Путь солдата 4

Часть 3. Ранение и контузия

В ноябре 1943 года 155 стрелковая дивизия сдала оборону на западном берегу Днепра другой части и была перенаправлена в Киевскую область. Около 150 километров прошагали до Черногородка и принялись укреплять оборону. На оборонительные работы было привлечено около 400 человек гражданского населения.
Не успевали укрепиться на рубеже, как давали приказ к смене позиции, и дивизия сдавая оборону другой части выдвигалась в многокилометровые марши. От деревни к хутору, от реки к городу продвигалась часть неся потери, пополняясь призывниками, и вновь продолжая гнать фашиста с родной земли.
В январе 1944 года во время боя Степана оглушило, голову пронзила сильная боль, от которой он потерял сознание и упал на снег. Сколько лежал без чувств неизвестно, но когда пришёл в себя, фронт ушёл уже далеко и где-то вдалеке была слышна канонада. Уже темнело и пробирал мороз, кровь изо рта лилась ручьями. Осколком угодило в челюсть, разворотив зубы и кости. Когда Степан стал прикладывать снег, чтобы остановит кровь, услышал рокот машин и цокот гусениц. Картина была ужасающая. Вокруг лежали трупы солдат, кое-где горела подбитая техника, среди белого снега, чёрными пятнами были разбросаны комья замерзшей земли от взрывов. Всё качалось и кружилось в глазах и сильно шумело голова. Уже было видно вдалеке приближающиеся немецкие танки. Они медленно ползли с левого фланга.

-"Ну всё, пропал! - подумал Степан, - не убьют, так в плен возьмут".
Он взвёл курок нагана и произнёс вслух:
-"Живым не дамся!"
Кровь полилась сильнее, от его слов, и от боли, он невольно схватился рукой за челюсть.
-"Будь что будет", - подумал Степан и пригнувшись начал идти в сторону, как он думал к своим.
На его удивление и радость, за холмом прогремели выстрелы сорокопяток. Выйдя на ровную поверхность он увидел в сумраке спускающейся темноты, батальон сорокопяток. Началась карусель, танков было очень много и они быстро разбили несколько противотанковых пушек, но несколько немецких машин всё-таки горело. Степан, питая надежду, что кто-то из них выжил, пополз к дымящимся пушкам. Всё было разворочено, разорванные труппы смешались с землёй и снегом, пахло гарью и свежей кровью. Не было никого, даже раненых, батальон сорокопяток погиб смертью храбрых.
Танки и самоходки уже приблизились. Степан спрыгнул в близлежащий окоп и достал пистолет. Он уже слышал, как немцы останавливались стреляя в окопы, и прижался в угол, накрывшись трупом убитого солдата. В этот момент мелькнула фигура бойца в шинели с перебинтованной головой, который спрыгнул в этот же окоп с другого его конца. От радости у Степана часто забилось сердце:
-"Ну вот, уже не один!" - пробежала мысль.
Немцы остановились около окопа, пустили очередь вниз и начали о чём-то оживлённо говорить. После этого, сели в автомобили и уехали. Подождав когда всё стихнет, Степан вылез из своего убежища и пошёл в другой конец окопа, куда спрыгнул пулемётчик.  К сожалению бойца там не оказалось, лишь шинель и пулемёт лежали в углу. Скорее всего его взяли в плен.
Уже было темно и немецкая танковая колонна прошла дальше. Примерно догадываясь где находятся наши части, Степан с трудом, превозмогая боль поковылял к своим, оставляя за собой кровавый след. Временами чуть ли не теряя сознание, он останавливался, чтобы прийти в себя и шёл дальше, пока не набрёл на советскую автоколонну стоявшую на привале. Увидев его еле идущего, два бойца подбежали и поддерживая повели к командиру. Командир оказался добрым, хорошим человеком. Увидев раненого, замерзшего красноармейца, он сразу же посадил его в кабину автомобиля.
В машине было тепло и уютно, но кровь не останавливаясь капала на пол новенького "Студебекера".
Степану дали бинты, он неумело, как мог, приложил их ко рту, но кровь просачивалась через них заливая пол.
Дверь в машину открыл боец, по всей видимости водитель и увидев, что раненый испачкал машину, начал неистово орать на Степана:

-"Ты чего здесь делаешь? Всю машину испачкал, а ну-ка вылезай на улицу!"

Степан начал было говорить, но боль пронзала голову и он молча вышел из машины. Через какое-то время пришёл командир и увидев стоящего на морозе раненого солдата удивляясь спросил:

-"Ты чего тут? Я же сказал чтобы в кабину залез".

Кузят лишь кивнул в сторону водителя усевшегося за рулём грузовика и отвернулся.
Командир автоколонны открыл дверь и спустил на водилу такого отборного мата:

-"Ты что же, не человек или тебя мать не рожала? Тебе железяка дороже, чем человек раненый?"
Тут же приказал Степану сесть обратно в автомобиль и вскоре автоколонна тронулась в путь.
Сколько прошло времени и как попал в госпиталь он не знал, так как от потери крови лишился сознание. Очнулся уже когда его привезли на операционный стол. Вкололи несколько уколов в рот, так что всё онемело, казалось, что нос огромный и во всю голову. Вынули осколки, что-то еще сделали, даже зубные протезы. Ночь после операции и несколько последующих были самыми болезненными. Отходил наркоз, и пульсирующая боль нарастала. Он ходил по коридорам госпиталя и завывал от нестерпимой боли. Обезболить было нельзя, такие уколы были на вес золота, их делали только очень тяжёлым перед операциями.
Вскоре, когда рана зажила и Степан уже мог употреблять любую пищу, его выписали и направили обратно в часть.