Алишер Киямов как кривое зеркало Уильяма Шекспира

Всего за 2 года плодовитый переводчик Алишер Киямов  перевёл  все 154 сонета Уильяма Шекспира (http://stihi.ru/avtor/alisher2&book=104#104).
Стахановский  порыв его был так силён, что в иные дни переводы выдавались на-гора парами.

Сонетная форма (эквилинеарность и эквиритмичность) соблюдена  неукоснительно; наличествуют и  пятистопность ямба, и  чередование мужских и женских рифм.
Безукоризненная размерность переводчиком обеспечена по известному с древних времён методу Прокруста: длинноватые строки укорочены  «усечением»   входящих в них слов,  а коротковатые — растянуты за счет   слов-паразитов и иных ухищрений.
Так,  у союза «дабы» в первой строке тринадцатого сонета и во второй строке пятнадцатого  ампутирована буква «ы»:   «даб вы длились сами...», «даб совершенством стать...».

Другие способы укорочения строк:  использование  кратких форм прилагательных, например:  «дюж» (9:2), «юн» (11:3,4), «скор» (11:1, 51:7), «всяк» (48:4), «жгуч» (52:3), «мёрзл» (5:7) и др.,  а также коверкание слов: «ржа» (55:3), «дух-дознатель» (61-5),  «ждя последних дней» (64:14),   «ждя услад» (119:4),  «не скор мне станет...» (51:7),  «сладость жаждя обострить...» (118:5), «кровь резвую во мне узря...» (121:6),  «яр, как огонь...» (51:10), «я зрю на облик...» (62:10).

«Удлинители  строк» - слова-паразиты:  без малого сотня союзов  "коль" («чего бы верный путь не выбрать вам,  со временем воюя, коль — тиран»  (16:1,2), свыше ста  союзов "чтоб",  девять десятков местоимений "что" («чтоб, брошенный тобой, узнал я боль,  затмит что боли все, что знал дотоль» (90:13,14),  более сорока частиц "лишь" («что ты её — лишь в том, о мне поверь,  мне сердце трогает, лишая сил»  (42:3,4),  свыше  тридцати наречий "раз" («браня Фортуну, раз мне вред чинит,  раз превратила жизнь мою в недуг» - 111:2,3),   пяток местоменных прилагательных «сей» в разных падежах и т.п.

В иных случаях растяжение строк  достигнуто за счет обременения слов избыточными приставками:  «воззывал» (117:3), «иссыпавшись» (54:10), «полелей» (32:9) и др.
 
Паразитарные частицы  «б», «бы», «ж», «ль», а также предлог «у»  придают звучанию переводных сонетов неповторимый  колорит, заставляя «шекспировскую» строку бубнить, жужжать, заикаться и выть по-вольчьи:  «до могилы б... довести б...» (17:3,4); «скорей б конец езде...» (50:2), «ты видел б пору...» (73:2),  «попав б в острог...» (74:1); «как в первый б раз...» (104:2); «коль чадом б знати быть...» (124:3); «сгорел б дотла...» (110:6); «исцелён б я был...» (111:8);  «беззаветней б Вас...» (115:2);  «это б было адом...» (120:6);  «да лучше ль было б, если б я носил...» (125:1);  «было б чище бы...» (142:5); «был б первым как поэт...»(32:12), «резец природы б как ваять устал...» (18:8), «моим б ногам на том стоять...» (44:5),  «как б день ссёк ночь...» (145:12), «орнамент красоты ж тревожен всё ж...» (70:3); «мне ж ждать, хоть ожиданья эти ад» (58:13),  «служи ж!...» (101:13), «мы ж вдвоём в твоей дыре...» (134:14), «заставь земли приплод сжирать её ж...» (19:2),   «владеешь мной ль ты...» (40:2), «должен ль быть прощен...» (51:1), «прощен ль моей любовью будет конь...» (51:12),  «при ненависти нежной ль быть любви...» (10:10), «одобрит ль мразь тебя...» (70:1,2),  «в глазах у утра соверена блеск...»  (33:2), «кораллом не алеет цвет у уст...» (130:2) и т. д.

Немало «оживляют» шекспировскую строку излюбленные переводчиком тавтологии и плеоназмы: «лёжа сам в себе...» (27:3) «мне мстя во мне...» (42:8), «меня из самого меня...» (133:5), «несу какой-то бред, горя  в бреду...» (147:12), «в усильях полон сил...» (150:10), «даже прах вновь станет перстью...» (108:13,14), «услад нам сладость только слаще с ней» (119:10), «чтоб слаще ноль тебя сладил» (136:13) и др. 
 
В стремлении во что бы то ни стало  втиснуть  строки в прокрустово ложе сонета  переводчик  прибегает  к радикальной инверсии,   приводящей к бессмыслице: «но сердце заявляет: облик в нём,  хрусталики где глаз не тронет свет,  глаза ж, настаивая на своём,  что облик в них, на то опять в ответ.» (46:5-8); «ни парус ли его великих строк  вас, призом охватив, собой что влёк,  все помыслы уж зрелые обрёк  на смерть во мне, кто их таил росток?» (86:1-4); «на чей не положиться верный взгляд?  а коли положиться, значит ложь  держать за правду  ум, поехав, рад?» (148:2-4), и т. п.

Использованием несовместимых слов переводчик смело калечит подлинную шекспировскую строку: «нынче чадных чад как чадопад» (127:3) «метрессою скорбят мои  глаза» (127:10), «чадно женственен» (144:4),  «держать за правду ум, поехав раз» (148:4), «их [глаза] застишь пылом» (1:6),  «через в брешь во мгле / дождя мне капли на лице смахнёшь» (34:5,6), «мразь зимы» (5:6),  «плотью всей ко мне припав» (37:7), «мне мстя во мне с тобой наедине» (42:8), «коль ты во сне глазам сияешь так» (43:8) и др.

Нимало не заботясь о стилистике своих опусов, переводчик  обильно насытил их пафосными штампами и вульгаризмами, совершенно чуждыми оригиналам: «возжёг» [вместо «зажёг»] (153:1), «балдахином небосвод» (21:8), «лик утра светозарный» (33:6). «слёзы грёз» (54:8), «изречь» [вместо «сказать»]  (84:8),  «любви взыскуя возвращенья вспять» (87:8), «склеп любви» (31:9), «длани» [вместо «ладони»] (106:5), «взирать» [вместо «смотреть»] (113:7), «ланиты» [вместо «щёки»] (132:6), «светоч небес» (21:12), «тлен мира» (29:12), «свет моих услад» (147:13), «услад»  (так в 21 случае  переведено оригинальное sweet), «очес» [вместо глаз] (21:10), «целить» [вместо «лечить»] (118:10) и т. п.

Неумеренно упорствуя в стремлении «сделать красиво», переводчик порой добивается  пародийно-комического  звучания своих строк: «возвёл я в строках бастион моей любви и жизни рубежа» (63:11,12),  «особняк в тебе чредой манящих анфилад» (95:9,10), «чтоб славой превзошёл в грядущие века свой мавзолей» (101:11,12), «сонм смертельных стрел» (139:10), «как победоносен кубок сей» ( 151:9), «перлы слёз» (34:13) и т.д. 

На фоне этакой «велеречивости» совершенно нелепо  звучат в киямовских переводах  просторечия:  «науськал» (150:9), «отрепье» (2:4), «хвороб» (22:12), «лохмы» (130:4), «показух» (40:13)...

Подчас переводчик использует слова   несуществующие,  бессмысленные      в неверном значении:  «масть» [в значении «мазь»] (112:1, 34:7),  «чара чернил» (65:13), «аромат как вид» (69:13), «нагость» [вместо «нагота»] (97:4), «чадопад» [?] (127:3), «испрашит» [?] (55:7),  «испрашусь» [?] (71:10), «испрашается» [?] (64:3),  и пишет абракадабру:   «с улыбкой помпы чтобы не страдать» (124:5), «о что грешенью дан за особняк» (95:9), «меня не обескрыль» (78:9), «сердце у него в удушье вдруг» (47:4), «пред болью сердца в мгле его скорбей» (139:1, 2)  и др.

Словарные ошибки и неразборчивость переводчика  привели к появлению строк с откровенно пошлым звучанием, совершенно чуждым оригиналу: «в любви триумфу быть, / и в подтвержденье: у тебя стоит!» (151:7,8), «[поток] от чужеземных течек что целил» (153:8), «мы ж вдвоём в твоей дыре» [переводчик явно принял  «whole» оригинала за «hole»] (134:14).

Талантом  переводчика «шекспировские» строки зазвучали  полной, хотя подчас и забавной, белибердой:  «иль пыл твой [музы] сбыл куплетиков недуг» (100:3), «я сонмы стонов, вспоминая, приведу» (113:10), «твой облик пиром чувств запечатлен» (47:6), «утраты все обрел наряд» (30:14), «она ссекла конец с него» ( 145:11),  «её ты оттиск, с ней ты щедро схож» (11:13), «пусть говорун трещит, почуяв раж» ( 21:13), «чего ж варьирую без перемен? / чего с эпохою я не готов / изысками сметать метафор тлен?» (76, 2-4), «язык, шепча про твой досуг, облизываясь на часы услад» (95:5,6),  «к сим я, тебя хочу кто изъявил, к хочу в тебе прибавлен также был» (135: 3, 4), «но всё моё, что я в тебя влагал, / хотел б назад и за комфорт плачу» (134:3,4), «и лишь останки, разложась, лежат» (12:12), «любовь, ты слепота шута для глаз» (137:1), «дубленье девства красоты» (115:7) и т.д, и т. п.

Не будет большим преувеличением сказать, что практически в каждом переведённом А.Киямовым сонете отыщется своя нелепость,  ошибка, бессмысленная тарабарщина...

В кривом зеркале пародийных киямовских переводов  многострадальный Уильям Шекспир представлен читателю   неумехой-графоманом, невеждой, а подчас и пошляком.

Прозектор, чрезвычайно впечатлённый переводческим искусством А.Киямова,  посвятил ему эпиграмму:


КИЯМОВ, РУССКУЮ ТЫ РЕЧЬ
С ШЕКСПИРОМ БОЛЬШЕ НЕ СВОДИ:
ЕЁ В УСЕРДЬИ НЕ КАЛЕЧЬ,
ЕГО В ПАЯЦЫ НЕ РЯДИ!