Ромео

Привет, ромео. Как твоя Коряжма?
В ней морока и грусти – будь здоров!
Она в солёной хляби двухэтажно
стоит и коченеет от ветров.
А здесь, на юге, свет и столько солнца,
что гибнут ежегодно декабри,
и жизнь печёт, когда о нас печётся,
и парит всех, а кажется – парит.
Хочу к тебе, ромео, в твой скворечник,
где всюду книги, фильмы допоздна,
где видно из окна закат нездешний
и небо из льняного полотна.
У вас кедровый полк тревожит выси,
холодных дней – чудовищный запас.

Ты спички жжёшь, а я дурные мысли,
когда не сплю и думаю о нас.
Устройщик наших встреч – приятель бестий:
то пьёт, то карантин, то не с руки.
А помнишь лампу тусклую в подъезде,
которую качали сквозняки?
Там бабочки летали, пахло пивом,
капустой, подгорелым молоком,
и кто-то на четвёртом пел тоскливо,
и кто-то расставался на втором.
А мы на третьем, словно в тихой дали,
сбежав от всех, полночи напролёт,
друг к другу юг и север «примеряли»,
не понимая: жмёт или не жмёт?