Послание из глуши

              Директору издательства...


Поскольку я обычный человек,
Сражен бываю всякими грехами;
Восстав, бегу; но что-то вял мой бег:
Узнал про Вас и жажду встречи с Вами.

Мое желанье - юношеский вздор?
К лицу ль мне жаждой юноши томиться!
Краса очей не уязвит мой взор,
Не от кипенья страсти мне не спится.

Нет-нет! мне страстность вовсе не чужда:
Мой пыл еще не выветрен летами,
Однако, не банальная нужда
Внушила мне открыться перед Вами.

Позвольте же, представлюсь, наконец!
Я, Саша, по призванию, - кинолог,
Чуть-чуть поэт, немножечко психолог;
По мненью ближних, кажется, -  глупец.

Живу в деревне, тихо, не блистая;
Люблю свою жену и сельский труд;
Люблю наш сад и наступленье мая
И дни, когда уж яблони цветут.

Люблю речушки сонное журчанье,
Цветов душистых чистый аромат;
Люблю ромашке загадать желанье,
Хотя, чем я богат, тому и рад.

Люблю еще, проснувшись с петухами,
Как сторож, обходить наш ветхий дом;
Люблю уже прогретыми лугами,
Как в детстве, пробежаться босиком.

Нет, я не лирик, не романтик даже.
И менее всего натуралист.
Признаться ли? Я нудный моралист,
Причем, с весьма уже солидным стажем.

О, к истине дорога не проста!
Пока искал, я стал религиозным,
Для преуспевших в мире, - одиозным:
Я Богом счел распятого Христа.

Вкусил я мира не одну дорогу:
Бывал и лицемером, и лжецом,
И циником веселым, и льстецом…,
Но всякий раз я пожинал тревогу.

Так стал я потихоньку размышлять,
Веселью предпочтя уединенье:
«Кому принадлежит мое рожденье,
В котором лишь рабы отец и мать?»

И ощутил я правды страшный голод
Своей опустошенною душой;
Я жизни захотел совсем другой,
Всем телом испытав то жар, то холод.

И взвыл я от душевной пустоты:
«О, что мне пышный стол моих знакомых?!
Они довольны пищей насекомых
И счастливы плодами суеты!»

Вдруг понял я: нет выше назначенья,
Чем жизнь свою отдать как правде дань;
И нет в сей жизни слаще наслажденья,
Чем лжи прегнусной попирать гортань!

Так начал над собою я трудиться -
Гнать вон из сердца всяческую ложь;
Но как бы ни старался, ни на грош
Не смог я в пользу правды измениться.

Труды мои мне принесли печаль,
Откуда - я исследовал позднее;
Рассказ о том длиннее и важнее
И вовсе не похож на пастораль.

Зовут меня, уж Вам известно, Саша;
Фамилия, о! - тоже: Алюков.
Вам логика не изменяет Ваша:
Последним и редактор Ваш таков.

Но мы  - однофамильцы. Уж по мине
Понятно, кто мы и каких кровей:
Я, хоть умри, чуваш, а он еврей;
Родства меж нами не было в помине.

А правду о родстве хотите знать?
Вы слышали, мол, род течет по жилам.
Нет, это - ложь! Преемник тел - могила.
Лишь в духе чтится и отец, и мать.

Да, телом мы похожи друг на друга:
Сын носит, как отец, густую бровь;
Однако даже «голубая» кровь
Их не роднит, когда меж ними вьюга.

Но если в нас один и тот же дух,
Друг другу мы, воистину, родные,
И узы те - гранитные, стальные;
А узы плоти - тополиный пух.

На этом, Алла, я поставлю точку,
Быть может, -  многоточие. Увы,
Решит все факт, какого духа Вы.
Я в Вашем сердце рад бы уголочку.

           Привет однофамильцу!