Новый Год в степи

- Однажды меня на кислотнике перед праздником отправили на Бердянку, - начал свой рассказ инструментальщик ремзоны Андрей Прохоров в обеденный перерыв, наливая себе из литрового термоса в кружку горячий чай.-Я как раз заступил в суточное дежурство по промыслу. Думал, как все обычно будет, без приключений. Только Володя Сидоров передал мне машину, буквально через пять минут из диспетчерской по селекторной связи объявляют, чтобы я подъехал к дежурному механику и получил у него распоряжения.
Захожу к механику через пять минут, а он мне говорит, что перед праздниками надо сделать метанольную ванну на газовой скважине, которая расположена на десятой установке.
Мы внимательно слушаем нашего старшего товарища, так как обеденный перерыв еще не закончился и мы некуда не спешим.
Мы – это водитель с автобуса Виталий Алешин по кличке Есаул, токарь по прозвищу Тигр, мой лучший друг Виктор Турков и я, автор этих строк.
- Я от механика еще позвонил домой жене, мол, часа в два подъеду на обед домой, так как часа за четыре обернусь туда и обратно. Было это в конце семидесятых, тогда о сотовой связи никто и речи не вел. Десятая установка находится в часе езды от гаража, а только что женился и при каждом удобном случае названивал своей ненаглядной Галочке.
Тогда солярку не экономили и я заехал на заправку, налил топлива всклянь, до верху. Покойный заправщик Сашка Абрамушкин еще пошутил, записывая мне топливо в путевку.
- Ты, Андрей, будто во Владивосток ехать собрался, - сказал он. – Новогодний праздник на носу, теперь все мечтают о том, как бы поскорее попасть за стол, а ты взял солярки на двое суток.
- Десятая установка большая, - философски заметил я. – Вдруг Сергею Соболеву вздумается послать меня на Бердянку.
Услышав знакомое имя , я невольно встрепенулся, так всего пару месяцев назад с геологом с десятой установки вместе ездил в совхоз «Буруктальский» и жили по соседству в одном общежитии.
После работы мы часто беседовали и мне запомнился его рассказ о том, как он работал на газовом промысле в Афганистане, куда он был послан в командировку незадолго до ввода туда ограниченного контигента советских войск.
- Пока не появились военные, - рассказывал мне Соболев, - мы жили с афганцами душа в душу, тем более многие из них были нашими дублерами, мы их учили добывать газ.
Все изменилось с появлением военных, которые стали устраивать зачистки в кишлаках.
Афганцы – очень сообразительный народ, - продолжал Серей. – Однажды мне надо было отчитаться за бочки, которые скопились на площадке установки. Я позвал знакомого афганца и попросил пересчитать емкости. Афганец внимательно меня выслушал, взял пустое ведро и наполнил его наполовину галькой. Потом с этим ведром обошел все бочки и на каждую отдельно положил камушек. Потом камушки собрал и тут же пересчитал!
Когда долго работаешь на одном месте, то с каждым годом все больше и больше узнаешь тех, кто с тобой трудится рядом. А когда работа, как у меня, носит разъездной характер, то почти половину операторов на промысле я знал в лицо и по именам. Турков всегда удивлялся, хотя он в автотракторном предприятии проработал в два раза больше меня, моему таланту каждого слесаря и электрика в гараже знать по именам.
- Постой с мое на ремонте, - говорил я Туркову, - то не только имена с отчествами будешь знать, но и родословную у каждого.
Я работал на старой машине и она часто выходила из строя.
Сам Турков на ремонт заезжать не любил и даже обязательное техническое обслуживание, на которое отводился целый день, стремился сделать до обеда и уехать на линию. Сегодня Турков задержался в профилактории, так как инженер ПТО Верещагин ему выписал новую резину. Впрочем, я как всегда отвлекся и возвращаюсь к герою рассказа.
- Когда я подъезжал к десятой установке, начался легкий буран, - продолжал Андрей. – Глядя на летящие снежинки, у меня почему – то появилось нехорошее предчувствие и хотя я был здоров как бык , заболело сердце.
- Что еще за чертовщина? – подумал я. – И чтобы себя успокоить себя, даже вслух произнес, как заклинание фразу: - Все будет хорошо!
Андрей снова из термоса налил себе чаю и сказал: - Чем дольше я живу на белом свете, чем все больше прихожу к выводу , что вроде бы обычные слова обладают над нами таинственной силой и все сказанное нами рано или поздно сбывается. Не зря есть мудрая пословица: - Не буди лихо, пока оно тихо! Чуть не каждый день с экрана телевизора вещают о грядущем конце света. Люди сами себе кличут беду…
Геолог Соболев, не мудруствуя лукаво, не успел я переступить порог его кабинета, поздоровавшись со мной, сказал: - Поедешь на Бердянку.У нас там самая сильная скважина что – то стала часто гидратиться, надо будет сделать метанольную ванну.
- Может в другой раз, а то на улице буран начинается, - ответил я Сергею. Еще, не дай Бог, в дороге забуксую.
Вчера Огонек на «Кировце» до самой Бердянке дорогу расчистил, так что придется ехать.
Тракториста Огонька я тоже знал, потому что прошлой зимой он поехал не по ледовой переправе, которая была наведена через реку Урал, а купив в Городище водки и приняв ее на грудь, стал на гусеничном тракторе, как заядлый конькобежец, выписывать на льду круги. Трактор провалился и ушел под лед. Сам Огонек успел выпрыгнуть из кабины.
На следующий день, когда пригнали тяжелую технику, чтобы вытащить трактор, Огонек сам вызвался нырнуть в прорубь и прицепить трос. Никакая простуда его не брала, так как он был сильно пьющим человеком.
- До Михайловки по довольно высокому грейдеру добрался без проблем, - рассказывал Андрей Прохоров. - Дальше события стали развиваться как в известной повести «Капитанская дочка» Пушкина, когда верный слуга Савелич говорит Гриневу: - Беда барин, буран!
Снег повалил сплошной стеной, впереди стало ничего не видно. И из –за плохой видимости машину тут же закусило и она поехала в сторону от дороги. И забуксовала.
Что делать? – лихорадочно стал соображать я. – Возвращаться пешком в деревню не имело смысла. От Михаловки я уже отъехал на значительное расстояние. Вьюга уже разгулялась не на шутку, в трех шагах уже ничего не было видно. Все мои попытки самостоятельно выехать ни к чему не привели, машина безнадежно увезла в снегу. Раций тогда еще на машины не ставили, и сообщить о случившемся мне было просто не чем. Оставалось надеяться только на то, что меня рано или поздно хватятся в гараже и за мной пришлют дежурный трактор.
Мысль о том, чтобы куда – нибудь идти , я отмел сразу, так как из моей памяти не выветрился еще случай, который произошел с моим одноклассником Генкой Королевым , который вернувшись после армии не захотел идти на промысел и остался работать в колхозе. Генка был открытым и дружелюбным парнем, но не знал меру в выпивке. Родители, чтобы как – то умерить его страсть к спиртному, довольно быстро его женили, но вскоре после свадьбы Генка запил еще больше.
Все чаще и чаще Генка появлялся на работе в нетрезвом виде, но начальство на его поведение смотрело сквозь пальцы, так как он был родным сыном главного механика, по сельским меркам, довольно крупного начальника.
Беда не заставила себя ждать. Как – то Генку и еще двоих трактористов послали в поле за соломой. Генка с утра был сильно выпившим, так как успел поздравить с получением новой техники своего друга Витьку Осипова, который щедрой рукой ему налил стакан первача. Генка не поехал дорогой, по которой поехали друзья – трактористы, а решил спрямить путь, поехал через перепаханное поле. Была поздняя осень, накрапывал мелкий холодный дождь и пашню развезло. Где – то на середине поля трактор забуксовал. Генка вылез из трактора и пошел. Хватились его только на следующее утро.
Я как раз сменился и участвовал в поисках пропавшего одноклассника. Нашли его окоченевшее тело довольно быстро, где –то в полукилометре от работающего трактора. Если бы Генка уснул в кабине, то с ним бы ничего не случилось.
Рассказывать о том, что я испытал за время снежного заточения, особой охоты нет. Первой забила тревогу моя молодая жена, стала звонить дежурному механику, в производственно- диспетчерскую службу. Сначала ей отвечали , что в связи с бураном, я заночевал на Бердянке. Потом позвонили на отдаленную точку на рацию и вахтовики ответили, что они до вечера прождали мой «КРАЗ», но я на нем так и не появился.
Перед утром буран стих. Величественно из –за горизонта, как горящий костер, над белоснежной равниной вставало солнце. Оно будто парусник плыло по искрящемуся миллионами снежинок простору.
Так начинался Новый Год , который я встретил в степи. Послышался гул трактора, который спешил мне на помощь!