В- Долгий Волок Дом номер восемьдесят

                Сорока с лишним комнат-квартир  двухзтажный,
                дом на скале  Комнатки-кельи 280 на 350 и в них
                вся жизнь. Цифру нашего дома я приписал себе.

По велению добрых наитий.
Когда ты сам себе режиссёр.   
открываются цепи событий...
Цепь порвёт твою храм или мор.

Не случайны и скорбь, и награда.
Так бывает во все времена:
есть предвестье блаженной, она
за веками свеча и лампада.

Задувают ветра, задувают печаль.
Не  жалей, укрепи  душу  духом.
Не гляди  же  назад, пусть и жаль:
Только Божья искра не потухнет .

*
...Дом сгорел, а огонь что ищет.
Печь цела, дым летит из трубы.
И задумчив стоит дуб-бобыль:
поздно воду нести - пепелище.

Пепелище мечты. Пустословь.
Ведь мечталось, жилось и любилось,
без мечты бы детей не родилось,
без мечты обращённой в любовь.

Видно, всем нам, как всем в восемнадцать,
час приходит - едь, счастье лови...
А потом по годам возвращаться
в дом ромашковой первой любви.

Сумрак августа. Мой выключатель
клюнет вниз по цыплячьи - огни.
Тронут листья, качнутся они
на коричневых лапках, и значит
скоро осень, так пелось и нынче
не считаю лет - осень она,
будто первая сердцу - одна,
и из суммы лет дня мне не вычесть.

Улыбнусь, рыжий свет из окна.
И пора мне проведывать душу.
На заливе вода синей тушью,
а за ним два окна и она!

Пуст не видит, и прячусь и рад.
Мой букетик, увы, не замечен,
человечек в любви человечьей...
Встречусь с нею - и спрячу свой взгляд.

Юность жизни  -не знанье греха.
Много позже пойму преткновенье...
Промокашковое проявление:
клялся - клякса, прости жениха.

"Бог простит". Будет сине-темно,
загляжусь на букет и счастливый
выше волн нарисую окно
и ромашковый нимб над заливом.

**
"Пуньтику, водо-ц-ки аль цайку",
доброхотно встречает тёть Маня,
гений сдобы наш шаньги достанет
и наливочку баловнику.

Говорила она, как пекла.
-В оба рода замешан ты равно.
Пьёт глоточек кагору - церковно.
Догадаюсь- что дед Николай.

А из окон её далеко,
с горизонта росли пароходы.
Красной меди пожары восходы
лились в нимб приоткрытых икон.

А по праздникам пел граммофон
у графина рябиновой бражки,
И слезу караулили чашки
помянувших войны эшелон.

Вдовьим был наш двухпалубный дом.
гармонист на шести коридорах
на расхват и в раздорах.
И красивое пели потом...

Вместе всех их собрал наш завод.
И куда до них Афродите!
Беломорский студёный народ.
Русский Север-крещённый родитель.

В Новый год на шести коридорах
полыхнула сосновая сушь...
И трубило, крутило, что порох
Улетело с огнём восемь душ.

Проведёт тётку через чердак
по геене святитель Никола.
Тонким звоном знобило стеколко
на иконе святого тогда.

По любви скорбь Господь попускает.
Не война, так огонь на Руси
деревянной... так призывает:
покаянье смиренно неси.
      
      ***