пластинка

Эта ночь, как пластинка, кружится на острой игле -
у бессонницы наигрыш - чайных мелодий занудство.
Ты солжёшь, ты предашь, да, любимая? Переболей
невозможностью перекурить, глубоко затянуться.
Тут зима, внуки рядом и брошено птицам пшено,
будет утро - заявятся к послерождественским крохам.
Ты ложись, не волнуйся, заранее всё прощено,
жаль ночная пластинка слова повторяет с упрёком.
Не бери это в голову - треснутый чёрный винил
покрывается снегом - он выброшен, в том-то и дело.
Зная тягу к предательству, я никого не винил
и тебя не виню, понимая - к зиме охладела.
Чай с лимоном, рутина и санок накатанный след -
и ни лжи, ни предательства - это ночные фантомы,
пережитки на что-то напрасно потраченных лет
и страницы в начале открытого толстого тома.
Там листать и листать, и курить над страницей любой,
познавая обман и предательство глубже и злее,
забывая про тех, кто когда-то болели тобой,
отболев по другим и уже никогда не болея.
Но старея рождественской ночью, когда сигарет
до утра недостаточно, а на виниловом диске
столько трещин, что музыка - необъяснимый секрет,
и чаи не спасают - зелёный. цейлонский, индийский.
Скоро утро, и внуки проснутся, и птиц трескотня
отвлечёт от всего, что неведомо, невыносимо...
Не волнуйся о том, что порой вспоминаешь меня,
просто мы постарели сегодня на целую зиму.