Гнуть свою линию

Владимир Иванович терпеть не мог, когда что-либо выходило не так, как он это задумывал. Он был человеком жёстким, но, как он сам любил о себе говорить, справедливым. Открыв немногим более 15-ти лет назад своё дело в сфере дополнительного образования и начав с небольшого лингвистического центра, он смог за последующие годы достичь того, что его детище обросло сетью филиалов по всему городу и заняло прочную позицию на рынке, успешно конкурируя с другими центрами по изучению иностранных языков. Репутация его была безупречна, он пользовался уважением, а его профессиональные качества ценили даже в областном управлении образования, где он время от времени получал предложения о назначении директором одной из школ города. И хотя подобные предложения прельщали его, он всё же учтиво от них отказывался, поскольку ставил себе более честолюбивые цели.

Подчинённые также уважали Владимира Ивановича за его высокий уровень профессионализма, но отнюдь не любили, поскольку частенько попадали под горячую руку своего шефа. Будучи трудоголиком и посвящая всего себя и всё своё время делу, он ожидал и требовал того же и от своих подчинённых. Это явственно следовало из должностных инструкций и планов продаж, которые он сам и составлял. Он вообще многое, если не всё, делал сам, замыкая на себе принятие решений даже по самым пустяковым вопросам. Было ли это продиктовано недоверием, жаждой тотального контроля или чем-нибудь ещё, неизвестно, но это сильно мешало развитию, связывало менеджеров по рукам и ногам, отнимая у них возможность проявления своих организаторских способностей в полной мере. Тормозило развитие также и то, что помимо чисто коммерческого результата, наибольшее внимание руководства уделялось качеству оказания услуг и чисто внешнему имиджу в ущерб внутреннему климату организации, моральный и нравственный уровень которой был довольно низким. Подобострастие и угодничество некоторых работников вкупе со сплетничеством и доносительством с течением времени привели к тому, что внутри коллектива образовалась вязкая и напряжённая атмосфера, тяжесть которой затрудняла дыхание у тех немногих, кто ещё не утратил способности к ощущению.

Вот и Максим, довольно молодой ещё человек лет 35-ти, задыхался в своём новом коллективе, не успев проработать в нём и года. Взяв на себя руководство одним из филиалов учебного центра, и довольно быстро полюбив свою новую работу, позволяющую ему быть в постоянном контакте с детьми, он последнее время находился в состоянии внутренней угнетённости, которое из-за своей продолжительности грозило перерасти в затяжную депрессию. Его мучил вопрос, почему именно его Владимир Иванович выбрал на эту вакансию, на которую он откликнулся по интернету, хотя и не подходил ни по образованию, ни по опыту работы. И это при том, что при отборе кандидатур на собеседование работодателем было рассмотрено около двухсот резюме. По крайней мере, именно такое число он назвал Максиму, отвечая на его вопрос, заданный им при приёме на работу. Будучи человеком с идеалистическими представлениями о мироустройстве, Максим стремился увидеть во всём происходящем в его жизни печать Высшего. Он верил в то, что всё происходящее в жизни строго упорядочено, случайности – закономерны, а каждое отдельное событие необходимо рассматривать в единстве с целым. Увидеть эти незримые взаимосвязи и понять назначение того или иного события в своей жизни было тем любимым занятием, в которое он часто погружался, оставаясь с собой наедине. Ему было непонятно, какой урок он должен извлечь из того, что ему приходится теперь работать с этими неприятными ему людьми, испытывая от них постоянное посягательство на свою свободную волю. Ему не нравилось многое из того, что от него требовалось, как от должностного лица, и он открыто об этом заявил своему шефу, объясняя это своими жизненными принципами и ориентирами, за что получил взыскание и материальный штраф за ненадлежащее исполнение своих должностных обязанностей. Это и стало той каплей, которая переполнила чашу терпения, выведя его из душевного равновесия.

Домой в тот день после работы Максим пришёл в крайне удручённом состоянии…

Здесь необходимо добавить, что дом для Максима никогда не был тем форпостом, в котором многие люди черпают свои внутренние силы, находя приют для отдохновения тела и души. Для Максима это место было ещё одним очагом раздражения, с которым ему в жизни приходилось мириться. Отношения с родителями были натянутые, взаимопонимания не было, и дома часто случались ссоры. Мама Максима была человеком властным, и именно она была в доме «верховным главнокомандующим». И хотя чисто внешне в доме всегда царил порядок и чистота, внутренне Максим себя чувствовал как на пороховой бочке, поскольку столкновение с матерью могло произойти в любой момент. Часто это были мелочи и сущие пустяки, на которые его мама обращала слишком много внимания, что и выводило Максима из себя. Отец его был человеком более покладистым, но тоже любящим добиваться своего. Он тоже часто становился мишенью для придирок своей жены, из-за чего у них не проходило и часу, чтобы они не сталкивались лбами так, что искры из глаз летели. В ход при этом, как правило, шли слова и негативные эмоции. В общем, дома у Максима атмосфера была далеко не лучше, чем на работе, и даже наоборот, так как дело здесь касалось людей близких, пусть и не по духу. В целом же его родители были людьми не плохими. За свою жизнь они сделали для своего сына много хорошего, и на самом деле у него было немало оснований для того, чтобы испытывать в отношении них сыновнюю любовь и благодарность. Но с другой стороны от этого было больнее находиться с ними в постоянных контрах. Так они и жили, мучая друг друга в своём взаимном противоборстве.

Максим часто размышлял на тему, почему его окружает столько людей со сложным характером и уже не раз приходил к выводу о том, что причиной является он сам, и что он лишь получает обратно то, что когда-то посеял в прошлом. Ведь то, что и его характер не сахарный, было ему прекрасно известно. В своих размышлениях об этом он не раз предощущал некую высшую мудрость жизни, которая нарочно сводит людей с одинаковыми свойствами души вместе, чтобы во взаимном распознавании они приходили в конечном итоге к познанию самих себя и своих недостатков, и при наличии доброй воли могли изменяться к лучшему. Да, понимать то это он понимал, но вот как измениться самому и помочь в этом своим родителям он не знал. В результате он лишь испытывал дополнительные муки и после очередной ссоры бессильно опускал руки, отчаиваясь в самом себе и пуще прежнего погружаясь в изнуряющее самокопание.

На этот раз, придя домой, Максим сразу же тихонечко прошёл в свою комнату и заперся там, постаравшись избежать встречи с отцом или матерью. На душе, после жёсткого разговора со своим шефом, у него остался неприятный осадок, который находился в опасном процессе брожения. Вопрос «Когда же это всё закончится?» терзал душу и как заноза не давал покоя. Первым желанием Максима, после того, как он вышел из кабинета директора, было выпить чего-нибудь покрепче, чтобы разогнать висевшую над его головой мрачную тучу. Но войдя в свою комнату, первым делом Максим по привычке включил компьютер, чтобы проверить почту, после чего зашёл в свой аккаунт в социальных сетях. Он любил посещать различные группы и сообщества, на которых часто находил нечто освежающее и ободряющее для своего духа. Вот и на этот раз его глубоко взволновал пост, на который он наткнулся в первую очередь. Это была красивая картинка с изображением бушующего моря, к которой прилагалась коротенькая заметка: «Если на море будет только штиль, то камни не станут гладкими...». Увиденное сразу же вернуло его к не дающему покоя размышлению о том, как изменить ситуацию в семье. Вопрос «Когда же это всё закончится?» с новой силой ворвался в его сердце, отзываясь болью в груди.

Максим встал и подошёл к окну. На улице дул пронзительный холодный ветер, была глубокая осень, и большинство деревьев уже рассталось со своей листвой, которая по улицам и площадям города пустилась в нескончаемый хоровод вперемешку с мусором, пылью и другими листьями – самых разнообразных форм и оттенков. Прямо напротив окна комнаты Максима рос старый тополь, который сбрасывал свой пышный разноцветный наряд одним из самых последних. Одна из веток мощного дерева тянулась прямо к окну Максима, отбрасывая в течение дня на стене причудливые тени. На этой ветке оставался последний лист, который качался под порывами ветра из стороны в сторону, упрямо не желая расставаться с насиженным местом. Максим грустно наблюдал, как тополиный лист борется из последних сил за своё существование. В глазах Максима он заслуживал всяческого уважения за свою стойкость и непоколебимость, но в то же время он выглядел крайне жалким и одиноким из-за своего упрямства. Внезапно налетел ещё более резкий порыв ветра, качнувший ветку дерева так, что на какое-то мгновение она исчезла из поля видимости. Когда ветка вернулась в своё привычное положение, листа на ней уже не было.

Прошло какое-то время, но Максим всё так же неподвижно стоял возле окна, угрюмо глядя на ветку. Дело в том, что его мысли унеслись вслед за непокорным листом, который, как ему показалось, выглядел «взбунтовавшимся против законов природы» и поставившим себя наперекор им. Возможно, этот лист, точнее образ бунтаря, навёл его на ответ, который он так долго и тщетно искал. Он понял, что бороться нужно не с внешними обстоятельствами, а с их внутренними причинами. Вдруг на него снизошло какое-то необъяснимое умиротворение, а в душе воцарилась ясность. В этот миг на лице Максима стали происходить изменения. Складка над переносицей исчезла, кончики губ медленно поползли вверх, а в глазах заблестели выкатившиеся слезинки. Лицо его просветлело и засияло. Всё его существо устремилось ввысь во внезапном внутреннем порыве.

Максим постоял у окна ещё какое-то время, после чего вернулся к компьютеру. Экран монитора показывал всё ту же картинку с надписью «Если на море будет только штиль, то камни не станут гладкими...». Максим улыбнулся, после чего, немного поразмыслив, оставил под картинкой свой комментарий: «Точно также и Жизнь шлифует нас, чтобы мы стали Людьми...».

Внезапно из кухни послышались голоса родителей, разгорячённо спорящих о чём-то на повышенных тонах. Это продолжалось около минуты, после чего послышался глухой стук, похожий на удар кулаком об стол, а вслед за этим мама воскликнула:

– Да когда же это всё закончится?!

«Смирись и перестань гнуть свою линию», – мысленно ответил ей Максим.

31.08.2015 г.