенькой еврейке.
Малыш родился пару лет назад.
Что будет говорить она невестке?
Вторая женщина уже вдова,
Имеет дочку малую, Аленку.
Она с пеленок на моих глазах росла,
Как васильки, у девочки глазенки.
Так вот, на днях вдова ко мне зашла
И сразу молвила бесцеремонно:
«Мне с дочкой ваша комната нужна,
Вы, как еврейка, нынче вне закона».
Назавтра прихожу с работы я домой
И вижу: мою дверь уже взломали.
В соседкиной каморке, темной и сырой,
Все мои вещи на полу лежали.
Чудно… С образованьем человек…
Ее покойный муж был тихий, славный.
Как всё меняется – где тьма, где свет?
Становятся другими нынче нравы.
А дочь ее, Аленушка, со мной была,
Мы пили в этот вечер чай с вареньем.
Уж поздно мать дочурку забрала,
Такое было это новоселье.
События менялись чередой,
И вдруг меня уволили с работы.
Я – врач-еврей и я теперь изгой,
И это участь моего народа.
Мою зарплату не отдали мне:
«Пускай твоя Москва тебе заплатит!»
Не знаю я, что всё же тяжелей:
Злорадство, жалость или же проклятья?
Ах, Витя, разве полагала я,
Что мне всё это пережить придется?
Иной, как на собаку, взглянет на меня
И быстренько с презреньем отвернется.
Как поражают многие меня.
Другой про Русь кричит и пышет паром
И вдруг пред немцем, как лакей, ведет себя
И Русь готов продать за тридцать марок.

Сынок, всё описать не хватит слов.
Нам приказали поселиться в гетто.
Как трудно оставлять свой милый кров,
Где всё твоим дыханием согрето!
Нас сотни, сотни шли по мостовой,
Неся свои тяжелые поклажи.
Детей, больных тянули за собой,
И вид у многих был совсем ужасен.
Глаза расширены, в них виден страх,
Слышны повсюду крики, плач и стоны.
О, мой народ! Какая боль в твоих глазах!
Какой судьбы врагом ты удостоен!
Вот бакалейщик наш в пальто идет,
Он толстый, задыхается, измучен.
Стоит жара, с его лица стекает пот,
А мне казалось, что над нами тучи.

Ты знаешь, наше гетто, как загон,
И мы для немцев просто скот рабочий.
Но всё ж народ не сломлен, не порабощен,
Хотя страдаем мы и днем и ночью.
Живут здесь люди все одной судьбы,
И это явно нас объединяет.
Нет злобных взоров, ссор и клеветы,
И, в общем, люди встреч не избегают.
Мы на одежде носим желтую звезду –
Печать евреям выдали фашисты.
Какую горькую познали мы нужду!
Как снится ломтик хлеба запашистый!
Сынок, здесь люди всякие живут:
Хорошие, трусливые, скупые.
Представь, я их теперь, как мать, люблю;
Мы все евреи, так что не чужие.
Я многих навещаю и лечу,
О, если б видел ты их благодарность!
Я даже мальчика французскому учу,
Так легче, это маленькая радость.
Как обижают полицаи нас –
Предатели из местных украинцев!
Отнимут всё – продукты, деньги и подчас
Не прочь одеждой нашей поживиться.

Недавно мы узнали, что враги
В округе всех евреев собирают.
Везут их в лес, велят копать им рвы,
Расстреливают всех и зарывают.
Фашисты не жалеют никого,
Казнят евреев всюду постоянно.
Их вырезают всех до одного,
И множатся еврейские курганы.
О, Боже! Я была всегда сильна,
Теперь ночами леденеет сердце.
Ты знаешь, я боюсь и я слаба,
Мне хочется в твоих руках согреться.
Я не могу представить, мой сынок,
Как эти папы, мамы, старцы, дети –
Весь этот шумный мир уйдет в песок,
И мы исчезнем вскоре, как ацтеки.
Сегодня мы узнали, что вблизи,
Где расположено село Романовка,
Десятка два евреев роют рвы,
Там завтра наши вырастут курганы.
Запомни, Витенька, название села,
Ты там найдешь огромную могилу,
Где будет находиться мать твоя,
А я с тобой прощаюсь, сын любимый.
Я ухожу, ты вспоминай меня,
Да даст Господь в последний час мне силы.
Целую лоб твой, волосы, глаза…
Тебе передадут письмо, мой милый.
Ну вот, последняя моя строка,
На предстоящую надеюсь встречу.
Мой Витя, Витенька, любовь моя,
Живи, живи, живи, сыночек, вечно…

Мама

«Восстань, светись, Иерусалим, ибо пришел
свет твой, и слава Господня взошла над тобою.
Ибо вот тьма покроет землю, и мрак – народы;
а над тобою воссияет Господь, и слава Его
явится над тобою».
Исаия 60: 1-2

Светлана Кокорева
***

Есть прекрасная песня Rachem, ею навеяно это стихотворение

Rachem Смилостивься, Боже, над Израилем

«Да уповает Израиль на Господа, ибо у Господа милость и многое у Него избавление,
И Он избавит Израиля от всех беззаконий его».
Псалом 129: 7-8

Внемли, Господи, мольбам Израиля,
Простирает руки Твой народ.
Внемли, Господи, слезам избранника,
День и ночь к Тебе он вопиет.

Смилостивься, Боже, над Иерусалимом,
Посети его спасением Твоим.
Ибо он веками в бедствиях гонимый,
Приклонись к нему лицом святым.

Ты восстань, умилосердись над Сионом,
Ибо время миловать пришло.
И да будет он Тобой навек спасенным,
Дабы имя славилось Твое.

Боже, научи народ Твоим уставам,
Дай уразуметь пути Твои,
Чтоб потек тогда по ним он непрестанно,
Навсегда отвергнув царство тьмы.

Обратись же и воззри на виноградник,
Охрани его рукой Твоей.
Укрепи все отрасли во имя правды,
И он пустит ветви до морей.

Бог Высокий и навек Превознесенный,
Руку милосердия простри.
Смилостивься, смилостивься над Сионом,
На жилище славы вновь призри.

Господи! не премолчи и не безмолвствуй;
Ты приникни с высоты Своей,
Собери Твои народы и восполни
И избави ото всех скорбей.

Смилостивься, Боже, над Израилем,
Сохрани Твой избранный народ.
Смилостивься над гонимым странником,
Дай Иерусалиму мир, Господь!

Приклонись, ведь у Тебя прощение,
Ты избрал Израиля Себе.
Дай ему навеки избавление,
Ниспошли покой святой земле.

Уповай, Израиль, на Спасителя,
Ибо твой Творец призвал тебя.
И взыщи всем сердцем Искупителя –
Бог Израилев – скала твоя.

Милосердие Его не истощилось,
Он дает во благо, не на зло.
С каждым утром Он тебе дарует милость,
Уповай, Израиль, на Него!

Светлана Кокорева
***

Просите мира Иерусалиму
(по псалму 121)

Возрадовалось сердце и запело,
Когда сказали мне: "Пойдем в Господень дом!"
Там преклоним с тобою мы колена
И Богу восхваленье принесем.

Вот Иерусалим, земля святая,
К тебе уже идут твои сыны.
В твоих стенах молитвы не стихают,
И слышатся прекрасные псалмы.

Вот Иерусалим, Сион Господень,
Придут народы к свету твоему.
Суда престолы у тебя сегодня,
И узрят правду и изгонят тьму.

Просите мира Иерусалиму,
Настанет благо любящим тебя!
Да будешь Богом ты навек хранимый,
Да будет мир в стенах твоих всегда!

И ради братьев всех и ради ближних
Я говорю сегодня: "Мир тебе!"
Я милость призываю к тебе свыше,
Желаю неизменных благ тебе.

Светлана Кокорева
***

Письмо, выброшенное из окна вагона
(поэма)

Стихотворение написано по тексту письма еврейки Ольги Банчик, участницы Парижского Сопротивления. По пути в Штутгарт 9 мая 1944 года она написала в вагоне прощальное письмо в Красный Крест для своей дочери. В 6 часов утра 10 мая ее не стало.

Доченька милая, сладкий цветочек,
Мама твоя пишет это письмо.
Знай, что люблю тебя, девочка, очень;
Рвется сейчас к тебе сердце мое.
Это последняя мамина весточка,
Я нахожусь далеко от тебя.
Кратко скажу лишь, любимая деточка:
Завтра уж больше не будет меня.
Ты постарайся не плакать, родная,
Больше не плачет и мама твоя.
Твердо уверена я, умирая,
В том, что ты будешь счастливей меня.
Помни о маме! И если удастся
С папой увидеться после войны,
То передай, что о нем ежечасно
Были все месяцы мысли мои.
Может, судьба его будет иная;
Я вас обоих всем сердцем люблю.
Знай, что отныне, моя дорогая,
Он заменять будет маму твою.
Верю, ты будешь с ним счастлива очень,
Также поможет и наша родня.
Думаю я о тебе этой ночью,
Крепко целую, дочурка моя!..
*
Ночь. Как колеса стучат монотонно!
Вот и поставила точку рука.
После летит из окошка вагона
То письмецо, что писала она.
Этому, видно, должно так случиться -
Вскоре крестьяне бумажку нашли.
И покрывались печалью их лица -
В душу проникли слова о любви.
Адрес указан на этой бумажке,
Просьба отправить туда письмецо.
Просьбу последнюю выполнит каждый -
И адресата посланье нашло...
*
В Штутгарт еврейку везли на расправу.
Уж расстреляли в Париже друзей -
Храбрых борцов за свободу и право
Жить мирной жизнью без войн и смертей.
Эту же участь она ожидала
И приготовилась к смерти своей.
Только ту женщину не расстреляли,
Способ убийства был даже страшней.
С ней поступили фашисты по-зверски -
На гильотине казнили ее...
Годы прошли. Ее имя известно,
В сердце народа хранится оно.

27. 01. 2018
Светлана Кокорева