часть 5. Иррациональное и нелогичное

Когда я проснулась, Шут уже заканчивал наносить макияж. В противоположность вчерашнему золотому, сегодня он предпочел графитовый с серебристыми блёстками. Мой друг не пожалел теней и теперь они кричаще выделяли его глаза, которые сегодня были совершенно разного цвета: один - карий, другой - огненно-оранжевый. Из чего мне стало ясно, что сегодня Шут намерен отправится туда, где мне бы явно не понравилось. Это подтверждалось его хмурым видом и странным чёрным костюмом с рваными серыми вставками. Ногти тоже были чёрные с серебряными лунками, лицо старательно запудрено, а серые румяна на контрасте сильно выделяли идеальные скулы. Шут методично нанизывал на свои тонкие пальцы кольца из белого золота и тихо напевал под нос какую-то песню про висельника, когда я его прервала:
- Нет, ну я все понимаю, но вымазывать волосы углём - это уже слишком.
 - Углём и пеплом, - поправил меня Шут, - сегодня очень важное собрание - необходимо выглядеть соответствующе.
 - Если б я тебя не знала, то решила бы, что ко мне в спальню забрёл могучий демон прямиком из преисподней.
Мой друг многозначительно пожал плечами. Мол, скажи спасибо, что губы кровью младенца не намазал. Я деловито отмахнулась - меньше всего на свете я хотела знать, чем он там занимается, что у него такой загруженный график.
 - Обещаю не придаваться оргиям слишком самозабвенно, - ехидно ухмыльнулся Шут.
Я бросила на него уничтожающий взгляд, за которым последовала подушка. Шут легко поймал ее и вернул на кровать, потом скорчил сладострастную гримасу, а затем тоненьким голоском произнёс «Я пришлю тебе открытку» и театрально отправил воздушный поцелуй, после чего подошёл к кровати и один раз поцеловал в губы. Короткий поцелуй, совершено лишенный страсти, он вызвал у меня в душе бурный протест, но я не подала виду. Он - Шут, ни один из нас никогда не обещал другому любви. Наши отношения больше походили на морской прилив: то он есть, то его нет. Никто из нас ни разу не попросил о большем. Но та часть меня, что привыкла быть «стандартным» человеком, требовала определенности и стабильности, которых Шут не мог мне дать. Я решительно прогнала из головы эти мысли. Не знаю заметил ли Шут перемены в моем лице, его - оставалось непроницаемым. Я хотела сказать что-то вроде «Заходи почаще, я скучаю», но отвернулась и промолчала. Я услышала как мой друг аккуратно прикрыл за собой дверь. Откинувшись на смятую подушку, я вновь провалилась в сон.

***
Наступил сырой декабрь. К середине месяца выпал первый за эту зиму снег. Шут с тех пор больше не появлялся, Солнечный мальчик уделял все своё сознательное и подсознательное внимание своей девушке, а я погрузилась целиком в работу, чередуя занятия с учениками с административными обязанностями в кофейне. Я все чаще засиживалась там допоздна, сама обслуживала клиентов, занималась обновлением меню, словом, всем чем угодно, лишь бы не оставаться одной. Мое рвение не оставалось незамеченным. Линас стал часто вычитывать меня за отсутствие отдыха и развлечений. На что я отбивалась, что новогодние подарки сами себя не купят да и вообще мне не сложно. Мне действительно было не сложно: зимой на меня часто накатывала хандра, а работа, как известно, лучшее лекарство от хандры. В моменты рефлексии я гуляла по Бернардинскому саду, вбирая в себя дыхание природы, наслаждаясь благостной тишиной и спокойствием, познавая своё Я. Но мне не хватало их: Шута и Солнечного мальчика. Так протекали дни.
В конце декабря я сходила на новогоднее танцевальное шоу, где выступал Солнечный мальчик, и увидела его с другого ракурса - занятого любимым делом, более раскрытого, чем со мной, почти такого же, каким он был в моих снах... С каждым днём я все больше ощущала одиночество от того, что была вынуждена скрывать нашу связь в то время как Шут вероятно совсем забыл про меня. Я просто делала свою работу изо дня в день, пытаясь погасить непрерывно играющую в моей голове пластинку мечтаний и вероятностей, которые печалили ещё больше, чем сама реальность. Я все чаще подумывала о том, чтобы махнуть в какой-то новый для себя мир и хотя бы на пару деньков скрыться от своей тени. Но надежда на скорое возвращение Шута ежедневно меня останавливала. Так было до тех пор, пока от моего настроения не стал сходить с ума мой друг Линас. Я до сих пор не могу не считать его поступок жестоким, из каких бы благих намерений он ни был совершён. Линас Предрассветный Туман был антропоморфной персонификацией изменчивости будущего. По крайней мере так было в моем понимании. Я никогда не вдавалась в подробности происхождения его личности, как и он никогда не спрашивал меня о том, кем я была до того как переехала в Вильнюс. Он стал первым моим другом и ментором на том пути, который я избрала, когда согласилась стать владелицей кофейни на перекрёстке миров. Но иногда его методы были мне непонятны. Как впрочем и в тот сырой, промозглый день, когда он взял меня на прогулку по неизведанному.
Если бы меня спросили на что это похоже, я бы пожалуй не нашла подходящих слов. Опираясь на то, что видели мои глаза, могу сказать лишь, что это походило на прогулку по хвойному лесу, на который опустился густой, такой что дышать трудно, сизый туман. Сложно сказать в какой момент картина изменилась, и я оказалась в концертном зале, незримая, неприсущая, несуществующая в данном пространстве вариаций я. Тогда я увидела себя где-то в первых рядах зала, немного старше, чем сейчас, расслабленную, жадно впивающуюся горящими глазами в сцену. Я проследила за взглядом своего «клона» и увидела его на сцене.
Он стал старше и возмужал. Глаза искрятся, движения уверенные, на губах лёгкая улыбка. Я завороженно наблюдала за ним до конца выступления. Когда шоу закончилось и зрители толпой ринулись одаривать артистов цветами, моя копия мгновенно взлетела на сцену и, обвив его шею руками, поцеловала в губы. Это было так идеально красиво, что я невольно скрипнула зубами от такой идиллии. Я не могла больше смотреть, но все равно смотрела. Линас встал сзади и спокойно прошептал мне на ухо:
 - Это будущее, которое для тебя никогда не наступит. Оно иррационально и нелогично. Ему нет места в нашем мире.
Я ощутила как ледяная стрела вонзилась под покров моей внешней брони в мягкое сосредоточение моих надежд и сокровенных желаний. Предательская стрела моего друга. В моем мозгу эхом звучали эти слова: «Это будущее, которое не наступит никогда. Будущее, которое не наступит никогда...не наступит никогда...». Во рту появился соленый привкус горечи.
- Ты хочешь уйти? - в голосе моего друга прозвучала нотка жалости.
- Дай мне ещё пару минут, пару минут, - осипшим голосом ответила я.
В прошлой жизни я всегда была мастером самоистязаний. Старые привычки не умирают. Я смотрела на пару влюблённых молодых людей, одним из которых могла бы быть я, на будущее, которое я вижу первый и последний раз, в котором мне нет места, точнее которому нет места в моей реальной жизни...
 - Хватит, - прошептала я, - пойдём отсюда.
И мы ушли.