так щекотно и сладостно заживо промерзать

Саске, Итачи

***

Так щекотно и сладостно заживо промерзать, как на дно, в ил, ныряя в память, и очень близко, задыхаясь почти, до боли в объятьях стиснув, узнавать тебя заново, впустую тебя не звать.

Так горит и неистово бьется, но немотой, как печатью, окутан, молчу, говорить не смея. Время душит, оно вкруг души обернулось змеем, но дыхание возвращает твоя ладонь.

Проклиная и плача, я - тот же, что был тогда, в день, когда ты ушел, оставив меня бессильным. Из лопаток наружу рвутся как будто крылья, позволяя на этот раз все же тебя догнать.

Ты жесток, ты - причина мной виденных мертвых лиц. И леченье всего, пути моего итог, но не трогай! И все же льну к тебе назад, вздрогнув, ощущая взгляд темный, зовущий из-под ресниц.

Приговор обвинения снял, и осталась лишь усыпляющая, все стирающая усталость. Между страхом и сном, позабывший, что значит жалость, ты, на жесты скупой, расслабляешься и молчишь.

Раз-два-три, за грудиной бьется, и, как живой, ты встаешь надо мной: раскаявшийся, горячий. И я плачу, я как ребенок и снова плачу. Груз снимается с плеч, и больше не тяжело.