кладбище свободы, 21. 01. 21

сегодня где-то пьют до дна
за страхом выжженные годы.
моя великая страна —
пустое кладбище свободы.

взрезает небо самолёт:
молитва, шёпот, детский лепет,
январский снег. холодный лёд.
родная даль — родные цепи.

своих израненных детей
страна лелеет и ломает.
мы ждём в молчании вестей,
как ждут приветливого мая.

наш дом забыт под толщей льда.
наш гимн — протяжный вой сирены.
слова из здания суда
нам жгут сердца, вскрывают вены.

здесь все прогнили изнутри.
ржавеют винтики в системе —
но ты на это не смотри,
не пой, не говори не с теми,

пускай какой-нибудь плебей
тебя с насмешкой перекрестит;
молчи, не смейся и не смей
сопротивляться при аресте.

ты чей угодно, но не свой,
когда с улыбкой арлекина
ломают меч над головой
у пациентов из берлина,

когда застывшая в глазах
надежда кажется наивной,
и только дым, и только прах,
и пепел радиоактивный.

сдержи в груди свой хриплый стон,
ведь голос всё равно простужен.
не нужен здесь ничей закон;
и ты здесь никому не нужен.

тебе намечено одно:
огонь в груди — сквозная рана, —
когда покажется смешно
смотреть с улыбкой на тирана.

очнись от векового сна,
теряя почву под ногами.
горит усталая страна —
и небо корчится над нами.