На Волге

В Твери у нас, выпускников Ленинградского артиллерийского подготовительного училища, живет однокашник Вадим Петрович Рындин. Иногда летом он нас приглашает на свою яхту, и мы из Москвы пилим на электричке 3 часа, чтобы побыть день-два романтиками. Везем водку, шашлыки, колбасу и пр. Мужская компания.
В этот раз выезжали 23 июня вечером, в 20 часов, Вадик встречал нас в Твери на своем велосипеде, верхом сопровождал наш трамвай до своего дома.
Жены его дома не было, так было и задумано. Постелей настелили на пол - и спать. А наутро автобусом поехали на спасательную станцию, на яхту.
Пошли вниз по реке под парусом, иногда на моторе. На моторе не выгодно: бензин нынче дорог, да и греется он.  Погода сияла, мы горели, вода плескалась, водка пилась (на остановках).
К концу дня капитан Рындин зарулил на ночевку в какую-то протоку или приток Волги под названием Орша.
Вытащили спасательную шлюпку на берег (болталась всю дорогу на тросе за кормой), закрепили яхту и началась подготовка к разведению костра для шашлыков. Шашлыки были хороши, водка была кристалловская, рассказы и воспоминания ностальгические. Но были и современные: Боря Шевченко много рассказывал о своей жизни в Америке на протяжении последних шести лет в качестве няньки и воспитателя своей внучки, которую и вырастил там от 12 до 18 лет. Больше не хочет жить в США, скучно там.
На маленькой яхточке, рассчитанной на размещение максимум 4  человек, на ночь разместились шестеро. Я и Толя Трифонов спали в носовом отсеке, высота его сантиметров пятьдесят, ноги ввинчивали в какую-то щель. Кусали комары. Боря Шевченко, Лев Никифоров, Володя Павленко спали в «каюте» яхты. Все это было  на Волге, между Тверью и Конаково. Всего нас было семеро мужчин,  плюс одна  женщина, помощник капитана. Двое спали в шлюпке, которую  на ночь  вытащили на берег и накрыли специальной брезентовой крышей. Внутри у них горела какая-то особая французская лампа, от которой было им тепло и светло и комары не кусали.
Нас же кусали комары и ломило бока от неудобства поз. Проснулся окончательно в 4 часа утра, солнце еще не взошло, но уже было светло. Яхта мирно стояла в  протоке, как в заводи. Где-то рядом была Волга. Кругом было безлюдно, сыро, местность поросла мелколесьем.
Тишина. Птички только начинают петь. Пошел вдоль загибающейся круто вправо протоки и через 400 метров из-за зарослей показался монастырь с белым однокупольным собором и небольшой белой колокольней. Он стоял на противоположном берегу протоки. В это время я услышал, совсем рядом, соловья. Давно уже не слышал! Ах как он заливался и щелкал! Эх, как далеки мы от природы, особенно те, кто дач не имеет. Да и те – тоже. Что это за природа в огороде.
Солнце взошло, и низкие кирпичные стены монастыря заиграли. Не было ни души. Петухов тоже не было слышно ни одного, хотя неподалеку от стен монастыря строились новые дома (явно строились новые русские, судя по добротности кирпичных стен и цинковых крыш). Признаков какого-либо старого селения у монастыря я не заметил. Похоже, монастырь был одинокий.
Походил до пяти, умылся, снова залез в свою конуру через какой-то люк и проспал до восьми часов утра.
На обратном пути по Волге встретили яхту, на которой были два симпатичных мальчика лет шести и восьми, внуки Вадика Рындина, с родителями.
Обратный путь в Москву был  мало интересен.
Езда в электричке была просто утомительна. Полно народу, люди  стояли, духота, и ехали почти 4 часа.
Почему Павленко так любит организованные мероприятия? А потому, что это единственный способ собрать однокашников. Нам в России без организующей силы никак нельзя.