Как бы хотел, мой друг, чтоб твои глаза...

Как бы хотел, мой друг, чтоб твои глаза
Видели то, что видят сейчас мои.
Как дворцов блестящая бирюза
Греет холод застывшей навек зимы.

Как сияют соборы и купола
Будто надежды луч в вязкой тумана мгле,
Как свободы жаждет и ждет вода,
В маской льда покрытой еще Неве.

Как бы хотел с тобою я разделить
Рембрандта мудрости черный и алый цвет,
Ад вопросов с тобой у мостов распить,
Может быть даже на что-то найти ответ.

Как бы хотел весь Невский с тобой пройти –
Врут, говоря, что это нельзя никак,
Даром прощальным может суметь найти
Брошенный жизнью где-то надежды знак.

Может на Мойке, Невском, возле дворцов,
Может – в каком-то старом, глухом дворе,
Где я споткнусь о чьей-то судьбы порог,
И дверь судьбы чьей-то откроют мне.

Что за судьба – тех же вопросов мрак
Пить, хотя жизнь половиной уже прошла,
Вроде б хотел нелепый до слез чудак
Жить ею набело, начисто, на века.

Так ею жить, чтобы мощно звучала медь
Дел, свершений, таланта, любви, труда…
Празднуй в голос, чертова будней мреть,
Все погибло, потеряно навсегда.

Лишь осталось, хромая, во мглу шагать,
К той последней и вечной, безмолвной мгле,
Что заставит душу всегда дрожать,
Как ни храбрись, не топи о ней мысль в вине.

К той царящей над жизнью и ждущей мгле,
Битвой с которой должен быть каждый шаг,
Как Дон Кихот на ветхом своем коне,
С мельницей смерти бейся – она твой враг.

Только одна беда – годы твое копье
Сделали хрупким, и ржавою сталь у лат
Стала вовсе, и не вернуть того,
Что погубил в себе жизни напрасной ад.

Да вот еще осталось во всю хрипеть,
Вдох до последней шири грудной набрав,
Петь до последнего вздоха, бездарно петь,
Даже пусть где-то множество раз соврав.

Мне говорят – бездарен и не пиши.
Я бы и рад, но пишет душа, и вот –
Ритм звучит, и в гулкой ночной тиши,
Сквозь меня строчки властно все льет и льет.

Метров последних, что светом еще полны,
Я бы краткость с тобой прошагать хотел,
Петь напоследок с тобою до хрипоты,
Так, как ни с кем и еще никогда не пел.

Как бы хотел, мой друг, чтобы видел ты,
Как трещит вовсю, на дыбы встает
Лед на бледных и мертвых щеках Невы,
И это значит – надежда быть может ждет.

Как будто бы это в мертвой моей душе,
Оледеневшей от мук и от всех невзгод,
Которой на свете нечего ждать уже,
Треснул, вздыбился и начал движенье лед.

Будто бы это проснулась во мне весна,
Хоть ее вокруг и в помине нет.
Будто уходит льдом по реке тоска,
Бурный и с пеной на ней оставляя след.

Пишется мне, и звучит, хоть казни меня,
Хоть заткни безумный, бездарный рот,
Кляпом крепким того принуди молчать,
Кого даже стыд уже не всегда берет.

Что за загадка – скажи мне мой друг, скажи:
Лишь пропадая, душою сгорев дотла,
Нам суждено из горящей в огне души
Строчек вино отжать – через край, сполна?

Как бы хотел, чтоб счастье, которым мне
Питер по-царски сумел все нутро залить,
Ты вдохнул со мной и со мной пропел –
Стоит на свете этом дышать и жить.

Нет, мой друг, не судьба, не судьба для нас -
Мир решил, и попробуй поспорить с ним,
Я пройду и спою в свой последний раз,
Как пропел и прошел свою жизнь – один.

Об одном лишь молю и прошу судьбу –
Путь душа мной пишет и жжет дотла,
До последнего шага, что я пройду,
До последнего вздоха и бела дня…

2 апреля 2017 года