Пасторальная картина

Пасторальной вятскою картиной
Прошлое преследует меня…
Наконец-то дали мне коня,
Чтоб почувствовал себя мужчиной.

Старый мерин был настолько древний,
Что его не мучили уздой,
И вообще, не мучили ездой
Дальше, чем катанье по деревне.

Ну, и я, капризный дерзкий дачник,
Тоже пожелавший вдруг в ночное,
Получил спокойствие седое
В тусклых яблоках по кличке Мальчик!

- Вот забор, на Мальчика залезешь.
Вон дорога, Мальчик знает путь.
Усидишь на нем уж как-нибудь,
В общем, потихонечку доедешь…

На своих лихих конях умчалась
Вятская колхозная братва –
И примялась вдоль реки трава,
И листва на ивах взволновалась…

Ну, и ты, дружок четвероногий,
Трогай по известному пути!
Но в деревню вдруг решил зайти
Старый мерин и свернул с дороги.

Подошёл к избе какой-то хлипкой,
Мордой ткнулся в тусклое окно,
И тот час открылося оно
Ласковой морщинистой улыбкой.

- Здравствуй, милый, здравствуй, мой хороший,
Не забыл старуху, молодец!
Будет с солью для тебя хлебец.
А ездок-то чей такой пригожий?

Я назвался. Бабушка встряхнула
Ручками сухими о подол,
Замерла, как проглотила кол,
И уже попристальней взглянула.

Отошла. Вернулась с коркой хлеба,
Протянула старому коню:
«Не гадала встретить я родню,
Да, спасибо, загадало небо!

С бабкой мы твоей родня по старшим,
Тем, кого давно уж с нами нет,
И Прасковьи нет уж восемь лет,
Но светло нам с ней, живьем слыхавшим.

Как война-то с немцем приключилась,
Мужиков угнали и коней,
Двадцать баб да восьмеро парней
Вот всё войско, что в полях трудилось.

Летом-то кругом полно подспорья –
Лес, грибы, малина – это ж рай!
А весной – ложись и помирай…
И слегли бы, если не Прасковья.

Пела твоя бабка, славно пела…
Голосов таких уж нонче нет,
Пела только в храме, как обет
Перед кем всю жизнь свою имела.

Ладно – праздник, службу рядовую
Не могли представить без неё –
Дети, бабы, девки, мужичьё
Клирос обступали вкруговую.

Приезжали слушать издалече,
Звали её в разные хоры,
И дарили разные дары,
А она их нам, по человечьи.

В общем, прокормил нас голос Проси,
Добрая и чистая душа,
Жизнь и нынче-то не больно хороша,
Слава Богу, хлеб никто не просит.

Помнится, война уж на исходе,
Молодого серого коня,
Дар Прасковьи высоко ценя,
Храм вручил ей при честном народе.

Конь справлял колхозную потребу,
Но Прасковью чуял за версту
И возил частенько ко кресту,
Где её могло услышать небо…

Вот такой он, Мальчик наш любимый,
Бабушки твоей надежный друг,
Так что под тобою он не вдруг,
Поезжай и спой ему, родимый…

Спряталась вдали за поворотом
Деревенька с именем Соль-Грязь,
Песня из груди сама рвалась,
Хоть и не красиво, не по нотам.

Голосил про речку, про просторы,
Про поля, леса и отчий дом…
Пацаны сказали мне потом,
Что все звери схоронились в норы.

Ну, и пусть. А Мальчик слушал, вроде,
Не бежал, а ровно семенил.
И я видел, белый ангел плыл
В розовом закатном небосводе…