сентябрь 1974, поездка в Ялту

Есть в Черноморье дуб зеленый...
Мы прем к нему. Златая осень
не обагрит его огнем.
Вот потому к нему и прем.

Мы едем. Солнце закатилось,
на ночь покинув небеса.
Была б на то лишь божья милость,
а ночью будут чудеса!

Грузин к ЦЭРЭВНЭ вожделея
всю ночь ей сказки говорит.
Цэрэвна-то, понятно, млеет,
ну а вагон, понятно, спит...

Кощей двенадцатой весны,
пока мамаша видит сны
в курилке над сигарой чахнет...

В купе без света старички
упорно грають в дурачки.
Свет мысли светит их мозгам,
и песнь мерещится про БАМ
под стук колес...

И вдруг, О, Господи Исусе!
Плывет тяжелый дух бабуси
под брань соседа старика:
"Кларнет у ведьмы, не кишка!
Как тонок звук! Как запах тонок!"...

Чуть свет - нагрянула беда:
старух вопящая орда
прет с кошелями вдоль вагона.
"Кому плодов?" - орет она,
"Кому плодов?" - орут с перрона.
Хотел бы спать, ан нет уж сна...

Как-будто вовсе не в вагоне
портянки сушит Черноморец.
Его солдаты (три солдата)
ни слова, ни словца без мата,
тузами ходят по вагону...
Здесь мат стоит, здесь дети стонут...

Старушка вон на курьих ножках
в сортир хромает понемножку...
Кондуктор словно невзначай
двугривенный берет за чай.
Мадонна с милою улыбкой
кропит всех детскою присыпкой,
а  в туалете муж мадонны
стирает, подавляя стоны
сынка нехитрое белье...
А паровоз берет свое -
Через леса, вдоль синь-морей
везет-несет богатырей.