Тристан и Изольда. Восьмая часть. Эпилог

ТРИСТАН И ИЗОЛЬДА


Восьмая часть повествования о могучем Тристане,
прекрасной Изольде,
благородном короле Марке
и хитроумном Мелоте


1

Как в ту же воду
пловец упорный,
так в те же горы
ходок обратный.
Не к дому, саду –
в свое изгнанье
спешит вернуться
Тристан счастливый.

Где раньше прыгал
оленя вроде,
скакал по скалам,
сшибал вершины,
теперь, как будто
пути прямятся, –
сдвигают камень
шаги Тристана!

А раньше было
что за спиною? –
Долги и смута;
любви и мести
клубилась память,
как те туманы,
расщелин влага,
дышал, шел ею.

Теперь свободен!
Так итакиец,
долги раздавший,
свое решивший,
мил дом покинул
в час добрый утра.
Не Пенелопу любил –
Калипсо!

2. Мелот

Мой друг Тристан, у нас тут суета,
все носятся, Изольда голосит,
а что ей надо, не пойму, ей-богу…
Как будто вы расстались хорошо,
спокойно…
                Очень ждет твоих успехов
король наш Марк. Далекие он планы
на дружбу вашу строит – всех соседей
завоевать… И дальше – пол-Европы.

3

Не заметит никто, и ты вернешься,
как бы не было времени, отлучки,
да и те, кто заметил, видел, помнит,
промолчат. Ну какие тут обиды,
если в добрый час суженый вернулся!

4

Кормилица
Принимай его,
друга верного,
мужа сильного –
друга твоего!

Весь его позор –
общий ваш позор!

***

А избыть, переменить участь –
только вдвоем, только вместе,
только жениху и с ним невесте,
только мужем с женой став, умучась!

***

Изольда Белорукая
Жизнь томит меня,
жду спасения,
утоления,
исцеления.

Вся моя тоска –
по нему тоска.

5

Тристан вернулся. Верная жена
его ждала. Они взошли на ложе,
он сделал свое дело. Так была
любовь меж ними. Зажили, как будто
скопившаяся ненависть Изольды
лишь сон дурной. Такие сны бывают
из тех, из тех ворот…

6

Им жить да жить. Им так бы жить да жить
до самого конца людского века
в любви и даже верности. Взрастить
потомство и раздвинуть рубежи
Шотландии.
                Глумлив, насмешлив бог.
Наука хороша, свои считает
последствия и выводы далёко,
хоть до самой Шотландии.
                Таился
в крови тяжолый яд; поднять его,
убийственные силы разбудить
бессильно было время, все усилья
дороги, сшибок яростных, самой
войны большой, когда б она случилась…
Но дрожь любви, как искра в час недобрый,
мелькнула – и большой пожар поднялся.
 
7

Потихоньку недуг
начинается, ест
твои плоти; испуг
за единый присест

твои мысли сметет –
будешь только одно
думать: время идет,
а с ним смерть, и грешно

новых сроков просить,
отступает Господь,
и недолго носить
поврежденную плоть –

истончается на
поврежденной душе, –
и сквозь них смерть видна
час от часу тошней!

8

Целители ходили, разводили
руками: не понять, откуда эта
болезнь взялась – зараза, не зараза...
Не могут быть от раны, малой раны
последствия такие: жар, озноб
и смерть сама, по всем приметам смерть
недальняя, мучительная. Горько
им видеть неудачу ремесла,
насмешку над их способами жизни…

9

Есть травы, есть вещие травы,
им краткое время цвести, –
не смогут лихую отраву
из сердца они извести.

Есть камни, есть света осколки,
хранят в себе память светил
враждебных и мирных, но только
к тебе безразличных светил.

Есть звери, могучие звери –
из жил, из костей и кровей
все снадобья жар не умерят,
не сладят с болезнью твоей.

Есть слово, заветное слово –
бессильное знанье его:
живое не станет здоровым,
а мертвое будет мертво!

10. Мелот

Ты пишешь, что ты болен, умираешь, –
да, так оно и есть. Умельцы этих
запретных, отреченных дел мне сразу
сказали что да как…
                Копье Ахилла
Телефу плоти рвет. Каких врачевств
ни сыпали на рану, всё без толку;
одно есть врачеванье, исцеленье –
само копье.
                Кто ранила тебя,
та к жизни возвратит. Никак иначе.

***

Она все это знает, вот и рвется
к тебе. Пошли за нею. Пусть гонец
не объявляясь в город наш заходит,
не дипломатом – вором быстрым будет.

Ты знаешь нашу стражу, тут любой
управится – пришли кого-нибудь.

11

Тристан
Умираю, ты видишь, умираю
не по-рыцарски, а в постели мирной
изнываю.

Корвин
                Мне б друга ненавидеть.
Предал, продал. На отчий трон польстился.
А теперь умирает, призывает:
помоги, милый брат, езжай куда-то,
привези мне целительницу…

Тристан
                Корвин,
отступлюсь я от трона, от Изольды…

Корвин
От которой?

Тристан
                Шотландскую оставлю,
и саму я Шотландию покину –
царствуй, властвуй.

Корвин
                А лишь вернутся силы,
так забудет Тристан былые клятвы,
только он униженья не забудет,
слез своих и того, кто видел слезы, –
отомстит.

Тристан
                Я клянусь!

Корвин
                Ты свои клятвы
забирай с собой в черную могилу!

Ты умрешь. Мне – шотландская корона!

12. Изольда Белокурая

Муж умирает, черная могила
близка, разверста. Та наворожила,
чья отреченная сказалась сила,
чья расстоянья, время одолела
любовь, Тристана кто не пожалела
и траур по нему уже надела;
Изольда Белокура – поседела
от дел своих, от зла, – она владела
Тристановой душой, но уступила
на краткий срок – мне, навсегда – могиле!

13

Изольда
Я умру, на тебе смерть будет сестрина,
я умру, без него жизни нет.

Корвин
                Глупая!
Убегал он к твоей лютой сопернице,
ты за ней меня шлешь.

Изольда
                Знаю дела ее
и расплату за них вижу, и способ есть
лишь один обмануть смерть: пусть пославшая
захлебнется своей кровью, снедь черная
да насытит болезнь, хлынет обильная,
смоет с тела тлен, смерть, с тела Тристанова…

Корвин
Так готовишься ты…

Изольда
                Брат мой, убью ее!
 
14

И он уходит. Собирает вещи,
клянет свою покладистость. О, если б
ввести в дом Белокурую, да поздно,
чтоб мертв уже Тристан. Три дня как мертв,
и все ее искусство бесполезно…

***

Зашел к Тристану: мол, переменил
свои дурные мысли, мол, готов
помочь, а что там дальше с королевством,
так это видно будет. Наш король,
он, слава Богу, здрав, переживет
еще нас всех, наследников своих…

***

Договорились, знаки утвердили:
два паруса, два цвета… Белый, черный.
Удачи знак и неудачи знак.

15. Мелот

Мой друг Тристан, ты, значит, перестал
читать мои послания. Болезнь
тобой распорядилась, уняла
надежду, любопытство…

                Корвин к нам
явился в октябре – короткий путь
на месяц растянул гонец угрюмый, –
но ты переживешь и этот путь,
и путь его обратный, путь с Изольдой.

Король наш ничего не замечает,
а эти двое – Корвин и Изольда –
корабль купили, нанимают праздных
об эту пору года моряков.
И гнутся трапы: носят, что-то носят,
какие-то запасы парусов
чрезмерные… для наших-то широт,
для наших расстояний…

16. Корвин

Есть свободная стихия,
есть по ней валы такие –
берегут, несут ковчег,
легок, плавен к цели бег.

Парус черный. Парус белый –
весь от соли поседелый
тот же черный, и под ним
смерть всем естеством своим.

17. Изольда Белорукая

Смотрят слуги-ротозеи
в море синее, синее
неба синего над ним.
Луч над парусом косым.

Радость или весть печали
из открытой серой дали?
Смерть или спасенье к нам
по изменчивым волнам?

18

И почему, зачем они подняли
над кораблем чернейший парус свой,
что это означало?
                Может, хитрость –
знать, кто-то принцу Корвину внушил:
мол, не оружьем, легче изведешь
Тристана.
                Может, это парус белый,
да почернел от времени пути,
поистрепался.
                Может быть, любой
на этих расстояньях парус видим
мы черным.
                Может, зная наперед,
чем кончится история Тристана,
его Изольды, вешаем по ним
заранее мы траур…

19. Изольда Белорукая

Я парус вижу, я черный цвет
вижу, мелькает даль
проклятым цветом – спасенья нет –
черным; надежд не жаль

и не было; только ему скажу –
и стану убийцей я,
как будто в рану я смерть вложу,
и не при чем она –

убийца, соперница. Не плывет
по бездне, и милый ей
свет-белый парус не треплет-рвет
ветер, жилец морей.

20

Он умирает, так и не узнав,
какой там парус. Прибежала, стала
кричать про черный парус, парус близкий.
Но мертвым слухом он иные вести
услышал…

21

Молод и мертв растянулся Тристан,
старых и новых на теле нет ран,
нет ни надежды, ни муки любви,
бывший огонь усмирился в крови.

Подвиги кончены, нет ни следа
славы мгновенной, на веки стыда;
жизнь отпускает, не надо ее!
Как-то отмучил свое бытиё…

22

Поспешили, о, как они спешили!
С трапа чуть ли не бег, как запыхались,
как, ворота открыв, – в высокий замок,
в королевские, дверь толкнув, покои…

«Друг мой мертвый, мой милый!» – завывает,
как не надо над трупом. Белокурой
кудри по телу мертвому покровом
погребальным и мягким. «А могилу
вы одну на двоих, пошире ройте
да поглубже, чтоб свет не беспокоил».

А шотландка не шутит, стражу кличет:
«Вы убейте ее, вы, мои слуги,
помогите почтить Тристана, мужа,
лютой кровью». Убить не успевают:
страшный жар, Божий суд, лишь прикоснулась
к телу милому. И мертва Изольда.

23

А что дальше там в каледонских распрях,
неизвестно… Два трупа нам вернули
из Шотландии, два богатых дара!

24

Что Марк-король, Мелот, Бригена? – Эти
живут своим порядком: Марк стареет,
и безразлично, что к нему в постель
Бригена возвратилась, а Мелот
все шастает, все правит государством…
А скоро Марк умрет, и, рясу скинув,
усядется на трон Мелот, наследник.

25. Бригена

Мой государь Мелот, я надышала
на черную печать, я приложила
к бумаге в нужном месте, я теперь
наряд венчальный шью, чтоб королевой
стать в добрый час…
                Я верю – не обманешь…


Конец восьмой и последней части повествования о могучем Тристане,
прекрасной Изольде,
благородном короле Марке
и хитроумном Мелоте
ЭПИЛОГ


Мир ветшает, уступает
невеликому соблазну,
равнодушье утешает
скорбь смешну и безобразну…

Каллиопа помертвела,
на ее могиле вою,
к вещим звукам охладела,
расхотела быть собою…

И смешна об это время,
и уныла, неказиста
моя память, мое бремя,
моя песня голосиста!